Лекарство для покойника - Фридрих Незнанский

То, что старика Гукка нет дома, стало известно еще вчера. Грязнов первым делом послал туда людей. Везде пока только нулевой результат. Знакомый Алешиной, естественно, так и не позвонил.

* * *

"Магнитофонная звукозапись допроса в качестве свидетеля начальника охраны семьи Богачевых. Крым, Гурзуф. 24 августа, 13.00 – 13.35

Турецкий. Какие функции вы осуществляли при Богачеве?

Трофимов. Был начальником его службы безопасности.

Турецкий. Звучит громко. И сколько у вас было сотрудников?

Трофимов. Вы имеете в виду в доме? Поскольку в концерне Леонида Георгиевича существует отдельная структура, собственно там работает целая охранная фирма.

Турецкий. К этому вернемся позднее. Так сколько у вас было сотрудников в гурзуфском доме Богачева?

Трофимов. Кроме меня – еще шесть человек.

Турецкий. Как давно работала ваша команда?

Трофимов. Почти полтора года.

Турецкий. Состав менялся? Кого-то увольняли, приходили новые люди?

Трофимов. Ни разу.

Турецкий. Каковы были ваши функции?

Трофимов. Абсолютно стандартные. Охрана членов семьи. К дочери был прикреплен постоянный человек, а сам Леонид Георгиевич и его жена персональных телохранителей не имели. У нас просто была посменная система. Не меньше двух человек всегда дежурили в доме.

Турецкий. И в ночь убийства Богачева?

Трофимов. 19 августа – трое. Я, Раструба и Кныш.

Турецкий. Опишите подробней, как это происходило.

Трофимов. Да чего там описывать?! Сидели в караульном помещении, ну есть у нас такая комната на первом этаже. Каждый час Кныш или Раструба выходили во двор и проверяли, все ли спокойно. На это уходило минут по пять.

Турецкий. Вы можете уточнить, кто и когда выходил в интервале между тремя и пятью часами утра?

Трофимов. Сейчас посмотрю график… Значит так. Раструба выходил в 3.40, а Кныш – в 4.15. Но это была простая формальность.

Турецкий. Почему?

Трофимов. Да потому что мы были оснащены всеми необходимыми средствами слежения. Не скажу, чтобы Леонид Георгиевич был сильно подозрительный человек, но зайти в дом так, чтобы это не отразилось на наших экранах, нереально. Но и это еще не все. Все входы были оборудованы идентификационной дактилоскопической системой.

Турецкий. Это еще что такое?!

Трофимов. Ну, ведь чисто теоретически телевизоры, на которые попадает вся видеосъемка, можно заблокировать…

Турецкий. Да?

Трофимов. Я же сказал: чисто теоретически. Вы кино смотрите? Американские боевики. Так вот, в доме был заведен такой порядок: если ночью кто-то выходил из дому или, наоборот, появлялся, он прикладывал свою ладонь на входе к специальной идентификационной пластине. Естественно, все отпечатки ладоней домочадцев были занесены в память, так что это являлось своеобразным паролем, пропуском. А если они нарушены, моментально поднимается тревога.

Турецкий. Ничего себе. А вы говорите, Богачев не был подозрительным человеком.

Трофимов. Не был. Эту систему я ему посоветовал внедрить.

Турецкий. Чем мотивировали?

Трофимов. У сослуживца Богачева похитили сына.

Турецкий. Вот как? Расскажите об этом случае.

Трофимов. Ну, я особо не в курсе. Знаю только, что его удалось вернуть.

Турецкий. Выкупили или освободили?

Трофимов. Как-то договорились. Этим занималась СБ «Махаона».

Турецкий. Вот как, а официальные органы привлекались к этой операции?

Трофимов. Нет, таково было условие переговоров с похитителями.

Турецкий. Как зовут сослуживца? И когда это было?

Трофимов. Лапин. Петр Евдокимович. С полгода назад.

Турецкий. И после этой истории Богачев решил усилить охрану своей семьи?

Трофимов. Видимо, так.

Турецкий. " Последний вопрос. Вы знали, что в сейфе у Богачева хранятся драгоценности и деньги?

Трофимов. Знаете, когда у богатого человека в комнате сейф, немудрено предположить, что он хранит в нем что-то ценное.

Турецкий. Спрашиваю еще раз. Вы знали, что в сейфе Богачева – бриллиантовые подвески и восемь с половиной тысяч долларов?

Трофимов. " Про деньги – знал, про подвески – нет. Насчет денег у нас был заведен такой порядок. Леонид Георгиевич обычно сообщал мне, какие суммы хранятся в доме. Думаю, он мне доверял.

Оперуполномоченный МУРа Владимир Софрин. Москва. 24 августа, 20.10

Дверь без стука отворилась, и на пороге возник Грязнов.

– Ты бы раскладушкой обзавелся, что ли, – начал он, проходя в кабинет, – если не можешь прерывать процесс движения мысли.

– Добрый вечер, Вячеслав Иванович! – очнулся Софрин.

Грязнов плюхнулся на стул.

– Кому как. Вот тебе, Вовка, например, как?

– По нашему… моему заданию – никак… Пока.

– Что, ничего путного у этой супермодели, как там ее…

– Алешина.

– Ну, не важно. Ничего не узнал?

– Не знает она, где его еще искать можно и с кем компанию водит. Вот. Но ее саму познакомил с Гукком один знакомый. Я оставил Алешиной свой телефон. Служебный.

– Гм-м, – иронически протянул Грязнов. – И он тебе, конечно, тут же перезвонил и назвал точный адрес, где Гукк прячется.

– Нет, – честно признался Софрин. – Может, завтра.

– Ну, удивил ты меня, Володя. Ты хоть именем поинтересовался?

– А как же! – не без гордости выпалил сыщик. – Геннадий Карамышев. Не позвонит сам, наведу справки. Найду.

– Повтори.

– Карамышев Геннадий.

Грязнов откинулся на спинку стула.

– Не думаю, что позвонит.

Софрин предположил:

– Министр какой-нибудь? Она меньшего не стоит. Видели бы сами.

– А мне и видеть не надо, – Грязнов заулыбался. – У тебя до сих пор слюнки текут. А насчет министра – почти в «яблочко». Только с обратной стороны медали. Так что можешь не искать, я тебе сам за справку отвечу.

Володя Софрин был полностью деморализован всезнающим шефом. Его хватило только на:

– Ну и?

– Про бабушкинскую группировку слыхал?

Софрин утвердительно закивал головой.

– Кличка лидера – Призер. Он и есть твой Карамышев.

Володя сразу вспомнил элегантного «кофейного» мужчину, подходящую к нему Нонну. И ему стало нехорошо.

– Я, кажется, видел его сегодня там. Блин… Ну кто ж мог знать, а?!