Прекрасные мечты - Дениз Робинс

Вошла служанка, убрала изящный чайный поднос, который приносила для Сигны, и спросила, не желает ли та вымыть руки. Сигна последовала за ней в ванную, где у нее в который раз перехватило дыхание. Да уж, подумала она, сестренка Паулина любит роскошь. Что за ванная! Стены и пол выложены зеленой плиткой, серебряный потолок, залитый светом, огромная зеленая ванна с сияющими никелированными кранами, большие махровые банные полотенца и белоснежные льняные, и на каждом — монограмма Паулины.

С легкой грустью Сигна вспомнила бунгало, в котором они с отцом так долго жили в Сингапуре. Сырые, в потеках стены в ванной, по которым почти всегда ползали жуткие насекомые, старомодная ванна в пятнах, заплатанные грубые полотенца… Должно быть, здорово, подумала она, жить как Паулина.

Она собиралась вернуться в гостиную и почитать книгу до возвращения Паулины. Было уже почти половина шестого. Но вдруг через приоткрытую дверь она краем глаза заметила спальню сестры. Любопытство заставило ее заглянуть внутрь. Большую тахту балерины украшало красивое покрывало из французской гофрированной кисеи, в ногах лежал шикарный коврик из белого меха. Ковер на полу был темно-розового цвета, занавески — из мерцающего розового атласа. Большой низкий туалетный столик был уставлен флакончиками с золотыми пробками — всевозможной косметикой. Приглушенный свет, высокая ваза с алыми розами.

«У нас сестрой была совсем разная жизнь», — подумала Сигна скорее с интересом, чем с завистью.

Ей вдруг очень захотелось понравиться Паулине, чтобы та не сочла ее слишком плохо одетой, бледной, без всякого шика. Она прошла через комнату к туалетному столику, на ходу снимая шляпку. Надо причесаться, нанести немного румян и подкрасить губы, чтобы предстать перед Паулиной более светской, привлекательной.

И тут она остановилась как вкопанная. Подойдя к кровати Паулины, она заметила фотографию на прикроватном столике, рядом с будильником и коробкой сигарет. Сигна не могла отвести от фотографии изумленного взгляда. Этого не может быть, проносилось у нее в голове… не может быть…

Она бросилась к столику и схватила фотографию. Ее всю трясло, когда она смотрела на это знакомое красивое лицо. Лицо, неприятные воспоминания о котором преследовали ее вот уже несколько недель.

На нее, улыбаясь, смотрел Ивор Гардинер. В белом фраке, с белой бабочкой, с гвоздикой в петлице, руки в карманах, во рту сигарета. Ивор, жизнерадостный прожигатель жизни, а не плантатор из Сунгей-Мурана.

Потрясенный взгляд Сигны скользнул на подпись, небрежно оставленную внизу фотографии: «Навеки ваш, Ивор».

Сигна повторила вслух, словно не веря глазам:

— «Навеки ваш, Ивор». Значит, это все-таки Ивор. Мой Ивор.

Она поставила фотографию на место и, повернувшись, со всех ног бросилась прочь из этой теплой, благоухающей ароматами комнаты в гостиную. Ее лицо вмиг покрыла бледность, ее руки дрожали. Сигна никак не могла понять, как у Паулины оказалась эта фотография, да еще и с такой подписью.

Она стояла у камина, прижав руки к щекам, и сердце у нее так и норовило выскочить из груди. Во входную дверь постучали. Служанка не подошла, она была внизу, в комнате персонала. Сигна тщетно старалась вернуть потерянное самообладание, но самое большое, на что она сейчас была способна, — это стоять на месте, дрожа как осиновый лист и глядя перед собой невидящими глазами.

И тут она услышала мужской голос. Голос, так же ненавистно знакомый, как и лицо на той фотографии у кровати Паулины.

— Кто-нибудь дома? Можно мне войти?

Дверь открылась. В комнату вошел высокий, хорошо сложенный мужчина в шикарном сером костюме в полоску. Он на ходу вынимал сигарету из золотого портсигара. Увидев стройную девушку у камина, он застыл на месте. Непринужденность тут же исчезла с его лица, он вздрогнул.

— Боже правый! — воскликнул он.

Сигна не ответила. Ее потрясение было так велико, что она лишилась дара речи. Это действительно был Ивор. Ивор, вошедший в квартиру ее сестры так, будто был здесь хозяином.

Наконец речь вернулась к ней.

— Ивор… — выдавила она. — Ивор…

Он смотрел на нее изумленными глазами, лицо его приобрело пепельно-серый оттенок. Сигна тоже не могла отвести от него глаз. Она еще больше побледнела, ее синие глаза были не менее потрясенными и испуганными, чем у него. Он шагнул к ней, пристально вглядываясь в ее лицо, словно желая убедиться, что она не призрак, а создание из плоти и крови.

— Что ты здесь делаешь?

Сигну затрясло мелкой дрожью. Снова слышать этот голос, ласкающий слух, который полностью лишил ее разума и воли в Сингапуре, шесть недель назад… видеть его… прежнего красавца Ивора, аккуратно причесанного, одетого в шикарный серый костюм… все это было для нее настоящим мучением. В то же время при виде нескрываемого испуга на его лице в ее груди начало разгораться пламя негодования. Он был не рад видеть ее. Это было очевидно. И он был убийцей, пославшим ее отца на смерть. Ей нужно как следует помнить именно это, а не то, что когда-то она любила его и принадлежала ему.

— Сигна! — сказал Ивор. — Что, во имя всех святых, ты делаешь в этой квартире… и вообще в Англии?

— Мой корабль пришвартовался сегодня утром, — ответила она, стараясь говорить спокойно. — И я здесь, потому что Паула, как ни странно, моя сестра.

Это заявление повергло Ивора в такой шок, что он лишился дара речи. Сигна — сестра Паулы?! Запинаясь, он принялся задавать ей вопросы:

— Но… но как это возможно? Ее фамилия Владамир… Она наполовину русская… ты была мисс Мэнтон… я ничего не понимаю…

— Позволь я объясню, — сказала Сигна. — Много лет назад моя мать сбежала от отца с русским по фамилии Владамир. Паулина отправилась с ней, они ее и вырастили. Я осталась с отцом. Как я понимаю, Паулина воспользовалась именем отчима — и под этим именем танцует в Русском балете. И очевидно, называет себя Паулой. Но на самом деле она — Паулина Мэнтон, моя сестра.

Все еще потрясенный, Ивор, тяжело дыша, смотрел на свою жену.

— Но… она ожидает увидеть тебя здесь? — выговорил он. — Она знает, что ты должна приехать?

— Я посылала из Сингапура письмо на имя ее адвокатов. Осмелюсь предположить, она знает, что я должна приехать, — ответила Сигна.

— Я несколько дней не виделся с Паулой, — продолжил Ивор, нервно теребя воротничок рубашки. — Вот почему она мне не сказала — наверное, тогда она еще не знала. Боже правый! Какое совпадение — и какая катастрофа!

Сигна не сводила с него пылающего взгляда.

— Теперь моя очередь задавать вопросы, — сказала она. С каждой секундой она все больше успокаивалась, хотя и до сих пор дрожала. — Откуда ты знаешь мою сестру?

— Меня представили ей как-то вечером после балета, в первый мой приезд в Англию, — ответил он, трясущимися руками шаря по карманам в поисках портсигара. — И я…