Ветвящееся время: История, которой не было - Владимир Лещенко

С течением времени Карфаген испытывает все большее воздействие греческой культуры. Можно вспомнить, что даже суровый монотеизм и этническая замкнутость древних евреев не смогли воспрепятствовать проникновению в их среду греческого влияния и эллинизации значительной их части. Тем более не может устоять перед обаянием высокой культуры Эллады Карфаген, с его открытостью и терпимостью. Вместе с тем, в основе своей цивилизация его остается все же финикийской, и греческое влияние не становится определяющим.

Благодаря царящим в его стенах свободомыслию и толерантности, Карт-Хадашт притягивает ученых со всего античного мира.

Вспомним, например, что афинский астроном Аристарх Самосский, выдвинувший идею, что Солнце не божество, а шар раскаленной материи, и создавший первую гелиоцентрическую систему мира, был обвинен в безбожии, и был вынужден бежать из родного города. (52,147)

Можно предположить, что люди, высказывавшие аналогичные идеи без труда смогли бы найти себе убежище в прагматичном и веротерпимом Карфагене.

Больших успехов достигает медицина – ведь в Карфагене не действует религиозный запрет на анатомическое исследование человеческого тела, характерный для греческого мира.

Вообще, говоря о судьбе науки в Карфагене, следует обратить внимание на одно обстоятельство. Как известно, наука античного мира была обычно весьма далека от реального применения результатов своих поисков.

Из греческих ученых, пожалуй, только один Архимед активно пытался использовать науку для практических нужд.

Римляне также весьма мало интересовались техникой, предпочитая захват двуногих «средств производства» на войне.

А в условиях, когда римского влияния нет, не исключено, что соединение эллинской науки с финикийским практицизмом способствовало бы значительному техническому прогрессу уже в то время.

Кроме средиземноморского, имеет место заметное африканское влияние. Африканцы и потомство от смешанных браков с ними составляют немалую часть жителей. (При раскопках могильников на месте Карфагена, были найдены многочисленные скелеты негроидного типа.)(13,79)

Уже к концу III – началу II века до н.э. Карт – Хадашт становится крупнейшим экономическим, политическим и культурным центром средиземноморского мира, затмив собой древние Афины и молодую Александрию.

В это же время на востоке Средиземного моря продолжается противоборство эллинистических монархий, где правят династии потомков приближенных Александра Македонского – диадохов.

Наиболее сильным из них является Сирия, управляемая наследниками Селевка Никантра и владеющая обширными территориями в Месопотамии и Аравии.

Держава Селевкидов претендует на полную гегемонию в регионе, но сама оказывается подточенной внутренними смутами, самая долгая из которых – война Маккавеев, которым на определенном этапе оказали содействие римляне. В нашей истории она привела к образованию независимого Израильского царства. В данном варианте событий иудейские повстанцы, лишенные поддержки извне, разбиты, но их борьба приближает крах одной из сильнейших эллинистических монархий.

Между тем, на востоке от ее границ возникает и поднимается могущественное Парфянское государство. В отсутствии Рима и при полном равнодушии Карт-Хадашта, оно без особого труда поглощает Сирию и большую часть Малой Азии – Пергам, Каппадокию, Вифинию, Фригию, раздвигая свои границы до пределов бывшей Персии Ахеменидов. Позже с помощью киликийского флота, к Парфии присоединен и Кипр.(68,Т3,346)

Затем приходит черед Египта, и примерно в то же время, когда в нашей истории он превратился в римскую провинцию, в Александрии усаживается наместник ктесифонских царей.

Таким образом, парфянским оказывается все юго-восточное Средиземноморье.

Присоединение этих обширных богатых и многолюдных земель, в которых господствует греческая культура, кроме всего прочего способствует дальнейшей эллинизации самой Парфии, меняя ее дальнейшую судьбу.

Если в нашей реальности к власти пришла, в конце концов, национальная персидская династия Сасанидов, превратив Парфию в Иранскую империю, то в данном случае эллинизм мирно завоевывает большую часть населения, во всяком случае – верхи и горожан.

…Примерно к началу первых веков нашей эры иберийские народы, достаточно окрепнув, изгоняют карфагенян с полуострова. Карфагенские колонии на побережье захвачены, богатые рудники также перешли под контроль местных правителей. Вдобавок, иберы создают внушительный флот, что позволяет им угрожать торговле со странами за Гибралтарским проливом. Пунийцы, разумеется, всеми силами пытаются вернуть утраченное, но вряд ли судьба послал бы им второго Ганнибала. К тому же, значительная часть иберов прошла хорошую воинскую школу в армии самого Карфагена, ведь с III века до н.э. они составляют едва ли не большую часть сражающихся под его знаменами наемников. Однако почти вся Северная Африка, Сицилия, Сардиния и Корсика, вместе с Балеарскими островами остаются карфагенскими. И по сию пору там говорят на пунических языках, (сегодня на подобном языке говорят мальтийцы). Что же до африканских колоний Карт-Хадашта, то со временем вокруг них могла сформироваться особая цивилизация, подобно тому, как через полторы тысячи лет, на востоке Африки, на основе арабских поселений, возникла афро-мусульманская культура суахили.

Наконец, нельзя не упомянуть о двух замечательных, своеобразных цивилизациях, которые, несомненно, возникли бы при отсутствии римской экспансии. Это кельтская на западе и фракийская – на востоке Европы.

И галлов, и фракийские племена (даков, гетов, медов) всегда принято было считать не более чем варварами.

Между тем, мнение это целиком обязано своим существованием тому, что в сочинениях римских и отчасти греческих историков и кельты, и фракийцы предстают не более чем темными, донельзя примитивными дикарями. Однако это далеко не так. В данном случае, как это не раз бывало, победители не упустили случая лишний раз растоптать побежденных.

Именно кельты первыми на европейском континенте научились выплавлять железо. Мало кто знает, что именно кельтская сталь долгое время шла на знаменитые римские мечи. Изделия кельтских ремесленников славились по всему Средиземноморью (до сей поры они поражают археологов удивительным мастерством исполнения и отделки).(107,201) Можно также вспомнить, что горное дело у кельтских племен стояло на уровне, недосягаемом для остальной Европы, а их корабли незадолго до нашей эры превосходили римские аналоги.(19,284)

Только в ходе Галльских войн Цезаря, его легионеры уничтожили 800 городов, иные из которых по размерам были сопоставимы с тогдашним Римом. Быть может, города эти по своей роскоши и убранству значительно уступали античным. Но ведь не будем забывать, что и сам Вечный город еще при императоре Августе (как следует из его собственных слов) был в основном глинобитным и кирпичным, а лучшими архитекторами почти все время существования Римской Империи оставались греки. (107,88)

В качестве иллюстрации к данному тезису, можно, например, указать на то что добыча, взятая римлянами в Галльских войнах была столь велика, что позволила Юлию Цезарю выплатить каждому из своих почти ста тысяч легионеров по двадцать четыре тысячи сестерциев.(33,91) В нищих деревушках первобытных общинников – именно так в глазах большинства читателей наверняка выглядела дикая Галлия, куда Рим принес свет цивилизации, такую добычу просто неоткуда было бы взять. [19]