Прекрасные мечты - Дениз Робинс

— Ты уверена, что это твоя сестра? — спросил он.

— Абсолютно, — ответил взволнованный голос Паулы. — Я уже ездила в отель и видела ее чемодан. Я нашла подтверждения тому, что она моя сестра. Ты же знаешь, Ивор, мое настоящее имя — Мэнтон. Сейчас я еду в больницу, и, если ее можно перевозить, я немедленно отправлю ее в частную клинику.

Ивор выругался про себя. В любой момент Сигна может прийти в себя и все рассказать Пауле.

— Перезвоню тебе позже, — донесся голос Паулы. — Я должна ехать к моей бедной младшей сестре. До свидания, любимый.

Ивор повесил трубку. Его красивые глаза стали темными от страха. Только бы Сигна умерла… умерла прежде, чем заговорит!

В больнице Паулина впервые увидела свою сестру. Хрупкая девушка, бледная и неподвижная, лежала на узкой больничной койке в общей палате больницы «Чарринг-Кросс». Паулина, роскошная и привлекательная, в норковой шубке и норковой шапочке, сидела у кровати и сквозь застилавшие глаза слезы смотрела на Сигну. Так вот она, ее младшая сестра… вот та малышка, которую их мать бросила ради Бориса Владамира! Сигна выглядела совсем юной, длинные ресницы отбрасывали густую тень на мраморные щеки. Прядь светлых волос выбилась из-под белых бинтов, которыми была обмотана ее голова.

— Она ведь не умрет, правда? — хрипло прошептала Паулина медсестре, стоявшей по другую сторону кровати.

— Надеемся, что нет, — услышала в ответ она. — Но она в критическом состоянии. Пульс очень слабый.

Слезы хлынули ручьем из глаз Паулины. Она взяла сестру за руку.

— Сигна, — выдавила она, — Сигна, не умирай, милая, теперь, когда я нашла тебя…

— Смотрите! — сказала медсестра. — Она пошевелилась. Впервые…

Паулина в нетерпении склонилась над ней. Фиалково-синие глаза Сигны открылись.

Несколько минут Сигна мутным взглядом смотрела на Паулину, не узнавая ее. Потом она подняла руку и осторожно ощупала бинты, закрывавшие весь лоб, и тихонько застонала:

— Ой… моя голова!..

— Бедная моя малышка, — полным сострадания голосом произнесла Паула. — Бедняжечка моя! Все хорошо, Сигна. Я здесь, я с тобой. Я твоя сестра… твоя сестра Паулина… Ты понимаешь меня?

Сигна посмотрела на нее по-прежнему мутными глазами:

— Сестра… Паулина? А у меня… есть сестра? Как это? И где это я? Что со мной случилось?

— С тобой в гостинице произошел несчастный случай, милая, — сказала Паулина, взяв Сигну за худые холодные руки и сжимая их в своих теплых ладонях. — Должно быть, ты потеряла сознание, упала и ударилась головой о каминную решетку. Поэтому тебя привезли сюда, в больницу «Чарринг-Кросс», милая.

Сигна глубоко вздохнула, Тем же рассеянным взглядом она смотрела на красивую темноглазую девушку, склонившуюся над ней и ласково державшую ее за руку. Эта девушка была самим олицетворением обаяния и очарования — стройная, безукоризненно одетая, в дорогих мехах; вокруг нее витал утонченный аромат духов.

Сестра… Паулина! Разве у нее есть сестра? Сигна терялась в догадках. Она не могла вспомнить. Она вообще ничего не могла вспомнить. Даже гостиницу и несчастный случай… и, если уж на то пошло, даже собственное имя. Ее сердце сжалось от испуга.

— О господи!.. Как меня зовут? Кто я такая? — прошептала она.

Паулина поспешно обернулась к медсестре.

— Моя сестра в сознании или все еще под действием обезболивающих? — спросила она, понизив голос.

— Доктор не уверен, что ее мозг не пострадал, — шепотом отозвалась медсестра. — Удар такой силы в непосредственной близости от мозга вполне мог вызвать потерю памяти. Постараюсь уговорить ее еще поспать, а вопросы будем задавать, когда она снова проснется. В данный момент нельзя ее волновать.

Паулина кивнула. Медсестра склонилась над Сигной и произнесла отработанными успокаивающими интонациями:

— Вот так, милочка, ни о чем сейчас не волнуйтесь. Постарайтесь уснуть. Я уверена, ваша сестра будет рядом, так что нет нужды беспокоиться.

— Конечно, буду, — откликнулась Паулина. Она сняла шубку и шапочку и удобнее устроилась на стуле рядом с узкой белой кроватью.

— Моя голова… моя голова! — жалобно повторяла Сигна.

Она закрыла полные отчаяния глаза и, продолжая держать руку в теплых ладонях сестры, постепенно уснула тяжелым сном, от которого не пробуждалась несколько часов. Когда она, наконец, снова открыла глаза, Паулина все так же была рядом. Молодая танцовщица отказалась покинуть недавно обретенную сестру. Она сидела неподвижно, терпеливо дожидаясь, пока Сигна снова придет в себя. И пока она сидела так, с волнением разглядывая каждую черточку бледного лица Сигны, она пришла к твердому убеждению, что Сигна действительно ее родная плоть и кровь. В этом не было ни малейших сомнений. Она узнавала этот изгиб губ — такой же, как у нее самой, — прямой маленький нос… даже три маленькие родинки, треугольником расположенные на левом плече Сигны. Копия этого треугольника находилась на плече Паулины. Да, это была ее сестра. Та самая малышка Сигна, с которой Паулина разделила первые несколько лет жизни до того, как их мать уехала из Малайи, хотя ни одна из них этого не помнила.

Сигна снова проснулась, хотя все еще не окончательно. Рана на голове пульсировала болью, а разум был погружен в туман и мрак. Она то и дело хваталась за руку Паулины, как потерявшийся ребенок. Ей казалось, что она пробирается по аллее теней, призраков разума, мешающих ей увидеть свет.

— Это так ужасно. Я не могу вспомнить даже собственное имя, — извиняющимся голосом сказала она сестре.

— Со временем все вернется, милая, — ответила Паулина. — Не слишком переживай. Просто доверься мне. Ты — Сигна Мэнтон. Сигна, ты жила в Малайе вместе с отцом. Это ни о чем тебе не говорит?

— Абсолютно, — сказала Сигна. — Ты могла бы с тем же успехом сказать, что меня зовут Хильда Джонс.

— Что ж, это не так, ты — Сигна, моя младшая сестренка, — ответила Паула, смеясь и плача. — Как только ты немножко окрепнешь, тебя перевезут в отличную частную клинику на Уимпол-стрит, где мне когда-то вырезали аппендикс. Это замечательное место совсем не похоже на больничную палату.

Сигна протянула руку и дотронулась до щеки сестры. Она не помнила и не знала Паулину, которая рассказала ей, что танцует в балете под именем Паулы Владамир. Но что-то, какое-то неуловимое очарование, которое всегда тянуло к Паулине окружающих, притягивало теперь и Сигну, и она чувствовала себя увереннее и не так одиноко.

— Я тебе ужасно благодарна, — сказала она. — Я очень рада, что у меня есть такая сестра.

— А я рада, что у меня есть ты, очень-очень, — ответила Паулина, наклоняясь к Сигне, чтобы поцеловать ее в бледную щеку.

Она продолжала рассказывать Сигне о Сингапуре, об их отце, о множестве других вещей, которые, как она надеялась, могли бы затронуть какие-нибудь струны памяти в затуманенном мозгу Сигны, но все было напрасно. Разум Сигны продолжал оставаться пустым. Из-за травмы она полностью потеряла память. Доктор, занимавшийся Сигной, позже объяснил Паулине, что память ее сестры, вполне возможно, со временем восстановится. Скорее всего, именно так и будет. Однако все же признал, что шансы на то, что этого не произойдет, остаются.