Королевский выбор - Эмилия Остен

— О Джотто, конечно, — кивнул принц, принимая от слуги бокал вина. — Вина Италии хороши, но наши лучше, — удовлетворенно отметил он, пригубив вино.

Чарити тоже сделала глоток. Она не особо разбиралась в винах, в Дорсете предпочитали шерри и хороший французский бренди. Вино, сухое и яркое, как флорентийский закат, показалось Чарити просто божественным. Или это в присутствии Рамиро она так начала различать вкус? Просто потому, что он сказал, будто вино недурное?

— Если ваши вина еще лучше этого, то вы, должно быть, получаете весьма неплохой доход, экспортируя их.

Принц задумчиво смотрел в бокал, кажется, его ничуть не удивил такой практический вопрос из уст юной леди.

— Могли бы получать, но тут есть определенная проблема… управленческого толка.

Чарити уже совсем было открыла рот, чтобы продолжить развивать эту тему, но тут случилось то, чего она ожидала с того самого момента, как они с принцем поднялись в эту лоджию: из внутренних помещений, едва не бегом, появилась Сесили. Конечно, ей сразу же доложили о появлении высокого гостя.

— Чарити, дорогая, почему ты сразу не велела доложить о себе? — изобразила полную невинность Сесили, словно бы случайно появившаяся в лоджии. Она слегка запыхалась и дышала тяжеловато, однако выглядело это очаровательно. Очарование царило во всем, что делала Сесили. И это никогда не оставалось незамеченным.

— Сесили, позволь представить тебе принца Рамиро Эстебана Хорхе лос Домингос де Сантана, — Чарити безошибочно выдала цепочку имен, хотя слышала ее всего лишь однажды. Хорошая память — вещь полезная. — Ваше высочество, позвольте представить вам мою подругу Сесили Месса, дочь банкира Джироламо Месса.

Принц, который успел встать при появлении дамы, вежливо склонился к ручке, несмотря на попытки Сесили рухнуть на пол в глубочайшем реверансе. Впрочем, у реверанса была и еще одна цель: продемонстрировать пышную грудь и великолепные просторы декольте.

— Очень приятно.

— Польщена.

Решив, что на этом с формальностями можно покончить, Сесили плюхнулась в третье кресло, заботливо подставленное слугой, и принялась беззастенчиво строить глазки, многообещающе улыбаться и щебетать, не умолкая ни на секунду. Рамиро был просто безупречен. Он поддерживал беседу о балах и нарядах, улыбался простеньким шуткам, но с каждой минутой складка между его идеальных бровей залегала все глубже и глубже. Чарити поняла, каких трудов ему стоит общаться в таком духе. Ему не было скучно, нет, вряд ли он скучал… но он настолько явственно напрасно тратил время, что это можно было угадать, даже не овладев искусством чтения мыслей. Кажется, принца пора спасать.

— А что вы думаете о модах на будущий сезон? — услышала Чарити реплику Сесили. Это шанс.

— Это сильно зависит от того, что еще раскопает в Помпеях Ле Вега. — В ответ на это заявление принц заметно оживился. Чарити готова была поклясться, что расслышала вздох облегчения.

— О чем это ты, Чарити? — Сесили выглядела озадаченной.

— Последние годы мы все мним себя римлянами, — оживленно продолжила девушка. — Наши моды, наши интерьеры, наши украшения — все это копии разной степени достоверности с тех вещей, что раскапываются в Помпеях. Не знаю почему, но Римская империя очаровала всех. Даже Бонапарт именует себя консулом. Правда, все мы помним, что и Гай Юлий Цезарь так себя называл. И чем все это кончилось?

— Надо быть справедливыми, сам Цезарь не провозгласил себя императором. — Рамиро благодарно улыбнулся Чарити. Она едва заметно кивнула.

— А какое отношение к модам будущего сезона это имеет? — постаралась вернуться к интересной ей теме Сесили.

— Самое прямое, — ответила Чарити. — Если Вега раскопает изображение женщины в штанах — мы будем носить штаны.

— Не может быть! — ахнула флорентийка.

— Я, конечно, преувеличиваю, но все же…

— Говорят, что в Париже юбки уже настолько коротки, что видны кружева панталон! — Сесили было трудно сбить с избранной темы.

— Говорят, что римлянки носили одежду из настолько тонких тканей, что можно было рассмотреть родинки на теле. — Чарити постаралась не покраснеть, делая столь фривольное заявление, но по-другому с Сесили просто нельзя.

— Кто говорит? — испугалась Сесили.

— Историки, — сообщила Чарити. — Как бы я хотела побывать в Помпеях!

— Сейчас в Италии неспокойно, но морем туда можно легко и безопасно добраться за пару дней. — Рамиро рассеянно смотрел в свой бокал, так что Чарити не решилась спросить, является ли это заявление приглашением.

— Надеюсь, что когда-нибудь я совершу это путешествие. И своими глазами увижу фрески и руины.

— Уверен, что ваш отец с удовольствием организует эту поездку.

Значит, это было не приглашение. Чарити допила вино. Разочарование укололо, как иголкой. Принц не намерен ее очаровывать. Он скоро уедет. Но как же ей хотелось увидеть Помпеи вместе с ним!

Ночью Чарити долго не могла уснуть; расстаться с Сесили быстро не удалось, так что дальнейший осмотр достопримечательностей пришлось отложить. Принц привез Чарити домой и тут же удалился в кабинет с лордом Эвереттом. Переговоры продлились почти до полуночи, так что девушке пришлось ужинать одной. Как бы ей ни хотелось дождаться появления принца и отца из кабинета, это было бы просто неприлично. Она ела очень медленно, надеясь, что они закончат и присоединятся к ней хотя бы за десертом, но, увы, надеждам не суждено было сбыться. Побродив немного по библиотеке, делая вид, что выбирает книгу, и таким образом еще немного потянув время, Чарити все же удалилась к себе. Все равно расслышать что-либо сквозь плотно закрытую дверь кабинета не представлялось возможным.

В итоге, Чарити полулежала в постели, пыталась читать. Книга, так увлекавшая ее вчера, сегодня казалась совершенно бессмысленной. Мысли то и дело возвращались к дню, проведенному с принцем Рамиро. Никогда, ни разу в жизни, ее день не был так… так полон. Полон чем? Смыслом, жизнью, чем? Чарити помнила почти дословно все, о чем они с принцем говорили — и каждое слово казалось ей драгоценностью. Первый раз в жизни мужчина действительно ее слушал. Слушал и слышал. Даже отец, который старался не стеснять стремлений дочери и во всем ей потакавший, не слышал ее так, как принц.

Больше же всего Чарити поразило то, что Рамиро был честен. Честен во всем. Откровенен. Он не лицемерил, не притворялся, не умалчивал. Он отвечал на вопросы прямо. Он не боялся показаться смешным или глупым. Он просто был самим собой. Принцем, наследником, слугой своей земли и своего народа. Хозяином своей души и своего слова. Был способен пожертвовать собой ради долга — и это были не просто слова.

Он оставался прекрасным принцем со сказочного острова — и он являлся самым настоящим и неподдельным джентльменом. Единственным настоящим и истинным, какого Чарити встречала в жизни. Даже отец не производил такого впечатления, даже ему не хватало этого… чего? Да, она же думала. Этой души.