Ангел с рекламного щита - Эмма Дарси

И вдруг смущение и раздражение куда-то исчезли. Воздух заискрился электричеством, а в глазах Хьюго сверкнули молнии.

— Значит, это твоя месть этому мужчине?

Сердце Энджи сжалось от такой яростной реакции на ее слова, конвульсивная дрожь прокатилась по ее спине, но мозг работал четко и ясно.

— Нет. Я поехала с тобой, потому что захотела этого. Потому что ты меня привлек. Но я никогда раньше не делала ничего подобного и…

— …и теперь трусишь, — закончил он за нее. Электрическое напряжение ослабло.

— Да, — честно призналась Энджи и облегченно вздохнула. — Прости. Я не хотела вести себя так глупо… когда дошло до этого. — Ее глаза молили о прощении. — Я знаю, чего ты ожидал…

Хьюго пребывал в смятении, пытаясь осознать услышанное и воспринять эту новую Энджи Блессинг.

— Все нормально, — быстро заверил он ее, пытаясь выиграть время и сообразить, как ему теперь действовать, чтобы не спугнуть ее.

А в том, что действовать нужно осторожно, если он намерен удержать ее, Хьюго не сомневался. Он хотел эту женщину, и хотел этой же ночью. Он не должен позволить ей сорваться с крючка, иначе ее сомнения по поводу решения поехать с ним в Токио лишь усугубятся. Хуже того, она может вспомнить о мужчине, который бросил ее, и начать лелеять надежду на то, что он уже пожалел об этом и обязательно позвонит ей в понедельник.

Но она сама призналась в том, что ее влечет к нему, и он сам почувствовал это во время их поцелуя перед ужином. И этим нужно воспользоваться. Хьюго твердо вознамерился изгнать из ее памяти того, другого мужчину. Действуй мягко, осторожно, неторопливо, велел он себе. Честно говоря, эта ситуация была для него внове, поскольку ему еще никогда не приходилось соблазнять женщину — в этом не было нужды, но раз Энджи Блессинг требуется соблазнить, он сделает это.

Эта женщина должна стать его. Любой ценой.

Франсин была права — «грязные» уикенды не для нее.

Облегчение от того, что с Хьюго все выяснилось, было таким огромным, что у Энджи закружилась голова. Даже ее сердце билось легче и веселее, как будто с него сняли тяжелый груз. Особенно после того, как Хьюго сказал, что это была его ошибка, что он не поверил ей.

— Но я все равно должна была сказать тебе всю правду, прежде чем принять твое приглашение, — горестно заметила она.

Хьюго улыбнулся, и эта улыбка больше не была волчьей. Она была теплой и ласковой, и Энджи сразу почувствовала себя лучше.

— Я буду считать эту… недосказанность с твоей стороны как единственный способ быть со мной.

— Так и было, — призналась Энджи.

— Но даже если бы ты сказала всю правду, я бы не отказался от своего приглашения. Сексапильный Ангел вызвал мой интерес лишь только потому, что за ним стояла ты.

Энджи вспыхнула от удовольствия, которое доставили ей его слова. Теперь все будет хорошо. Хьюго привлекает она, а не какая-то придуманная им фантазия.

Он приподнял ее подбородок и, глядя прямо в глаза, мягко проговорил:

— Поверь мне, тот парень, что бросил тебя, — дурак. Но я даже благодарен ему за это, потому что он открыл дверь для меня. И теперь у меня достаточно времени, чтобы показать, как я к тебе отношусь, как высоко ценю тебя, — продолжал Хьюго. — Намного выше, чем он.

Мягкий вкрадчивый голос Хьюго завораживал и больше не пугал. Его слова затронули самые глубинные ее чувства — Пол действительно не ценил ее. И без раздумий выбросил как мусор, как грязь, в то время как Хьюго отнесся к ней не только как к равному партнеру, но и как к женщине, чувства которой для него небезразличны.

— Привычка часто делает нас слепыми, Энджи, — тихо проговорил он. — Да, она дает чувство безопасности и стабильности, но взгляни на меня, попробуй, каково тебе будет со мной, дай нам шанс. Ты сделаешь это?

— Да…

Хьюго приник к ее губам. И хотя поцелуй был таким же нежным, как и тот, первый, он был более чувственным. Хьюго как будто ждал, как она отреагирует, ответит. Она понимала, что он изо всех сил сдерживает себя, чтобы не напугать ее, хочет, чтобы она почувствовала себя в безопасности, и эта забота о ней подавила последние ее сомнения. Энджи придвинулась к нему ближе, обняла за шею, приглашая к продолжению поцелуя.

Но Хьюго, похоже, решил не торопиться. Он оторвался от ее губ и стал покрывать легкими поцелуями ее лицо — виски, веки, скулы… Одна его рука зарылась в ее волосы, он стал пропускать их сквозь пальцы, наслаждаясь их шелковистостью.

— Мне нравится в тебе все, — шептал он. — Твои волосы… — Он потерся щекой о ее макушку. — Твоя кожа… — Его губы проложили дорожку по ее щеке к уху, которое он стал исследовать языком, пробуждая в Энджи такие ощущения, от которых каждый нерв в ее теле буквально зазвенел от напряжения. — …Плавные изгибы твоего тела… Ты прекрасна… — продолжал нашептывать он, и тепло его дыхания ласкало ее ухо не меньше, чем язык.

Энджи плыла по волнам удовольствия, наслаждаясь его словами и близостью сильного мускулистого тела.

Его пальцы ласкали ее затылок, медленно прошлись по позвоночнику, на миг замерли в выемке поясницы. Затем его руки спустились еще ниже и легли на ягодицы, крепче прижимая ее к себе. Он был возбужден.

Странно, но от ее недавних страхов не осталось и следа, у нее больше не было ощущения, что она играет с огнем. Наоборот, она возликовала при мысли, что Хьюго хочет ее, ту женщину, каковой она является на самом деле. И пусть близость с этим мужчиной преждевременна, неблагоразумна, импульсивна. Она не будет думать о том, что является всего лишь одной из многих. Сейчас он с ней, он хочет ее, и она тоже хочет его, сгорая от лихорадочного нетерпения.

— Энджи… — Он прислонился лбом к ее лбу, давая им обоим перевести дыхание. Он произнес ее имя как мольбу.

— Да, — ответила Энджи, отклоняя голову назад, чтобы увидеть испепеляющее желание в его глазах.

На его губах вспыхнула улыбка облегчения, а в глазах — лукавые огоньки.

— Означает ли это, что ты разрешаешь мне расстегнуть эти чертовы восемь пуговиц на твоем жакете, которые сводили меня с ума весь вечер?

Его шутливое поддразнивание заставило Энджи захихикать.

— Ты что, пересчитывал их?

— Много раз.

Продолжая одной рукой прижимать к себе нижнюю часть ее тела, чтобы она чувствовала, какое желание в нем вызвала, Хьюго другой рукой расстегнул верхнюю пуговицу.

— Вообще-то она должна была давно расплавиться под моим испепеляющим взглядом.

Энджи снова хихикнула. Следующая пуговица.

— Эта должна была бы сама расстегнуться, иначе рисковала быть оторванной.

— Пуговицы ничего не чувствуют, — напомнила Энджи, ощущая себя на седьмом небе от счастья.