Владимир Высоцкий. Человек народный. Опыт прочтения биографии - Дмитрий Силкан
Шрифт:
Интервал:
Важно, что Высоцкий не просто хотел получить некий информационный массив, который можно бы было затем переплавить в песни. Подход известный, хотя больше чисто журналистский: накидал антуража да экзотики, желательно с профессиональными терминами, причесал, облек в некую удобоваримую форму — и вперед! Тут же у Высоцкого стояла совсем иная задача, которую традиционно ставят перед собой актеры: вжиться в тему, максимально точно ее прочувствовать, прожить ее, пропустить через себя. Поэтому так и интересовали Высоцкого все нюансы этого нового для него, альпинистского мира. В том числе — даже те, что не могли по ряду причин быть использованы при написании песен.
Лариса Лужина: Я сама слышала, как эти ребята, альпинисты, рассказывали Володе, например, такую историю. Они шли на очень сложное восхождение, и у них сорвалась девочка — упала на скалу, ее не смогли удержать. И тело разрезало почти напополам. Они много ему таких жутких историй рассказывали. Но многое из того, что они говорили, я не слышала — они с одним Володей беседовали. Не то чтобы от меня что-то скрывали! Но я просто не могла сидеть ночами напролет и все это выслушивать. Мне как-то и не нужно это тогда было. А вот Володе все это было дико интересно! Почему он всю эту романтику альпинистов очень точно ощущал? Почему, например, «Песня о друге» возникла? Думаю, потому, что в тех рассказах как раз было то самое важное, что крепко связывает ребят-альпинистов, а именно — дружба. Когда они в горах находятся, друг за друга готовы жизнь отдать!
Да, песни для фильма получились жизнеутверждающими. Но для этого Высоцкий должен был «пропустить» через себя много трагического — не только рассказы о радости покорения вершин, но и о горечи потери друзей, нашедших в горах свой последний скорбный приют.
Лариса Лужина: Помню, альпинисты из нашей съемочной группы помогли спустить своего погибшего товарища. Там еще были пострадавшие. Это на наших глазах все происходило, на большой высоте — около четырех тысяч метров. Мы как-то занимались репетициями, а тут сверху спускаются два очень расстроенных парня-альпиниста. Они видят, что у нас экипировка альпинистская, спрашивают: «Вы альпинисты?» Мы отвечаем: «Нет, мы артисты. Мы кино снимаем». Тут Володя спрашивает: «Ребят, а что случилось-то?» Отвечают: пошли на восхождение четыре человека из клуба «Спартак». Вершину они, мол, не успели взять до ночи. А ночью по инструкции нельзя восхождение продолжать, поэтому и решили заночевать. Специальные металлические костыли вбили в скалу, привязались веревками — и вот в таком висячем положении ждали, как начнет рассветать. А тут начался камнепад. Одного альпиниста убило насмерть, еще двое — сильно пострадали. Хорошо, что у них с другой группой была радиосвязь! Они с ней связались, а те дали сообщение в лагерь «Шхельда», где находятся спасатели. Но пока еще спасатели поднимутся… Так вот эти ребята, как раз и были из той группы, с кем успели связаться попавшие под камнепад альпинисты. Мы были от пострадавших недалеко, поэтому наши ребята и не стали ждать спасателей. Саша Фадеев, Гена Воропаев, Володя Высоцкий, Станислав Сергеевич Говорухин, даже оператор Алик Осипов — все пошли. И помогли спустить пострадавших ребят в лагерь.
Думаю, что поведанная партнершей по фильму история как раз и доказывает, что для Высоцкого альпинистская тема была не просто дежурной стилизацией, пусть даже и вполне удачной. Ведь не по рассказам абстрактным его песни писались — а с соленым по́том и кровавыми мозолями на свет появлялись!
Лариса Лужина: Целый месяц мы жили так, как живут в горах альпинисты: на леднике, в палатках. Естественно, мы там и тренировались, и репетировали. Поэтому и приходилось делать все, что делали настоящие альпинисты. Даже нам с Володей: хотя он играл радиста, а я — врача. Но нужно было уметь носить рюкзаки, «зарубаться» ледорубом: ведь мы были на этой большой высоте — вместе со всеми! Мы не могли же где-то в гостинице отсиживаться!
Отсидеться в гостинице никому бы не позволил требовательный режиссер Говорухин. Даже своему другу Владимиру Высоцкому. Днем — работа со съемочной группой: тренировки со снаряжением, репетиции, прогоны, дубли, съемки. Вечером — после столь насыщенной дневной программы, по идее, ранний отбой и здоровый сон. Но это только по идее…
Лариса Лужина: Вся съемочная группа очень сдружилась, потому что мы жили в достаточно спартанских условиях. После одиннадцати часов вечера в гостинице был строгий режим: нельзя было выходить из своих номеров. Даже свет специально везде гасили. Но это было очень забавно, потому что все равно все ползали по балконам — перелезали из номера в номер. Если выйти вечером, после одиннадцати, и со стороны посмотреть — то там буквально шевелилась вся стена! А потом всю ночь сидели в номерах и разговаривали. Володя Высоцкий все ночи напролет просиживал с альпинистами: они ему рассказали столько историй, столько песен своих спели! У них же тоже были какие-то свои, самодеятельные песни на тему альпинизма.
Важно отметить, что не каждый мог добиться подобной привилегии: просиживать ночи с инструкторами. Для этого действительно нужно было быть самим Высоцким! Интересно свидетельство еще одного эксперта про информацию, которая витала уже непосредственно внутри «альпинистского сообщества» того времени.
Андрея Юрков: Владимир Высоцкий во время пребывания в горах быстро нашел ход в инструкторскую столовую — своего рода полузакрытый клуб, предназначенный строго для избранных. Это единственное место в любом альплагере, где полуофициально разрешалось употреблять алкогольные напитки. Вообще-то, в альплагерях всегда соблюдался жесткий сухой закон, но после серьезных восхождений узкому кругу лиц это негласно позволялось. Красивых видов из альплагеря и общения вечерами в инструкторской столовой с бывалыми альпинистами Владимиру Высоцкому вполне хватало для глубокого погружения в свое творчество. Так песни и рождались!
Это, кстати, к теме строгого режима, неких правил распорядка, норм, устоев, традиций, гласных и негласных законов… и прочих условностей. Не думаю, что Высоцкий не принимал их просто в силу своего перманентного бунтарства. Скорее — просто не замечал. Если не мешали — то пусть будут себе. А так — ниспровергал, особо не задумываясь. Во имя творческого вдохновения…
Лариса Лужина: Хотя это только вначале все строго запрещалось. А потом, когда уже вовсю стали сниматься, Володя Высоцкий уже постоянно внизу появлялся, на первом этаже гостиницы. У нас там находились столовая, ресторан-бар — и мы вечером стали частенько собираться там. Володя всегда был с гитарой. И, естественно, всегда пел свои песни. Причем это не выглядело, как концерты. Нет, он просто нам, своим друзьям и коллегам, исполнял написанные им вещи.
Вот такой ритм жизни. Днем — напряженная работа. Вечером — импровизированный концерт для друзей. Ночью — беседы с профессиональными альпинистами, изучение «горной темы» из первых уст. А когда же он тогда написал все эти свои ставшие столь знаменитыми песни из «горного цикла»?
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!