Золотые правила. Стань чемпионом в том, что ты делаешь - Чарльз Батлер

Как я уже упоминал, поражение мотивирует Майкла сильнее, чем победа.

Нажим и понукания наконец сработали. Пятого июля, за месяц до начала Игр, Майкл явился на тренировку в семь утра и с этого момента больше не прогуливал и не опаздывал вплоть до Олимпиады. В результате в Лондоне он получил еще четыре золотые медали. В Америке и во всем мире это, конечно, сочли превосходным урожаем, но мы-то с Майклом знали, насколько лучше он мог бы выступить, если бы раньше начал работать как следует.

Как тренер, я знаю, что моя работа частично заключается в том, чтобы дарить своим подопечным вдохновение в отношении лежащих перед ними перспектив. К сожалению, я убедился, что сломить сопротивление и заставить человека работать получается не всегда. Майкла я в конце концов поборол, но за много лет применения эта тактика – иногда припугнуть, иногда ободрить, чтобы вывести человека на следующий уровень, – срабатывала не всегда. В таких случаях я на мгновение чувствовал, что проиграл. У меня не получилось привести человека к его мечте. Однако я знаю, что в конечном счете человек сам выбирает, что ему нужно: выкладываться по полной или чтобы от него отстали.

Должен признаться: когда кто-то работает как следует – это просто здорово. Доказательство тому – Джессика Лонг.

Когда Джессика решила присоединиться к моей команде, она уже знала, как приятно стоять на подиуме и получать медали: на Играх в Лондоне она принимала высшую награду пять раз. Ей было чем гордиться, и она уже многого добилась. И тем не менее она пришла ко мне, чтобы идти к новым рубежам и показывать другим, чего можно достичь.

Как оказалось, она кое-чему научила даже своего нового тренера.

Надо сказать, мне было немного не по себе, когда Джессика начала ходить на тренировки. Я шел вдоль бассейна и смотрел, как пловцы разогреваются, и вдруг наткнулся на лежащие на полу ноги. Я привык видеть на полу бассейна очки, доски для плавания и кремы для загара, но никак не протезы. Мне было сложно освоиться. Еще я боялся перегрузить Джессику. Я не был уверен, выдержит ли она режим, который я готовил для Майкла, Янника, Эллисон и других членов команды.

Во время одного из упражнений я заставляю пловцов больше пользоваться ногами и кричу: «Бей ногами! Сильнее! Работай ногами! Где твои ноги?!» Как-то я крикнул: «Работай ногами!» – и вдруг заметил Джессику. Я тут же бросился на другой конец бассейна с извинениями.

– Джессика, прости, пожалуйста! Я… я…

Но она не стала слушать:

– Боб, я же все понимаю. Не надо извиняться. У ребят ноги есть, и они должны ими работать. А я сделаю то, что в моих силах.

Она оттолкнулась от стенки и поплыла догонять товарищей по команде.

Тренеру – особенно большому любителю покричать – хочется видеть у спортсменов именно такое отношение.

Вскоре после той тренировки Джессика сидела за летним столиком и говорила о своем стиле плавания, о том, что ей нужно для того, чтобы пройти отборочный турнир в сборную. Она призналась, что уложиться в нужное время будет сложно, особенно учитывая ее ограничения. Но затем, почти не задумываясь, она сказала:

– Мой девиз: «Единственное ограничение в жизни – это негативное отношение», – она на секунду задумалась и улыбнулась: – Я всем сердцем в это верю. Особенно потому, что у меня нет ног.

Именно это я называю полной выкладкой.

23 апреля 2014 года, примерно через восемь месяцев после возвращения в большой спорт, Майкл выступал перед журналистами в Месе. На следующий день он должен был впервые с августа 2012 года на лондонской Олимпиаде участвовать в соревнованиях. Прошло целых 628 дней. Тогда он заявил прессе и всему миру, что его карьера завершена, и все это время никто не подозревал, что что-то изменилось. Лишь немногие журналисты знали, что Майкл с начала сентября тренируется в «Медоубруке»: о своих планах побороться за место в сборной США на Олимпийских играх в Рио он сообщил лишь самым доверенным лицам. И сегодня он тоже не собирался об этом объявлять.

Вопросы сыпались один за другим, но Майкл был готов справиться с любым.

Я сидел рядом с ним перед микрофонами и после некоторых ответов, особенно про вес, усмехался себе под нос. После лондонской Олимпиады Майкл забросил бассейн и занимался своим гольфом, поэтому раздобрел на восемнадцать килограммов. С помощью тренировок удалось сбавить вес со ста с лишним килограммов до девяноста, но не ниже. В какой-то момент в ходе пресс-конференции я начал рассказывать репортеру, что привожу его в форму.

– Когда он вернулся, дело совсем никуда не годилось.

– Боб, давай как-нибудь помягче, – с улыбкой вмешался Майкл.

Журналисты рассмеялись. Я ухмыльнулся и продолжил:

– Нужно было потратить довольно много времени, чтобы он опять смог выступать перед болельщиками. Такие вещи сразу не делаются.

На пресс-конференцию было отведено минут пятнадцать, и Майкл сравнительно легко справлялся с вопросами. Он так давно общался с репортерами – первое интервью он дал, наверное, еще лет в двенадцать, – что отлично умел выдать ровно столько информации и новостей, сколько нужно. Его ответы, конечно, были скорее намеками, но от темы он не уходил. Казалось, в каждый ответ он стремится вложить тему удовольствия. «Я это просто люблю». «Сейчас это в кайф». «Мне весело с новыми товарищами по команде».

Затем последовал вопрос, который мог оказаться для его нервов испытанием на прочность:

– Майкл, а вы не боитесь, что, если вы вернетесь в большой спорт, попадете в Рио и выступите не блестяще, вы потеряете уже завоеванную позицию?

Майкл хихикнул. Я тоже. До сих пор мы не очень задумывались о том, что, вернувшись, он «рискует завоеванным». Прежде чем ответить, он взглянул на меня. Я только поднял бровь: «Тут я тебе ничем не помогу, дружище».

Он подождал секунду, поводил языком под нижней губой и, наконец, сказал, подчеркивая каждое слово:

– Я возвращаюсь для себя. Я возвращаюсь, потому что мне нравится плавать, потому что я люблю спорт. Я рад, и мне интересно, куда этот путь меня приведет.

Репортеры записали ответ в блокноты. Майкл сделал глоток воды, а я подумал: «Молодец! Отлично сказано».