Пенелопиада - Маргарет Этвуд

Как жена (или вдова?) столь знаменитого человека, я привлекала к себе все больше любопытства: чужеземные суда приходили все чаще и чаще и приносили новые слухи. Кое-кто пытался прощупать почву: если выяснится, что Одиссей, не приведи боги, все-таки умер, не окажусь ли я снова на выданье? Со всеми моими сокровищами. Я пропускала эти намеки мимо ушей, поскольку вести о моем муже по-прежнему приходили — хоть и сомнительные, но все же вести.

Одиссей побывал в Стране Мертвых, где совещался с духами, говорили одни. Нет, он всего-навсего переночевал в какой-то старой мрачной пещере, полной летучих мышей, возражали другие. Он велел матросам запечатать уши воском, рассказывал кто-то, и так сумел проплыть мимо Сирен — полуптиц-полуженщин, что заманивали мореходов к себе на остров и пожирали; сам же Одиссей приказал привязать себя к мачте, чтобы услышать их неотразимое пение, но не поддаться соблазну прыгнуть за борт. Нет, утверждали другие, он всего лишь посетил публичный дом на Сицилии: тамошние куртизанки славятся своими музыкальными талантами и причудливыми нарядами из перьев.

Я не знала, чему верить. Иногда мне казалось, что рассказчик просто сочиняет байки, чтобы меня напугать и увидеть, как мои глаза наполнятся слезами. Кое-кто находит особое удовольствие в том, чтобы мучить беззащитных.

Впрочем, любые сплетни был и лучше, чем ничего, — так что я жадно выслушивала всех, кто являлся с новостями. Но еще через несколько лет прекратились и сплетни: Одиссей словно бесследно исчез с лица земли.

И вот лукавый Одиссей

домой из дальних стран

Пустился в путь, добычей горд,

удачей сыт и пьян:

Самой Афины как-никак

любимый мальчуган —

За плутовство, за воровство,

за все свои уловки.

Сперва пришел он к берегам,

где лотосы цвели,

И нам казалось — не найти

прекраснее земли,

Но капитан велел опять

взойти на корабли,

А кто упрямился, того

втащили на веревке.

Достался кое-кто из нас

циклопу на обед,

И был в отместку ослеплен

ужасный людоед.

«Никем» назвался наш герой,

но во хмелю побед

Не утерпел: «Я — Одиссей!

Я в мире самый ловкий!»

И ополчился на него

свирепый бог морей

И вспять погнал его суда

десницею своей.

Ну что ж ты ветры не сдержал,

речистый Одиссей?

А говорят — не видел свет

искусней морехода!

Так будь здоров, наш капитан!

Тебе не занемочь

Ни в штиль, ни в шторм, ни в тихий день,

ни в грозовую ночь,

Ни на груди морских наяд,

куда б и мы не прочь

Прилечь, как ты, наш удалец,

отважный и свободный!

И только ветер поутих —

уж новая беда:

Для лестригонов-дикарей

что гости — то еда,

И многих спутников своих

оставил навсегда

В гостях на этом берегу

наш воин благородный.

Нам остров чудный хлевом стал

по прихоти Борея,

Там превратила нас в свиней

волшебница Цирцея.

Но хитроумный Одиссей

стократ ее мудрее:

Он пил, он мял ее постель

и ел ее еду.

Так будь здоров, наш Одиссей,

наш мудрый капитан!

Куда бы ни занес тебя

безбрежный океан,

Не дом родной тебя манит,

а бури и туман.

Чудак? Пожалуй! Но хитрец —

злодеям на беду.

На Остров Мертвых он приплыл

и к берегу пристал,

Наполнив яму кровью, ждал

и духов отгонял,

Пока Тиресий, вещий муж

ответ ему не дал.

Как знать, меня он навестит,

когда в Аид сойду?

Затем побаловать свой слух

задумал Одиссей —

Едва в могилу не попал

из перьев и костей.

Да, только чудом избежал

он птичкиных когтей,

Но голос сладостный Сирен

услышал он один.

Герой наш Сциллу обошел,

Харибду миновал, Преодолел водоворот

меж смертоносных скал,

Начхал на Посейдона он,

как тот ни бушевал, —

Наш хитроумный Одиссей,

Лаэрта блудный сын.

Хоть говорил нам капитан,

что Гелиос гневлив,

Сожрали мы чужих быков,

о страхе позабыв,

И наказал нас вздорный бог,

в пучине утопив.

До острова Калипсо

доплыл лишь Одиссей.

Семь долгих лет наш капитан

богиню ублажал,

Покуда не построил плот

и в море не сбежал.

Проснулся он на берегу,

где пыл его восстал

При виде Навсикаи

и легконогих дев.

Потом о странствиях своих рассказывал герой.

Кто знает, правду говорил

иль привирал порой?

Никто не ведает, что нам

припасено Судьбой, —

Никто, и даже Одиссей, лукавый лицедей!

Так будь здоров, наш капитан,

куда бы ты ни плыл!

Земель ты много исходил,

морей избороздил,

Но все ж, в отличие от нас,

Аид не угодил.

Теперь прощайте! Будем ждать

хороших новостей.

В один прекрасный день — если это был день, конечно, — я гуляла по лугам, пощипывая асфодели, и вдруг наткнулась на Антиноя. Он обычно щеголяет в лучшем плаще и хитоне, с золотыми пряжками и прочим, напустив на себя воинственный и надменный вид и отталкивая прочь с дороги встречных духов, но при виде меня тотчас принимает облик трупа, залитого кровью и с торчащей из шеи стрелой.