На все времена - Кэтлин Вудивисс

Если Десмонд и почувствовал раздражение племянника, то ничем не дал этого понять и все внимание уделял только Абриэль.

– Я уже говорил вам, как вы неотразимы, дорогая?! Никогда в жизни не встречал столь прелестной особы!

Абриэль ощутила, как конвульсивно сжался желудок.

– Прошу вас, Десмонд, столь неумеренные похвалы смущают меня. Я чувствую себя недостойной их.

– О, тут вы ошибаетесь, дорогая! Бесконечно ошибаетесь! Во всех своих странствиях я не встречал женщины прекраснее.

Абриэль изобразила кокетливо-скептический смех.

– В таком случае я вынуждена спросить, в какие места заносила вас судьба. Боюсь, путешествовали вы не на слишком дальние расстояния.

Десмонд, хоть и было с ней согласен, вслух ни за что не высказал бы этого. Его единокровный брат был человеком умным, амбициозным и отправился на другой конец света, в Крестовый поход, вернувшись не только признанным героем, но и привезя с собой огромное богатство, хотя мать и без того оставила ему неплохое состояние. Судя по тому, что слышал Десмонд от соседей, мать Уэлдона была дамой из благородной семьи, чье воспитание и происхождение укрепило честь и достоинство дома ее мужа. К сожалению, подлая, коварная служанка сумела утешить отца в скорби по усопшей жене, таинственная смерть которой была вызвана ведьминым зельем. Позже это же снадобье было использовано в меньших дозах, чтобы лишить разума отца Уэлдона.

Так или иначе, мать Десмонда произвела на свет сына и, взывая к совести его отца, уговорила последнего обвенчаться с ней, заявив, будто тот изнасиловал ее во время одного из приступов горячки и бреда. Но позже она похвасталась сыну своими подвигами и открыла последнюю тайну на смертном одре, погибая от страшной, мучительной болезни.

Используя знания, переданные матерью, Десмонд научился изменять судьбу людей с помощью странных, вызывающих галлюцинации и отравления отваров. Потом он часто применял их на счастливчиках, обладавших сокровищами, недоступными сыну служанки, или на тех, кто, сам того не зная, стоял на его пути к богатствам и завидной добыче. Трудно было перечислить тех, кого успел отравить Десмонд. Он забывал их так же легко, как тех, мимо которых проезжал на улице.

Ему во всем помогала единокровная сестра Мордея, выросшая среди ведьм, с которыми дружила ее мать. Никто не знал о его родстве с Мордеей, и он смог нанять сестру кухаркой в замок, чтобы было легче пользоваться ее знаниями и быть уверенным, что она не откроет его тайн. Готовила Мордея ужасно, и хотя все время обещала поучиться у более искусных кухарок, слова своего не держала, а Десмонд не настаивал, боясь прогневить отравительницу.

Женившись в первый раз, он посчитал жену тяжким бременем и очень обрадовался, когда нашел подходящий случай избавиться от нее. Когда та рожала, он буквально силком влил в горло несчастной женщине отраву. Позже он вступил во второй брак и сумел отправить на тот свет тем же способом и вторую бедняжку, предварительно убедившись, что все ее владения достанутся ему одному.

Десмонд весьма гордился тем обстоятельством, что никому не приходило в голову, как хитро он избавился от единокровного брата. Несколько капель некоего сильного зелья, подлитого в вино Уэлдона, позволили ему столкнуть гораздо более сильного и могучего человека с верхней площадки каменной лестницы, ведущей в его покои. Его даже позабавило, с какой легкостью брат скатился вниз. При этом он знал, что если падение не убьет Уэлдона, придется принять другие, более надежные меры. На этот случай у Десмонда была припасена тяжелая дубинка, надежно припрятанная за пазухой камзола. Но дубинка не понадобилась, поскольку Уэлдон разбил голову о каменные перила, ограждавшие лестницу.

Даже сейчас, вспоминая об этом, Десмонд довольно ухмылялся. Как же гладко все вышло! До сих пор это оставалось самым выгодным его предприятием и еще больше укрепляло в нем твердую веру в то, что именно он является хозяином собственной судьбы и теперь все его желания исполнятся!

– Давайте подойдем к Корделии, – предложила Десмонду Абриэль, изящным жестом показывая на свою подругу, изумленная до глубины души тем, что отвращение и дурное предчувствие не вызвали ожидаемой дрожи. Все-таки она будет рада, если подруга послужит хоть каким-то подобием защиты от Десмонда. Оставалось только гадать, что будет после свадьбы, когда Корделия уедет и ее некому будет защитить. Абриэль надеялась скрыть омерзение и ненависть к будущему супругу, угрожавшие захлестнуть ее.

Добравшись до дальнего конца мостика, она перегнулась через перила и стала смотреть в ров. При этом она по-прежнему старалась выглядеть спокойной и безмятежной. Подумать только, она сумела вытерпеть поцелуй в щеку, но что будет дальше? Она боялась задохнуться от смрада гнилых зубов! Но хотя у нее не было иного выбора, чем стать женой Десмонда, Абриэль испугалась, что недолго сумеет изображать примерную супругу и, рыдая, убежит в просторные покои, отведенные ее родителям. К сожалению, принесенные обеты утянут ее в пропасть отчаяния, из которой не будет выхода.

Когда Десмонд, извинившись, отошел, чтобы поговорить с пробегавшим мимо слугой, лицо Абриэль расцвело неподдельной улыбкой. Корделия молча стояла рядом с Абриэль. Та поставила локоть на перила и оперлась подбородком о ладонь.

– Хотела бы я ожидать свадьбы с таким же радостным нетерпением, как мужчины – предстоящей охоты.

– Как ты можешь выходить за человека, которому нельзя довериться? – поколебавшись, тихо спросила Корделия. – Человека, которого презирают все окружающие, не говоря уже о тебе. Когда ты написала о свадьбе, признаюсь, что была шокирована.

Абриэль оглянулась, чтобы проверить, занят ли сквайр.

– Что я могла поделать? Иначе мою семью ждало бы разорение. Вашел обеднел только из-за собственного благородства по отношению к отцу и своим рыцарям.

– Что ты говоришь? – ахнула Корделия. – Что должна стать женой этого чудовища из-за ошибок отчима?!

– Он ни в чем не виноват, – покачала головой Абриэль и поспешила объяснить, что Вашел пострадал из-за нечестности отца. – И потом, он ни за что на свете не заставил бы меня выйти замуж ради того, чтобы спасти семью. Но я хочу уберечь его и матушку от неминуемого позора.

Корделия сжала руку подруги и полными слез глазами уставилась в голубовато-зеленые глаза.

– А некоторые люди считают, что подобное великодушие присуще лишь рыцарям.

– Никому не говори, – попросила Абриэль. – Вашел расстроится, если люди посчитают его отца несправедливым. Его чувства будут ранены, да к тому же старик был не в своем уме перед смертью и не отвечал за свои поступки.

– Если позволишь, я расскажу своим родителям, которые глубоко уважают Вашела. Он поступил как человек великодушный, и трудно его за это осуждать.

– Только им и никому другому, – согласилась Абриэль, задумчиво глядя вдаль.