Братство обреченных - Владислав Куликов

Когда Куравлев сидел в своем кабинете и перелистывал составленные им дела, на него накатывало приятное чувство сопричастности чему-то великому. Внешне он — маленький и незаметный человек. Живет, как и все: дом, семья. По утрам уходит на работу. Вечером возвращается. Толкается, как и все, в общественном транспорте. Но на самом деле он входит в касту избранных. Потому ощущает превосходство над унылой толпой, бредущей по улицам. Он не просто допущен к государственной тайне. Он сам — государственная тайна.

Бесстрастный созерцатель мира, глаз власти — вот кем работал Куравлев. Через его руки проходили сотни ничего не подозревавших о том людей.

«Вот, к примеру, гражданин Ахламонов страстно любит бильярд. — Геннадий улыбнулся, перечитывая собранное им досье. — Все бы ничего, да только гражданин Ахламонов не умеет играть в бильярд. Вот и в минувший вторник проиграл двести баксов. А жене сказал, что его ограбили. Ай-яй-яй, гражданин Ахламонов: нехорошо врать. Или возьмем Пустобрехова Мефодия Кузьмича. Он повесил на работе фотографию тещи и метает в нее дротики для дартса. За что же вы ее так не любите, а, Мефодий Кузьмич? Знаю за что. Вот на следующей странице у меня записано… О-о… Прямо скажем — за дело не любите. Листаем дальше. Кто следующий? Так-с: Костик Шалопаев. Подал документы в пограничное училище. Это не в задании было написано, это ваша мама сантехнику проболталась. А сантехник работал на меня. Но это не важно. Хороший ты парень, Костик. Но как же быть с твоими дружками? В грязное дело они тебя втянули: колеса с машин по ночам снимаете. Думаешь, в пограничных войсках нужны такие?»

Вскоре Куравлев понял: если бегать каждый раз самому, то можно копыта отбросить. Поэтому он стал вербовать агентов. В их числе были электрики, водопроводчики, даже один пожарный инспектор.

Через некоторое время на Куравлева работала одна из лучших агентурных сетей в управлении. Ему пришлось даже назначить резидента, державшего на связи восемь агентов. При этом и сам Куравлев направлял работу доброго десятка секретных помощников.

Дело спорилось. Убийство Шилкина понемногу начало забываться. От следствия — никаких известий. Начальники получили положенные нагоняи, но усидели на местах. Последние взыскания, наложенные после той трагедии, сняли на День чекиста. А Куравлеву на общем собрании отделения в честь праздника вручили медаль «За безупречную службу».

Через пару дней в подразделении снова случилось ЧП. Многострадальный Михалыч, уголовное дело которого вроде бы спускали на тормозах, вновь заступил на службу. Его друзья опять взяли машину. Сначала Тюничев с напарником просто охотились (так они сами называли частный извоз). Но ближе к ночи их тормознули две веселые девицы. Попросили подвезти. Но разговорились, познакомились. У девушек тут же поменялись планы. Да и Тюничев с другом решили, что за этот вечер уже заработали больше, чем достаточно. Потому взяли пива и стали просто кататься по городу.

Во втором часу ночи их машину остановил милицейский патруль.

— Отвали, командир. — Тюничев показал подошедшему инспектору спецталон.

Девицы, сидевшие в машине, чему-то громко засмеялись. Инспектор заглянул в салон. Там — дым коромыслом. От водителя разило за версту.

— Пройдемте со мной, — строго сказал милиционер Тюничеву, который сидел за рулем. Ведь видно же, что оперативным заданием тут и не пахло…

— Да пошел ты, козел. — Тюничев резко захлопнул дверь и ударил по газам.

Милиционеры бросились в погоню, запросив по рации подмогу. Но и чекисты не зря работали в наружке. Петляя в знакомых переулках, они несколько раз отрывались от преследователей. На одном из поворотов высадили девочек и помчались на конспиративную квартиру. Но по городу уже был объявлен план «Перехват». Патрули прочесывали Оренбург по секторам и то и дело садились на хвост чекистам.

В районе родной базы Тюничев вновь оторвался от погони и подъехал к воротам особняка.

— Михалыч, твою мать, открывай быстрей! — яростно крикнул он, ударив руками об руль.

Но дежурный замешкался. В это время на соседний перекресток выехал патруль. Беглецов заметили и блокировали прямо на въезде во двор конспиративной квартиры.

— Мужики, какие проблемы? Мы из ФСБ. — Тюничев буквально наехал на подошедших милиционеров. — Ты чего хочешь, лейтенант? Если мы что-то делали, значит так надо! Понял меня, лейтенант?! Тьфу, козлы!

Милиционеры, однако, долго еще разбирались и выясняли: что да как, кто такие? Потом дежурный по УВД позвонил дежурному по УФСБ, мол, ваши сотрудники безобразничают. А тот тут же набрал домашний номер начальника оперативно-поискового отделения.

Шеф мигом примчался на конспиративную квартиру. От ярости он сжимал кулаки так, что казалось — вот-вот набросится на подчиненных. В голосе звучали громовые раскаты.

— Мать вашу, так-растак, через пень-колоду, что же вы такие козлы?

Сотрудники стояли перед ним, понурив головы.

— Мне надоело с тобой возиться, — обратился шеф к Михалычу. — Один раз тебя спас, второй раз. Ты ничего не понимаешь, да? У тебя голова работает? А? Что молчишь? Передавай дежурство: я снимаю тебя.

— Василий Петрович… — умоляющим тоном начал Михалыч, но шеф оборвал его.

— Что — Василий Петрович? Раньше надо было думать. Все: сдавай ключи и пошел вон отсюда.

— Но…

— Пошел вон! — громче повторил шеф. — Через полчаса — объяснительная у меня на столе. А потом выметайся на х…р из подразделения…

Дежурный развернулся и вышел из кабинета.

— А тебе, Тюничев, мало неприятностей?

После убийства Шилкина под подозрением некоторое время ходил Тюничев. В его квартире провели обыск и нашли цинк с патронами к пистолету ПМ. Номер партии совпадал с тем, что был у гильз, найденных в квартире Шилкиных. Проверка показала, что патроны из этой партии были разосланы в разные регионы, в том числе часть из них — в У ФСБ по Оренбургской области, часть — в Чечню. Тюничев же полгода как вернулся из командировки в Чечню, где выполнял специальное задание. Секретным указом он был награжден орденом «За личное мужество». Это его и спасло. Уголовное дело, возбужденное против него за хранение боеприпасов, тихо прекратили. Тюничев объяснил, что привез патроны из Чечни, да не успел сдать. Следователи сделали вид, что поверили. На самом деле за него вступились начальник подразделения, начальник УФСБ и губернатор области. Ну не поворачивалась рука отправить героя-орденоносца за решетку. А что касается убийства Шилкина, то доказать причастность Тюничева так и не удалось…

— Ты думаешь, самый умный? — продолжал шеф. — Можешь делать то, что захочешь?

Тюничев молчал, вперившись глазами в пол.

— Пишите объяснительные. — Шеф закурил сигарету. — Для начала — каждого лишаю едэвэ… — А что будет утром — посмотрим. Молите Бога, чтобы у начальника управления было хорошее настроение…

Но начальник управления пребывал в дурном расположении духа. Как только он приехал на работу, дежурный доложил о ЧП. Может, до этого настроение и было хорошим: кто знает? Но оно сразу же испортилось!