Талисман Карла Смелого - Жюльетта Бенцони

Альдо уже ничего не слышал, ласково касаясь длинными тонкими пальцами чудесного призрака, вынырнувшего из тьмы веков. В его памяти, словно на засветившимся экране, всплыли страницы из книги его венецианской библиотеки, рассказывающие о фантастических сокровищах, которые оставил на берегу этого озера герцог, желавший стать самым могущественным государем Европы. Искусство художника воскресило это украшение таким, каким оно было, когда украшало гордого победителя, въезжавшего в покоренный город. Никогда – за редчайшим исключением – герцог не въезжал в города в шлеме. Он всегда надевал расшитую жемчугом шапочку, символ сопутствующей ему удачи. Появляясь в ней, он словно бы объявлял своим новым подданным, что их господин не нуждается в их жалком добре.

Альдо так бережно держал драгоценную оправу, будто она была хрустальной, и сам не заметил, как задал вслух совершенно детский вопрос:

– Неужели вы пригласили меня к себе, чтобы подарить мне эту драгоценность?

Новый приступ кашля помешал барону ответить сразу.

– Мне бы очень хотелось подарить вам эту штуку со всеми камнями... Но к ней у меня есть еще кое-что...

Он достал из футляра маленький мешочек и выложил его содержимое на ладонь.

– Один из "Трех братьев", он достался мне по наследству. Я знаю, вы антиквар, и мне показалось правильным перед тем, как я предстану перед Господом, отдать в ваши руки это чудо. Жалкое возмещение за те несчастья, которые один из ваших предков претерпел от одного из моих.

Затаив дыхание, Альдо смотрел на великолепный рубин, играющий пурпурными огнями в красноватом свете камина.

– Но это невозможно... – проговорил он наконец и замолчал, не в силах продолжать.

Рука его дрогнула, когда на ее ладонь опустился камень. Другой он судорожно шарил в кармане, разыскивая лупу. Наконец вставил ее в глаз и принялся рассматривать чудо, мерцающее перед ним.

– Сомневаетесь в его подлинности? – печально прошептал Хагенталь.

– Нет, нисколько! – живо отозвался Альдо, продолжая изучать камень.

Ошибиться трудно, все было на месте: огранка того времени, вес, цвет, небольшие царапинки, которые можно рассмотреть только в лупу, – следы веков. Не будь Альдо опытнейшим экспертом по старинным драгоценностям, он счел бы этот камень даром небес, так он был великолепен. Но речь шла о "Трех братьях". Неужели рубин был, в самом деле, одним из них? Но ведь вся троица, и он это знал с полной достоверностью, покоится в одном из ларчиков Морица Кледермана, банкира-миллиардера, его тестя... Между тем подлинность этого рубина была очевидной!

Именно это и произнес Альдо вслух, но не дал своему хозяину вставить ни слова, потому что тут же засыпал его вопросами:

– Как случилось, что камень оказался у вас? Вы сказали, что получили его по наследству? От вашего отца, конечно, не так ли?

– Нет, от моей покойной супруги, умершей два года тому назад. Она была старшей дочерью голландца барона Кирса.

– Известное имя в мире коллекционеров! И известно давно.

– Да, у него была значительная коллекция, но после его смерти собранные им драгоценности были распроданы его женой, англичанкой.

Обстановка не располагала к шуткам, но Морозини не мог сдержаться.

– Ваша семья имеет немало сходства с Лигой Наций, – с улыбкой прознес он.

– Да, совершенно верно, – очень серьезно отозвался барон. – Вы даже представить себе не можете, до какой степени. Мой тесть прекрасно понимал, что произойдет после его смерти. И чтобы спасти то, что он справедливо считал самым драгоценным своим достоянием, раздал три рубина Карла Смелого своим трем дочерям: моей жене Хильде, ее сестре Элеоноре, вышедшей замуж во Франции и ставшей француженкой, баронессой де Гранльё, и младшей, Луизе, которая спустя недолгое время вышла замуж за шоколадного магната Тиммерманса. Он запретил продавать эти драгоценности. Всю свою жизнь тесть мечтал собрать все камни знаменитого талисмана, и, раздав дочерям эти великолепные рубины, надеялся таким образом сохранить хотя бы их.

Изумленный фамилией, которую стала носить третья дочь барона Кирса, Альдо не сразу заметил, что его хозяин внезапно стал сползать с кресла, хватая ртом воздух. Услышав хрип, он склонился к умирающему и поспешил к двери, чтобы позвать Георга, который тут же явился.

– Марта! Пошли за доктором, – сразу же распорядился старый слуга. – Но сначала нам нужно положить его в постель.

– Я помогу вам, – тут же предложил Альдо.

По правде говоря, Альдо мог бы справиться и один, без всякой помощи: несмотря на высокий рост, барон стал легче легкого. Бледное лицо барона побелело еще больше. Он уже не дышал, а хрипел, и старый слуга поднял на Морозини взгляд, в котором блестели слезы, а тревогу сменила боль.

– Боюсь, Ваше Высочество, что конец близок. Только силой воли он отодвигал свой смертный час, но теперь...

– Смерть вступила в свои права... Если вам нужна моя помощь, я могу задержаться.

– Мы были бы вам благодарны за помощь. Я попросил бы вас известить о происходящем барона Карла-Августа фон Хагенталя, дальнего родственника нашего барона... И его наследника, как я думаю! – неожиданно сердито объявил старый слуга, и Альдо понял, что Георг не жалует этого родственника.

– Он живет где-то неподалеку?

– Нет, в Австрии. В...

– Ты слишком много говоришь, Георг! – одернула его жена, входя в комнату с подносом, на котором стояла чашка с горячим питьем.

– Вам нечего меня опасаться, сударыня, – успокоил ее Альдо. – А для подобного рода извещений вам лучше всего обратиться к мэтру Массариа, нотариусу. Вам не понадобится даже адрес, его знает вся Венеция, а главное, он всегда на месте, чего не скажешь обо мне. И позвольте мне вручить вам вот это, – добавил он, доставая из бумажника купюру в двести франков. – Если деньги не пригодятся вам на другие нужды, украсьте могилу цветами, а я помолюсь за усопшего.

После того, как барона перенесли на постель, у Альдо не было никакой необходимости оставаться возле больного. Но ему не хотелось расставаться так скоро с этим незаурядным человеком, истинным рыцарем, который не считал себя вправе умереть до тех пор, пока не исполнит своего долга: хоть как-то возместить невинно пролитую кровь. И хотя она была пролита не им, эта кровь всю жизнь не давала ему покоя.

Однако Альдо понял, что его присутствие смущает Марту. Взгляд у нее был встревоженный. Еще он понял, что она боится встречи с наследником. Но почему? Нелепый и неуместный вопрос. Что ему за дело? Альдо в последний раз поклонился старику в черном бархатном одеянии, распростертому на кровати, и удалился.

Он уехал из замка по дороге, которая прямиком вела на холм Герцога Бургундского, как без затей окрестили его местные жители. Альдо остановил автомобиль и пешком направился к купе деревьев на вершине. Его охватило невольное волнение: он шел по той самой дороге, сейчас едва заметной, по которой когда-то следовал Карл. Альдо вообразил себе яркие шатры – плотный шелк поверх полотна, который делал их непроницаемыми для дождя – и развевающиеся флажки над ними. Сказочный город, внезапно возникший в этих местах, таил в себе множество сокровищ, и среди них самую удивительную драгоценность того времени... А сколько еще великолепных вещей, принадлежавших самому Карлу Бургундскому, – его трон, парадный меч, походная часовня с золотой, украшенной драгоценными камнями, священной утварью, реликвариями, шитыми золотом и серебром пеленами, несметное количество одежды, белья, дорожных сундуков, ларцов, полных драгоценностей... Любая обыденная вещь была украшена драгоценностями и могла считаться предметом искусства. Морозини не без улыбки представил себе одетых в кожу горцев с голыми руками, их молчаливое изумление, когда они проникли в этот сказочный город... А когда разграбили его, то и понятия не имели о ценности захваченных сокровищ. В этих краях не забыли истории, что передается из поколения в поколение, о горце, который нашел великолепный бриллиант с жемчужной подвеской, положил его обратно в ларчик и пошел за тачкой, собираясь увезти вместе с остальным добром. А потом раздумал и продал безделушку за флорин пастору, а тот за три франка своим сеньорам...