Пятый всадник - Максин Паэтро

Клэр обернулась к стене с фотографиями.

— Не приходится удивляться, Линдси, что мы не нашли на ней вагинальных ссадин и оборонительных травм. Она бы не сумела постоять за себя даже при всем желании. Несчастная девочка была обречена с самого начала.

Мой «иксплорер» катил уже в темноте. За рулем сидела я, но не как женщина-полицейский, а как просто женщина. Мне нужно было увидеть мир глазами Девушки-из-«Кадиллака», иначе не удастся понять, что с ней случилось. Как все-таки жутко воображать себя изломанной игрушкой в лапах свирепого самца! Точнее, двух самцов. Двух зверей, двух гиен…

Звонко щелкнув зажимной клипсой, я сорвала с ремня «Некстел» и набрала номер Джейкоби. Он ответил с первого гудка, и я передала ему все, что сообщила Клэр.

— Полагаю, она каким-то образом очутилась в комнате с двумя парнями, у которых голова была занята только сексом, — говорила я, притормаживая у светофора на повороте. — Они раззадорились, попробовали распустить руки, но Девушка-из-«Кадиллака» упорно отбивалась. Тогда кто-то из них сыпанул ей парочку-другую «колес» в стакан.

— Да-а, — протянул Джейкоби, соглашаясь со мной. — И минут через десять у нее сносит башню. Может, даже вообще в отключку. Парни сдергивают с нее тряпочки, брызгают духами — и давай наяривать по очереди.

— Наверное, они испугались, что ей кое-что вспомнится, — подхватила я, синхронно следуя за мыслями бывшего партнера. — Они же не полные идиоты. Может статься, напротив, очень умные. И вот они решают прикончить ее, не оставляя массы улик. Один, скажем, садится бедняжке на грудь, а второй для верности надевает ей на голову полиэтиленовый пакет. Не хлопотно и чисто.

— М-да, Боксер, похоже. А когда она уже мертва, они, к примеру, решают пойти по второму кругу, считая, что легкий налет некрофилии — это даже пикантно… А что потом? Наряжают ее тысяч на пять, и сажают в машину кататься?

Затем, устав от праведных трудов, спихивают ее в чужой «Кадиллак»?

— Вот-вот, здесь-то и прет самая дикость, — посетовала я. — Никак не возьму в толк насчет одежды. Вообще не вяжется.

— Клэр еще не получила заключения по генотипоскопии?

— Пока нет… Была бы эта девушка женой мэра, мы бы уже до последнего атома знали ее ДНК. Но раз никто не сообщил об исчезновении…

— А ведь такая хорошенькая, — сказал Джейкоби, и в его голосе я прочитала печаль. Что ж, тут все ясно. Одиночество. «Шила в мешке» и так далее. — Наверняка по ней кто-то тоскует…

Я открыла парадную дверь в квартиру и обменялась слюнявыми приветствиями с Мартой:

— Ну, как тут моя хвостатая принцесса?

Восторженное тявканье ясно передало радость: хозяйка вернулась!

От усталости ломило все тело, но пробежка с моей крошкой всегда была отличным стимулом держать себя в форме.

Я пристегнула ей поводок, и совсем скоро мы пересекли залитую темнотой улицу Миссури, обогнули рекреационный центр и помчались вверх и вниз по холмам, подпитывая настроение эндорфинами и придавая более позитивные перспективы расследованию убийства Девушки-из-«Кадиллака».

Надежда всегда есть, кто бы там чего ни говорил.

Кто-то наверняка уже хватился девушки, и вскоре раздастся долгожданный звонок. Или объявится свидетель, наткнувшийся на ее снимок в «Кроникл».

Как только у нас будет имя, вместе с ним придет и шанс раскрыть убийство. К тому же мы перестанем наконец именовать ее Девушкой-из-«Кадиллака».

Полчаса спустя я была уже дома. Под банку холодного пива съела сандвич с сыром, помидором и майонезом, в пол уха прислушиваясь к теленовостям. Разделась, включила душ и рукой проверила температуру.

Именно этот момент выбрал телефон, чтобы проснуться.

Закон подлости… Ладно, а сейчас-то что? Еще одно убийство?

На дисплее АОНа высветилось имя.

— Привет, — сказала я, изо всех сил изображая беспечность и успокаивая застучавшее сердце.

— Бо-оже, как ты восхитительна!

— Ты же знаешь, что я еще не поставила видеофон.

— А ты всегда у меня перед глазами! Я рассмеялась.

— Могу по смеху сказать, что ты голенькая.

Меня не проведешь, никакой он не ясновидящий, просто услышал шум воды из душа. Я завернула кран и набросила на плечи халатик.

— Джо, ты на удивление проницателен. — К этой минуте он тоже — как говорят в народе, «без ничего» — стоял у меня перед глазами.

— Послушай-ка, ходят слухи, что в конце недели меня увидят в вашем городе. На целый уик-энд.

— Очень хорошо, а то я соскучилась, — ответила я, непроизвольно понижая голос, пока не появилась хрипотца. — Надо кое-что наверстать…

Телефонный флирт довел до того, что у меня на лбу выступила испарина, а дыхание стало напоминать тяжелый случай одышки. Когда через несколько минут мы повесили трубки, то уже имели на руках готовый план действий.

Я скинула халат, встала под душ и под горячими струями принялась в полную громкость воспроизводить «Верного друга», с особым удовольствием слушая собственное эхо в личной кафельной студии звукозаписи.

«Поприветствуем Линдси, зал! Линдси Боксер, поп-звезда!»

Впервые за многие дни из головы выскочили мысли о работе.

Я почувствовала себя прекрасно, пусть даже и на минуту.

Почувствовала себя восхитительной и желанной.

Скоро — очень скоро! — я вновь окажусь в объятиях моей любви.

Траччио, видимо, не ожидал меня увидеть, когда я постучалась в полуприкрытую дверь. Его кабинет был обшит темными деревянными панелями, а всю стену напротив стола украшали фотообои с видом на «Золотые Ворота».

— Боксер, — помолчав, сказал наш начальник. А потом вдруг улыбнулся. — Заходите.

Я ночь напролет крутилась на простынях, сочиняя свою речь, после чего все утро репетировала перед зеркалом. В результате первая фраза получилась как надо:

— Шеф, у меня проблема!

— Берите стул, Боксер. Слушаю вас.

Я так и сделала, но, взглянув ему в лицо, напрочь забыла и тщательно составленную речь, и остроумные высказывания, и отточенное изящество формулировок. Вместо этого из меня вылетело:

— Шеф! Не хочу быть шефом, шеф! Хочу обратно в следователи!

С лица напротив улыбка исчезла, будто ее и не бывало.

— Что вы бормочете, лейтенант? Я вас не понимаю.

— Шеф, сегодня утром я проснулась — и поняла, что все не так. Ну не нравится мне работать погонялом для других людей! Не хочу я больше штаны просиживать. Хочу на улицу! Тони, вы отлично знаете мои способности.