Поцелуй Иуды - Максим Шахов

Оставить же фоторобот для «внутреннего пользования» – значит потерять темп и почти наверняка завести расследование в тупик.

Моляр затянулся в последний раз, ткнул окурок в пепельницу. С листа на него смотрел водитель «Фольксвагена». Он даже не догадывался, что сейчас в кабинете под номером «22» решалась его судьба.

– Доигрался ты, – вздохнул Моляр и потянулся к телефону.

Когда в кабинете начальника областного УБОПа раздался звонок, полковник Матюнин занимался тем же, что и Моляр, – рассматривал свежераспечатанный фоторобот.

– Моляр, это Степан Митрофанович.

– Да-да, Вадим. Я как раз собирался тебе звонить. Что теперь делать думаешь?

– Думаю, что эту рожу нужно срочно разослать по шести-семи близлежащим областям и наклеить на каждом столбе. Потому и звоню, чтобы вы помогли это организовать.

– А ты о возможных последствиях подумал? Что, если они запаникуют и «обрубят хвосты», включая Богданова?

– Подумал, Степан Митрофанович. Хвосты они, конечно, будут рубить, но Богданова, думаю, пока не тронут. Слишком большие деньги на кону. Я прикинул, они в это похищение уже вбухали тысяч тридцать баксов по минимуму.

– Так-то оно так, Вадим, но ты ведь сам говорил, что они профессионалы. А профессионалы умеют проигрывать.

– Риск, конечно, существует, – вздохнул Моляр. – Но иначе мы до них не доберемся. Если со временем даже удастся «втихую» установить личность этого водителя, что толку? Он для них – «пушечное мясо». Наш шанс в том, чтобы заставить их нервничать сейчас. Будут впопыхах убирать водителя – могут напороть косяков и засветиться. Повезут Богданова в другое место – тоже могут наследить. В общем, нужно на них давить, тогда они где-то обязательно проколются.

– Ну что же, – вздохнул начальник УБОПа. – Твое дело, тебе и решать. Только смотри, Вадим, случай резонансный. Если что, могут всех собак на тебя повесить. В общем, лично я бы поостерегся.

– Так то вы, Степан Митрофанович, – хмыкнул Моляр. – Вам кровь из носу нужно до пенсии продержаться. А мне – чего бояться? Погонят – и хрен с ним. Пойду к «нефтяным шейхам» начальником охраны, сто раз уже приглашали. А зарплата там, между прочим, раз в пятьдесят побольше будет!

– Высказался о наболевшем? – после выразительной паузы спросил Матюнин.

– Высказался.

– Если что, замом к себе возьмешь?

– Без проблем, Степан Митрофанович. Будем вместе у теннисных кортов «нефтяных принцесс» сторожить, на их аппетитные попки таращиться.

– Если я буду на чужие попки таращиться, меня моя Антонина ночью придушит… Ладно, Вадим, позубоскалили, и будет. Ориентировкой с фотороботом я сейчас займусь. Разошлем по соседним областям сегодня же.

– Спасибо, Степан Митрофанович. А я у себя в Кольцове подсуечусь…

Знакомый «Опель» вынырнул из-за поворота минута в минуту. В нем – подельники, с которыми водитель микроавтобуса расстался на пустыре. Само собой, оба уже без масок. С виду – солидные бизнесмены, ни в жизнь не догадаешься, что бандиты.

Подельники, чтобы не рисковать, выбирались из Кольцова второстепенными дорогами, вкруговую. «Опель» здорово замело пылью, но это уже не важно. Главное, что все прошло как по нотам и все снова в сборе.

«Опель» остановился.

– Порядок, Колян? – спросил через окно пассажир.

– Порядок, – кивнул Колян. – А у вас?

– У нас всегда порядок. Прыгай, поехали.

«Опель» тронулся с места, Колян откинулся на заднем сиденье, перекурил:

– Эх, пивка бы щас. Может, остановимся где-нибудь, затаримся?

– Приедем на место, тогда и попьешь.

– А ехать далеко?

– Прилично.

– Понятно, – вздохнул Колян.

Со скуки он немного поглазел по сторонам, потом уснул. Пейзаж за окном сменялся пейзажем, а «Опель» все ехал и ехал, в основном плохими дорогами, лишь изредка ненадолго выбираясь на трассу.

Около трех часов дня они наконец повернули к какому-то поселку. Дорога была разбита вконец, и машину затрясло немилосердно. Колян поднял голову, зевнул и спросил:

– Скоро уже?

– Скоро, – сказал водитель, заворачивая к стоящему особняком добротному дому, обнесенному высоким забором. – Считай, уже приехали…

Своих передач у местного кольцовского телеканала раз-два – и обчелся. Ежедневный выпуск новостей, «Официальный вестник» со славословиями в адрес городского руководства, «Гиппократ и вы» – это насчет здоровья. В общем, муть одна – смотреть тошно. Небогат Кольцов телевизионными талантами, чего нет, того нет.

Так что крутят на местном канале в основном импортные сериалы с повтором. Дешево и сердито. Пенсионеры, у которых нет денег на спутниковые «тарелки», очень довольны.

С утра посмотришь, порыдаешь. Ближе к вечеру начинается повтор. Платками запасся и плачь снова сколько душе угодно.

Марья Ивановна в обычное время устроилась перед телевизором. Сериал «Любовь амазонки» очень ей по душе пришелся. Жизненный фильм и очень красивый. Утром очередную серию Марья Ивановна не посмотрела, на колхозный рынок ездила. А в этой серии Родригес наконец должен был узнать, что Саламанка от него беременна. А ну подлецом окажется, бросит…

Нетерпение Марью Ивановну разбирает, а сериал все не пускают, хоть и время уже. А потом на экране вдруг возникла дикторша:

– Просим прослушать экстренное сообщение. Кольцовским городским отделом внутренних дел по подозрению в совершении особо опасных преступлений разыскивается Дубинин Иван Федорович, 1978 года рождения. Приметы подозреваемого…

Тут на экране возникла как бы цветная фотография, только со слегка размытыми чертами.

Дикторша продолжала что-то говорить, но Марья Ивановна ее уже не слушала. Как увидела фотографию, так и обмерла.

– Батюшки! – всплеснула она руками. – А Андрюша-то с Витюшей, чай, и не знают! А ну он на них нацелился? Что ж делать, что ж делать?

Вскочила старуха, заметалась в растерянности. А дикторша тем временем читать приметы закончила и говорит:

– Если вам что-либо известно о подозреваемом, просьба сообщить по телефонам, которые вы видите на экране. Конфиденциальность и вознаграждение гарантированы.

– Ой, батюшки! Где ж ручка? – причитала Марья Ивановна. – Надо срочно позвонить, чтобы Андрюшу с Витюшей предупредить успели!

От волнения ручку старуха не нашла, но один из телефонов, которые были на экране, запомнила.

Простой такой номер. Сам собой запоминается. Моляр его специально подбирал для себя.

Очнулся Богданов на раскладушке. Голова кружилась, подташнивало. На пересохших губах – сладковатый привкус.