Верни мою дочь - Роза Ветрова

пришлось приблизиться к нему, почти распластавшись на его груди.

— Что мне сделать, чтобы ты смотрела на меня по-другому?

Я молчала.

— Вита, я уже три года бьюсь над этим, но ты ни разу не сделала шаг навстречу. Неужели я настолько тебе противен? — мрачно усмехнулся Марк.

Серый взгляд обжигал и давил, я опустила ресницы и отодвинулась от него. Волосы натянулись, кожу на голове запекло, и Марк нехотя разжал пальцы.

— Разговаривать ты как обычно не хочешь, понял.

Встав с кровати, он, не стесняясь своей наготы, прошел в мою ванную. Послышался шум воды. Вся прелесть отдельной спальни давно стерлась, потому что даже эта видимость зыбкой свободы оказалась перечеркнутой. На полке давно расположилась его зубная щетка, бритвенные принадлежности. Чего он добивался?

Мне так нравились времена, когда мы спали отдельно. Собственно, так повелось сразу же после первой брачной ночи. И меня это более чем устраивало.

А теперь даже этой привилегии меня беспощадно лишили.

Вздохнув, я принялась переодеваться, надеясь, что он не выйдет из душа в самый неподходящий момент. Я по-глупому стеснялась в присутствии своего супруга.

Каждый день он осыпал меня цветами. Ароматные букеты прибывали, даже если он уезжал в командировку на пару дней. В такие дни я особенно радовалась и выдыхала.

Фешенебельные вечеринки, светские приемы, дорогая одежда и украшения. Марк словно с цепи сорвался, задаривая меня побрякушками и предметами одежды. Выводя в свет, думая, что я попросту устала в одиночестве. Слуги в доме недоуменно пожимали плечами, не понимая, какого черта я ворочу нос.

Однажды я даже стала свидетельницей неприятного разговора. Две горничные трепались в процессе уборки, пока я, застыв за углом, бесшумно слушала мерзкие сплетни.

— Да фригидная она. Ну как такого не любить? — сокрушалась одна.

Мне она никогда не нравилась, слишком густой макияж и укороченная форма выдавали в ней охотницу на чужих мужей. Постоянно маячила перед носом у Марка, наглым образом игнорируя мое присутствие и осуждающий взгляд.

— Такой мужчина любую фригидность должен вылечить, — захихикала вторая. — Может, она больна?

— Не выдумывай. Она просто бесится с жиру, зажравшаяся мажорка. Несчастная сама по себе. И толку что красивая.

— Да ну не такая уж и красивая. Сделанная, поди.

— Скорее всего. Будь у меня столько денег, я бы тоже была красивая, — согласилась девушка.

— Она же его не любит, видно невооруженным взглядом. Зачем такая ему? Развелся бы давно и избавился от этой истерички.

— Из-за дочери, наверное, живут, — пожала плечами горничная.

— Я бы ему еще троих родила, если так детей надо.

Они обе захохотали, а я развернулась и ушла оттуда, позабыв зачем вообще туда направлялась. Обычно меня мало трогали всякого рода сплетни, но когда ты их слышишь лично — приятного мало.

Внезапно я вспомнила нашу с ним первую встречу. На том самом банкете по случаю моего совершеннолетия, на котором он меня «приметил себе в жены». Я тогда об этом не догадывалась, и, не скрою, его внимание польстило. Но в голове тогда била мысль: «Интересно, Артем сейчас на нас смотрит?». Мне хотелось, чтобы мой возлюбленный меня приревновал. И я совершенно не догадывалась о том, что в своей голове планирует Марк Вольский.

- Вита, а это мой замечательный друг и, надеюсь, в ближайшем будущем бизнес-партнер, Марк Вольский.

Отец говорил каким-то заискивающим голосом, и мне казалось, что мужчина напротив это тоже понимает. Судя по его насмешке, точно да.

- Очень приятно, Вита. Вблизи вы еще красивее, — Марк галантно поцеловал мою руку, но при этом позволил себе вольность задержаться губами на коже.

Его проникновенный и глубокий взгляд мне не понравился. А еще было ощущение, что он меня оценивает.

- Могу я надеяться на танец? — Его голос был спокоен, расслаблен, как будто весь мир лежал у этого мужчины в кармане. И словно он точно знал, что я не откажу.

Лебезящий бубнеж отца уже порядком раздражал.

- Надеяться вы можете и без моего позволения, — уколола я, и поспешила раствориться в толпе, оставив его молча сжимать бокал в руках.

Успела заметить недовольный блеск в глазах. Вольский почувствовал себя уязвленным.

Присутствие этого человека почему-то давило на меня. Поискав глазами Артема, я нашла знакомый серебристый костюм и постаралась расслабиться. Савельев подмигнул мне и снова отвернулся к каким-то чиновникам.

Ну и праздник. Ерунда полнейшая. Моего отсутствия даже никто не заметит.

- Ты чего шуганная такая? — ко мне подошла Маринка.

- Не знаю. По-моему, вечер дрянь, — призналась я ей. — Зачем было объявлять ЭТО моим совершеннолетием? Глупость.

- А про мой день рождения он даже и не вспомнит, — помрачнела сестра.

- Не переживай. Он и в мой вцепился, не зная какой еще придумать повод, чтобы собрать здесь всех этих акул.

Сестра вдруг заинтересованно куда-то уставилась.

- Видишь того красавчика? Молодой, холеный. От тебя глаз не отрывает.

Почему-то я сразу поняла о ком она. С неприязнью посмотрев в ту сторону, куда указывала Маринка, я столкнулась с серыми глазами. Так и есть. Пялится самым бесстыжим образом.

- Он танец попросил, — ехидно хмыкнула я.

- А ты?

- А я сегодня ни с одним из этих костюмов не собираюсь танцевать. Папа решил, что я буду развлекать его толстосумов? Обойдется.

- И даже с серебристым костюмом не потанцуешь? — толкнула локтем в бок Маринка.

- Тише ты, — прошипела я, озираясь.

Вдруг кто-то стал свидетелем нашей беседы? Но все были заняты скучными переговорами, и только один взгляд не отрывался от меня весь вечер, обжигая своей настойчивостью и опасностью.

В самый разгар вечеринки я неожиданно его потеряла. До этого, едва начинался медленный танец, я растворялась в соседних комнатах, по-идиотски прячась за дверями. Видела, как Вольский ищет меня глазами, слышала его пугающие вкрадчивые шаги. Мне даже стало казаться, что он знает где меня искать. Стоит только протянуть руку и дернуть за дверь. Но он, постояв в тишине, уходил восвояси.

А потом я вдруг обнаружила, что его нет. Глупо расслабилась, обрадовавшись, что он свалил домой. Беззастенчиво наблюдала за своим Артемом, наслаждаясь медленной музыкой. И вздрогнула, когда за спиной раздался низкий, бархатный голос.

- Он вас не пригласит.

Горячее дыхание Вольского скользнуло