Лихой поворот - Марина Серова

Нечто похожее я наблюдала сейчас. У Алексея, по всей видимости, сломана шея. Некто применил прием, знакомый специалисту, прошедшему школу убийства в спецназе.

Парень был не из здоровых, но тем не менее мог оказать сопротивление. Но кто-то оказался настолько сильнее, что сумел лишить его жизни одним рывком.

Это мог сделать только профессионал — человек, который знал, зачем шел сюда, в это логово на Лесной улице.

Бригада приехала через двадцать минут, за которые я успела осмотреть квартиру и не обнаружить ничего полезного для расследования.

Помещение чуть было не превратилось в Колизей во время гладиаторских боев, потому что соседка успела сообщить всем жильцам дома о происшествии в квартире номер три. Целые орды любопытствующих устремились было на место преступления, дабы вкусить зрелища.

Первых посетителей я вытолкала взашей, пригрозив, что упеку всех на срок до пяти лет. Правда, я так и не придумала, какое обвинение могло бы превратить их в преступников, но моя угроза подействовала.

Затем я заперла дверь на цепочку, аккуратно обернув ее носовым платком. В дверь продолжали звонить, стучать, кричать, мне пришлось отвечать на каждый чох, чтобы не пропустить тот момент, когда приедет Расторгуев со своей командой.

Соседка больше не появлялась, видимо, еще не успела обежать всех знакомых и сообщить им новость из разряда криминальных.

А вот и Борис, я узнала о его прибытии по звонку в дверь. У него характерная манера звонить — как-то по-военному — «раз-два».

— Привет, — хмуро бросил Расторгуев, — где?..

Я провела его в комнату, за нами следовали трое милиционеров из отдела Бориса. Игорь Коновалов, совсем недавно круто отомстивший троим мафиозникам за смерть жены Люды, ушел в другое ведомство. Клянусь, мы с Борисом свято хранили общую для нас тайну.

— Как ты здесь оказалась? — Расторгуев повернулся ко мне.

— Зашла по адресу.

— Случайно?

— Нет, он был нужен мне. Мы хотели опознать заказчика скандала в клубе «Серп и молот», но не успели…

— Ты думаешь, что сработал этот самый заказчик?

— По всей видимости. Наверное, не хотел, чтобы его узнали в лицо.

Милиционеры суетились над телом.

— Результаты есть? — спросил Борис.

— Парню сломали шею, — отозвался чернявый мужчина с казацкими усами.

Я оказалась права.

— Короче, убийство…

— Да, проделать такое самостоятельно он не смог бы.

— Почерк знакомый? — поинтересовался Расторгуев.

Пышные усы неопределенно задвигались.

— Конкретно сказать нельзя, но ощущение такое, будто орудовал спецназ.

— Бляха муха… — ругнулся Борис. — Новости одна лучше другой.

Я осторожно тронула моего мента за руку.

— На секунду…

Мы вышли на кухню, которая имела неуютный вид: крашенные синей краской стены с грязно-коричневыми пятнами, дощатые полы в рытвинах, испытывавшие нужду в шпаклевке, двухконфорочная плита в желтых потеках, по стенам развешаны пеналы кухонного гарнитура местной фабрики номер один, дверца одного из них была приоткрыта, и на самом видном месте засохло пятнышко, при ближайшем рассмотрении оказавшееся прихлопнутым тараканом.

— Шаманов дал описание двоих мужчин, которые купили его, — сказала я.

— В каком смысле купили?

— Они уговорили его выступить в роли диверсанта и дали денег.

— Кто они?

— Божился, что не знает по именам, но обещал показать… издали.

— Собираешься искать?

— Ничего другого не остается. Найду — сообщу тебе. Пригодится?

— Конечно. Только как ты намереваешься выйти на них?

— Буду ловить.

— ?

— На живца…

Я до сих пор жалела, что свидетель происшествия в дискотеке не дал о себе знать. Теперь в моем деле фигурируют уже два убийства, и кто знает, может быть, их будет много больше. Очевидно, люди просто не хотят неприятностей, связанных со свидетельскими показаниями, общением с органами правопорядка, очными ставками и так далее.

Хотя за пятьсот долларов можно и потерпеть.

Стоп! А если все-таки нажать на «ангелов», используя имеющийся у меня в руках козырь — мое свидетельство попытки ограбления Дома офицеров.

Шантаж. Самый обыкновенный. Ребята должны знать, что об их мелкоуголовных наклонностях известно не только им.

Я стала прикидывать, на кого из «ночных ангелов» можно надавить, чтобы выудить признание. Славик Набирухин отпадает сразу. Он маму родную сдаст, только ни в чем не признается. Черноглазый Шурик? По нему видно сразу, что он не прост. У меня сложилось такое впечатление, что именно он подбил своих дружков на кражу. Я понятия не имею о том, что представляют собой эти самые радиомикрофоны, но чувствую, что вещь крутая.

Остается только один — толстенький Александр Новиков.

* * *

Ровно в девять утра обладатель арбузного животика вышел из подъезда своего дома по улице Тамбовской и направился, видимо, по неотложным делам.

Я притормозила рядом с ним и распахнула дверцу.

— Садись быстро! Без разговоров, или я вызываю милицию!

Александр открыл рот, видимо, собираясь что-то сказать, но не стал. Он покорно сел рядом со мной, я тронула автомобиль с места, и мы помчались по улице.

— Помнишь меня? — спросила я.

Александр Новиков даже не повернулся в мою сторону и буркнул:

— Помню, чего ж… Только у меня дела, срочные…

— Так уж и быть, подброшу тебя на место, только сначала надо поговорить.

— О чем?

— О том, что вы делали вчера ночью.

Колобок повернул ко мне голову и захлопал глазами, словно ветер заиграл форточкой.

— Откуда…

— Сначала давай остановимся, а потом и поговорим — откуда.

Я остановила машину недалеко от овощного базара на улице Садовой и повернулась к Александру Новикову.

— Я надеюсь на взаимопонимание. Учитывая то, что в краже ты непосредственно участия не принимал, а сидел в машине, можно кивать на то, что ничего не знал про намерения друзей.

Толстячок внимательно слушал и не перебивал.

— Однако, — продолжала я, — дело можно представить и по-другому: в машине остался соучастник, он, конечно, получит не так много, как основные организаторы преступления, но тем не менее в тюрьме придется попариться. Я, можно сказать, единственный свидетель того, как из помещения гарнизонного Дома офицеров выкрали многоканальный микрофон, уж не помню какой фирмы…