С чужого на свой и обратно. Записки переводчицы английской полиции - Светлана Саврасова

А чем я отличаюсь от Солодарчиков, Охоцких и Шмайдов? Тоже все время думаю о деньгах. Подсчитываю про себя: если девять с половиной часов умножить на тридцать три фунта, это будет триста пятнадцать с половиной фунтов плюс почти полфунта за каждую из одиннадцати миль дороги туда и обратно, значит, еще четыре девяносто пять, итого выходит триста восемнадцать сорок пять, что дает мне сумму, равную половине того, что я плачу в месяц за квартирку в Старых Норах. Мои самые искренние пожелания кузенам по случаю их совокупного пятидесятилетия!

Сдавленная невидимым кляпом, сидящая внутри меня болтунья впадает в ступор. Sorry, но куда деваться, святой профессиональный долг…

Поднимаясь по лестнице Старой Халупы, получаю эсэмэску от Дэвида Биггинса: «Ужин в 7 вечера, забираю тебя в 6.30?».

Отвечаю: «ОК».

Через полчаса, одетая посильно сногсшибательно, я пребываю в романтичном ожидании на парадной лестнице Старых Нор. У Дэвида было больше времени, и он более элегантен: новый, муха не садилась, черный «Mercedes Kompressor», алая гвоздика в петлице, твидовые брюки от Armani с острыми как бритва стрелками, часы «Emporio» на правой руке, потому как Дейв левша. И миллионер. Он уже много лет мой клиент. Ему точно не требуется переводчица для фальшивых интернет-романов с российскими, а чаще украинскими или киргизскими принцессами. В этом качестве я нужна моему почтальону, менеджеру фабрики чипсов, а также графу из соседнего замка, в котором он проживает вместе с семьей и хранителем музея, то бишь этого же замка. Все они – мои постоянные клиенты. Дэйв Биггинс – бизнесмен и обращается ко мне по нетипичным вопросам, с почти идеально переведенными на русский язык документами. Это переводы соглашений, заказов, приложений, спецификаций и тому подобных наводящих тоску текстов, относящихся к добыче золота российско-канадским холдингом где-то на далеком Севере. Дэвид Биггинс является корифеем в этой области джунглей бизнеса. Он специализируется на контроле финансовых документов. Следит за балансом доходов и расходов. Он вольный стрелок, фрилансер, дает консультации и ведет переговоры в Гане, Мексике, Средней Азии и России. В штаб-квартире холдинга в Москве у него свой офис с секретаршей Тамарой, которая не имеет ни малейшего понятия о моем существовании – и слава Богу! Однако именно ей я обязана этой работой – уже в первый день Тамара отвела Дэвида в сторону, то есть вышла с ним из здания, напросившись на кофе в заведение на другой стороне улицы. Во время этой короткой прогулки она ему сказала: я работаю не только на вас – у меня нет выбора. Дэвид испугался и улетел назад в Англию под предлогом тяжелой болезни сына, что, впрочем, соответствовало действительности. Он слинял из Златоглавой, потому что хотел быть уверенным в том, что подписываемые им контракты переведены правильно. И вообще, что это контракты, а не приговоры.

Прилетев в Англию, он позвонил в полицию и попросил дать ему телефон какого-нибудь аттестованного и зарегистрированного переводчика. Все так поступают – будь то больницы, адвокатские конторы или ревнивые мужья русских жен. Вот так Дэвид нашел меня. А я нашла в русской версии контракта пару предложений, пропущенных в переводе Тамары…

Обычно он объявляется внезапно, и у него все с собой – он не оставляет в моих руках ни одной бумажки даже до утра, платит наличными и сразу же. Если он не понимает что-то из российских реалий, то отвозит меня в один из лучших ресторанов, и за ужином суть вопроса разжевывается в кашу, еда иной раз остывает. Вначале это были самые дорогие рестораны, – но я предпочитаю хорошо поесть, а не смотреть на местных богатых бездельников.

Дэвид убежден, что обязан мне жизнью. Речь шла о приобретении какого-то насоса для промывки золота. Этот агрегат стоит миллионов двадцать баксов. Выпускается он в Германии, но заказ был оформлен через посредничество канадского офиса в Англии и Финляндии; только финны могли заказать этот насос у немецкого изготовителя. Агрегат на огромной железнодорожной платформе привезли в Финляндию, оттуда он поплыл в Англию на пароме, затем был отправлен в Канаду самолетом, а оттуда снова самолетом во Владивосток. Не стоит тут злоупотреблять вниманием читателя, чтобы разъяснить суть аферы под названием «НДС-карусель».

Дэвид настаивал, что это все – какая-то ошибка, и такие карусели существуют только в телевизионных новостях для увеличения рейтинга каналов. Он попросту ошалевал, не будучи в состоянии поверить в то, что холдинг могли обманывать в таком масштабе. Такие задержки с доставкой на место? Такие транспортные расходы? Я дала ему калькулятор и попросила, чтобы он посчитал, чему будет равен только наш НДС, составляющий семнадцать с половиной процентов от суммы контракта. Это сумму кто-то в Англии положил себе в карман, то же самое произошло и в остальных транзитных странах. Вдобавок создавалось впечатление, что экспедиторская компания возила этот чертов насос через половину земного шара просто задаром.

В конце концов, Дэвид смирился с тем, что я права. Но не до конца, потому что решил доложить о выявленных нарушениях российскому совладельцу холдинга. Типа, что это за олигарх, который не видит, что у него под носом творится? Кстати, речь шла о школьном приятеле Ромы Абрамовича. Дэвид написал ему письмо: факты-анализ-синтез. Я сказала, что переведу на следующий день. Дэвид потребовал, чтобы я сделала это немедленно. Я ответила: «До свидания, ищи себе другую переводчицу». Он сказал: «ОК, значит, завтра?» Я подтвердила. Явившись на следующее утро, он получил от меня переведенное письмо и в качестве презента приложение к нему с разъяснениями: кто, с кем, где. У российского совладельца холдинга три сына: в Канаде, в Англии и в Финляндии. У каждого из них своя экспедиторская фирма.

– Так ты хочешь нажаловаться папе на сыночков, отобрать у них игрушки? – вопрос крепко не понравился Биггинсу. – Ты думаешь, он не знает? Что он не сам все это организовал? Канадский совладелец холдинга тоже ничего не знает? Ты должен его проинформировать, но какой ценой? Кто до тебя отвечал в холдинге за переговоры? Как зовут – или звали? – этого аса? Где он сейчас? У него все в порядке? Не знаешь… Ну что бы ты сделал с тем, кто захотел бы обидеть твоего сына?

Дэвид побледнел как смерть.

– Ты мне жизнь спасала, – сказал он с пиететом.

О его сыне я тогда еще ничего не знала.

Мы сидим в отеле «Bridge House» в ресторане на первом этаже. В зале ровно столько столиков, сколько помещается в радиусе действия двухсотлетнего камина. Наш столик расположен так, что и тепло, и открывается вид на пряничную главную улицу города Бриджтон. Этим святилищем для подлинных гурманов руководят моя приятельница Ольга из Алма-Аты и ее муж – повар Тамер из Алжира. Эта неповторимо вкусная еда! Этот кулинарный талант! Эти продукты! У Алки из Минска, живущей в Бриджпорте в двух кварталах отсюда, муж мясник, поэтому у них всегда отборное, экологически чистое мясо. У Алмы из Ташкента муж рыбак в соседней приморской деревне, поэтому они не пускают на порог продавцов канадских замороженных омаров; хватает и местных портландских. Вина им поставляет Ирка, вышедшая замуж за местного аристократа. Вместо того, чтобы сидеть во дворце и ничего не делать, она окончила двухлетние курсы сомелье и открыла в подвале своего замка небольшую оптовую лавку английских вин. Есть и такие, их делают на юге нашего острова. Виноград тут растет своеобразный, капризный, как погода, вызревает раз в два-три года. Эти вина покупают или обменивают по бартеру. В основном французы, на потеху изысканным вкусам своих гостей. Но, так или иначе, бизнес в подвале замка крутится. У Ольги в ресторане вина от Ирки подают в кувшинах и ценят за вкус, а не за этикетки. А две польские официантки, Каська и Йоаська, демонстрируют такую магию обслуживания, что не знаешь, существуют ли они в действительности или это только фата-моргана в передничках.