Лихой поворот - Марина Серова

ПО ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ: Ну-ну…

ОТВЕТ: Мы тогда работали в дискотеке, о группе не было и речи. Встретили знакомого, который спросил, кому мы платим. Мы ответили, что никому. И это была правда, в тот момент мы никому не платили. Тогда он сказал, что если, мол, кто пристанет, надо сообщить ему, и мы платить никому не будем.

ВОПРОС: Случай представился?

ОТВЕТ: Да. Вскоре прибыли «гонцы» с «предложением», мы поступили так, как нас просили, и на этом дело закончилось.

ВОПРОС: То есть о «налогообложении» группы речь не шла вообще?

ОТВЕТ: Нет.

МЫСЛИ, КОТОРЫЕ ЗАБЕГАЛИ ПОД ЧЕРЕПНОЙ КОРОБКОЙ: «Вырисовывается версия, которая вполне имеет право на жизнь. О парнях вспомнили и решили поиметь с них деньги, но сначала напугать. Логично ожидать скорого визита: заявится парочка „гонцов“, которые спросят — помните, что произошло тогда-то и тогда-то? Чтобы не было хуже — давайте сотрудничать».

ВОПРОС: Вам ничего не говорит следующая информация: двое накачанных ребят в майках, с короткими прическами?

ОТВЕТ: Нет.

ВОПРОС: Даже близко не стояли?

ОТВЕТ: Нет.

НАСТОЙЧИВОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ: Предлагаю поступить таким образом: вы снова даете концерт…

ВОЗМУЩЕННЫЙ ВСПЛЕСК ЭМОЦИЙ: Без Сергея?

ВОПРОС: Какие проблемы?

ОТВЕТ: Нужен третий.

ВОПРОС: Ищите и как можно быстрее. Вы все поете?

ОТВЕТ: Поем.

ВОПРОС: Вот и пойте. А того, третьего, поставьте для мебели. Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее начнет распутываться клубок. У меня есть свидетель, который опознает тех парней. Нам бы только привлечь внимание. И самое главное — будьте осторожны, глядите в «глазок» и спрашивайте, кто звонит в дверь.

Мы со «сканерами» расстались, и я поспешила на улицу Лесную, дом пятнадцать. По этому адресу жил мой единственный и неповторимый свидетель, чей кивок мог дать мне следующую ниточку.

В квартире три на первом этаже свет не горел, не дай бог, Шаманова нет дома и я понапрасну потеряю время.

Я позвонила в дверь и прислушалась. Никаких шаркающих шагов и традиционного вопроса типа «кого черти несут на ночь глядя».

Нажмем на кнопку звонка еще раз.

Молчание.

Тогда постучим.

Это что такое? Дверь не заперта? Почему?

Я стояла на лестничной площадке и не решалась зайти. Незапертая дверь — это несколько вариантов: ее забыли запереть, потому что хозяин невменяем, или не смогли, срочно сматывались, потому что в доме труп.

Господа, если вы умудряетесь время от времени попадать в неприятные ситуации, то послушайте умную девушку Таню Иванову — никогда не входите в незапертую квартиру.

Я позвонила в соседнюю дверь.

— Кто там? — послышался осторожный голосок.

— Татьяна Иванова, — честно ответила я.

— А вы к кому?

— К вашему соседу, Алексею Шаманову.

Мне открыла пожилая женщина в замусоленном фартуке, который когда-то был зеленым, разрисованным цветочками. Теперь он превратился в смесь желто-коричнево-серого оттенков, лишь отдаленно напоминавших о своем первоначальном колере.

— Почему вы звоните ко мне?

— Потому что дверь в его квартиру незаперта, и я прошу вас составить мне компанию.

— Какую компанию?

Ну не для игры в покер, господи!

— Давайте зайдем в квартиру и посмотрим, что там происходит.

Соседка исчезла и вскоре вернулась уже без фартука, видимо, побоялась пугать молодого человека сим страшным предметом.

Я толкнула дверь в квартиру номер три костяшками пальцев. Появилась такая вот привычка из боязни оставлять отпечатки пальцев.

Мы вошли внутрь квартиры.

— Чегой-то темно здесь, — неуверенно проговорила женщина.

— Надо включить свет, — согласилась я.

Осторожно шаря по стенам, я нащупывала выключатели и мысленно произносила фразу «Да будет свет», подкрепляя ее активной деятельностью.

Когда вспыхнули две лампочки в комнате и осветили ее убогую внутренность — дешевые обои местного производства, стол с цветастой клеенкой и платяной шкаф образца шестидесятых с вечно приоткрытыми дверцами, — соседка закричала в голос.

Тело Алексея Шаманова лежало на полу лицом вниз, руки вдоль туловища.

— Боже, боже, что же это творится? — причитала женщина, тут же достав из недр одежды белый носовой платок и выжимая в него жидкость, капающую из глаз.

Я осторожно приблизилась к лежащему на полу Алексею и прикоснулась рукой к его едва теплой шее.

Артерия не билась.

Видимых следов ранения я не увидела, крови не было также ни на полу, ни на одежде.

— У вас есть телефон? — спросила я женщину.

Та долго не могла оторваться от белого кусочка материи.

— Что вы говорите? — будто я общалась с ней на языке туземцев острова Борнео.

— Вы не могли бы позвонить в милицию? — повторила я свою просьбу и протянула ей карточку с реквизитами Расторгуева. — Лучше, если приедет именно этот человек, и скажите ему, что встречать его будет Татьяна Иванова. Он очень обрадуется.

Женщина встрепенулась, словно клуша на насесте, и помчалась вон из квартиры.

— Я сейчас все сделаю! Вы только не уходите!

Мне некуда было идти, кроме как в монастырь. Последняя ниточка, которая должна была привести к убийце мальчика из дискотеки, резко оборвалась, как после выстрела из пистолета «ТТ».

Я пыталась догадаться, какова причина смерти Алексея. Нет ни следов выстрела, ни раны от ножа, да и орудия преступления не видно.

Тело парня было тяжелым и неподатливым, прямо стокилограммовый мешок с пшеницей. Голова мотнулась вниз, как у убитой птички.

Я вспомнила, как однажды, когда мне было всего десять лет, мой дядя Николай Иванович взял меня на охоту на куликов в местечке под названием Лебяжье в Волгоградской области. Он был военный летчик в звании капитана и мог позволить себе помотаться по окрестностям на служебной машине «ГАЗ-66» вместе с такими же воздушными рабочими, как и он сам. Компания была вооружена всего-навсего парой мелкокалиберных винтовок — мелкашками, как их называли. Один из офицеров умудрился подранить куличка, носившегося по болотистой местности. Тот упал на мшистую кочку, но умирать не собирался. А потом один из курсантов, сопровождавших своих командиров, вытащил из сапога нож и нагнулся над птичкой.

У меня были крепкие нервы, и я не расплакалась, глядя на безжизненный маленький комочек с неестественно вывернутой шейкой, в котором мяса было ровно столько, сколько хватило бы понюхать кошке. Просто стояла и смотрела на только что оборванную жизнь.