Сердце убийцы - Мика Ртуть

Она уговаривала себя потерпеть еще чуть — чтобы, упаси Свет, не задеть Энрике — но уже тянулась к распятому над мраморным кругом смертнику. Он уже достаточно испугался, разглядывая клещи, хлысты и прочие инструменты из подвалов Гнилого Мешка. Даже обсидиановый лабораторный стол и жаровня для зелий казались ему принадлежностями пыточной.

— Извольте, ваше высочество, — ровным тоном сказал Энрике, опуская ее на пол около круга. — Все готово.

Преступник был прикован за руки и за ноги к металлическим столбам. Крепкого сложения, лет под сорок, в шрамах и татуировках, с грязными патлами. Глядит исподлобья, злобно щерится. Ни капли раскаяния, только ненависть и страх, страх и ненависть.

— За что приговорен? — тихо уточнила Шу.

— Подпольный работорговец. Рудники пожизненно.

Что ж, этого следовало ожидать, раз его выбирала Бален. У нее особое отношение к работорговцам.

— Годится.

Энрике коротко поклонился и ушел вниз по лестнице. Шу еле дождалась, пока за ним захлопнется дверь башни Заката…

Ровно через секунду работорговец заорал. На каком языке он орал, какие проклятия призывал на ее голову, о чем молил, Шу не слушала. Она купалась в водопадах ненависти, ужаса, отчаяния — и, наконец, оживала.

Через час с небольшим, когда Шу дремала, свернувшись калачиком в кресле, пришел Герашан с двумя гвардейцами. Он щелчком пальцев снял с бывшего работорговца оковы и провел быструю диагностику:

«Здоров, эмоционально-психическое истощение в пределах допустимого. Ментальный возраст восемь лет», — мысленно отчитался он Шуалейде. Затем вывел бывшему преступника из транса и кивнул рядовым:

— Отведите везучего шисова сына в Алью Райна. Он теперь полноправный законопослушный гражданин.

Гвардейцы подхватили седого, недоуменно оглядывающегося мужчину под руки и повели прочь.

— Кто вы? И где я? А что за девушка? — начал задавать вопросы тот.

— Мы твои друзья, парень. Ты был болен, тебя вылечила ее высочество.

— Сама принцесса? Ух ты! А чем болен?

Гвардеец терпеливо отвечал: с потерявшими память нужно мягко, чтобы они адаптировались в новом для себя взрослом мире. Этого Шу стерла аккуратно. До вполне разумного и в то же время юного возраста, когда психика гибкая. Халлир Белый и сердобольные прихожане поначалу ему помогут, а дальше у него будет работа при муниципалитете — грузчиком, дворником, мусорщиком, может быть помощником писаря… На что ума хватит.

Определенно везучий шисов сын. Первого такого Шу стерла слишком далеко, ему пришлось заново учиться говорить. С одной стороны, незавидная участь. С другой — лучше, чем остаток жизни провести в рудниках или каменоломнях, выкашлять легкие и сдохнуть на цепи.

— Ну, рассказывай, Энрике, — глубоко вздохнув, попросила она.

— Сообщить Бастерхази о мятеже мне не удалось, — начал капитан, сев во второе кресло. — Он закрылся на Глухом Маяке какими-то сумасшедшими щитами. Местные в один голос говорят, что над Маяком каждую ночь полыхает, в прибрежных селениях появились призраки, но сам колдун как уплыл месяц назад, так не возвращался. Идти на остров никто не согласился даже за сотню золотых. Так что… — Энрике закончил тирадой на смеси зуржьего и тролльего.

Шуалейда повторила ее с вариациями и стукнула кулаком по подлокотнику.

Единственный раз Валанте потребовалась настоящая помощь полпреда Конвента — и вот вам шисовы хвосты. Бастерхази нет, связи с ним нет, ничего нет. Хиссово отродье!

— А что с Конвентом, Шу?

— Что. Полный дыссак. — Она тоскливо глянула на заливисто щебечущего удода на подоконнике. Птица тут же замолчала и сорвалась с места, лишь мелькнули яркие крылышки. — Светлейший уже отправил шера-прим, как только до Метрополии дошли слухи о бунте.

— Так это же хорошо?

— Просто замечательно. Если не считать того, что шера-прим нам в помощь вытребовал мой драгоценный жених, чтоб его мантикоры драли. И сам прибудет к нам в ближайшее время во главе двух полков кавалерии.

Энрике набрал воздуха, чтобы высказать все, что думает о сумасшедшем маньяке, по божескому попущению родившемся в императорской семье… но передумал. Лишь выдохнул и опустил взгляд, словно ища подсказку в рисунке мраморных прожилок.

— А может, нанять ткачей? Маловероятно, что у них получится лучше, чем у Медного, — вздохнул капитан. — Но вдруг…

— Уже.

— Уже? И?..

— И ничего. Уже полмесяца ничего. Да и не верится, что Люкрес повернет назад. Даже если ткачи выполнят работу.

— Полмесяца — мало. Если Мастер послал ткача из Суарда, ему только до Иверики добираться десять дней, — постарался успокоить ее Энрике, но тут же сам засомневался: — Не подарим ли мы пророку еще одного последователя? Даже один мастер теней — серьезная сила.

— Не подарим. Я дала ткачам амулет Ясного Полудня, — ответила Шу и добавила, видя удивление капитана. — Да, я взяла его из сокровищницы. Без ведома отца. Это так важно?

Быстрый, нервный топот на лестнице не позволил Энрике ответить.

— Скорее, ваше высочество, королю плохо! — не добежав до верха, позабыв об этикете, закричал Бертран Альбарра.

Без лишних слов Шуалейда вскочила и помчалась вниз — уже понимая, что поздно, поздно…

…о гильдии предпочитают не говорить вслух. Простолюдины считают, что любое упоминание ткачей привлекает внимание Темного Хисса. Поэтому, если необходимо обозначить ткача, люди показывают ножницы: смыкающиеся указательный и средний пальцы. Из того же страха никто и никогда не станет называться мастером теней, таковым не являясь…

Методичка МБ по работе с населением

5 день пыльника. Беральдос, север Валанты

Себастьяно бие Морелле, Стриж

Беральдос встретил циркачей неприветливо. Высокие розовато-серые стены вздымались над садами предместий, солнечные блики прыгали по начищенным шлемам и кирасам стражников, через ворота сновали селяне, купцы и шеры. Как и в столице, жизнь в Беральдосе кипела и бурлила. Но, в отличие от Суарда, не было в нем мира и спокойствия. Слишком внимательные стражники, слишком торопливые торговцы, слишком много нищих — не прохиндеев, а растерянных и несчастных людей, обездоленных мятежом.

— Пятнадцать, — бросил усталый стражник в воротах.

— Так по два динга же… — возразил Хосе.

— Не нравится, уматывайте.

— Все дорожает! Хлеб по три сестрицы, где ж это видано… — пробормотал ремесленник, стоявший в очереди за Стрижом.

— Проходите, не задерживайтесь, — сердито рыкнул стражник, получив мзду. — Бродяги.

Хосе повел труппу на постоялый двор у западной стены. Унылый хозяин приветствовал четверку жонглеров по именам и подсел за стол. Стриж в разговор не встревал, больше слушал и запоминал.