Копье Дракулы - Михаил Палев

Я позвонил Таврову, но он был недоступен, и я поехал в офис, поскольку знал, что в конце дня он там обязательно должен появиться.

* * *

Когда я приехал в офис, Тавров уже сидел в своем кабинете. Очень удивился, узнав о своей мобильной недоступности, полез в карман за трубой и недовольно крякнул, увидев, что телефон отключен.

– Сам отключаться начал! – пожаловался Тавров. – Бывает, раза по три в день! И чего с ним делать?

– Новый купить, – посоветовал я.

– Да привык я к нему, – с досадой отозвался Тавров, бросая трубу на стол. – А новый еще осваивать надо. Так что – ну его к лешему! Кому надо, тот дозвонится.

– А вот Цветков не дозвонился! – мстительно сообщил я.

– Ну, так он же тебе позвонил, а ты в этом деле равноправный партнер, – парировал Тавров. – Давай выкладывай, что там Цветков нарыл.

Я вкратце сообщил Таврову о том, что представляет собой так называемый «офис 269».

– Ожидаемо, – прокомментировал Тавров. Он проверил содержимое своего почтового ящика, пока я пил кофе, и с довольным видом сообщил:

– А вот мне прислали очень интересную информацию. Не знаю, насколько она важна, но вопрос к мистеру Причарду уже появился.

– Что за информация? – нетерпеливо спросил я.

Тавров выдержал паузу, не торопясь, отхлебнул кофе из кружки и только после этого сказал:

– Этот румынский коллега Причарда, некий Георгеску… помнишь?

– Разумеется!

– Так вот… Незадолго до смерти он приезжал в Москву и пробыл здесь шесть дней. Затем вернулся в Бухарест и через шесть дней был найден мертвым. Я уже организовал запрос румынской полиции по линии Интерпола о деталях смерти Георгеску, результатах вскрытия и все такое……

– Может быть, он прилетал в Москву на встречу с Причардом? – предположил я. – Но почему Причард скрыл от нас этот факт?

– Думаю, что нам следует задать ему этот вопрос, – решительно заявил Тавров, берясь за телефон. – Теперь мы можем обвинить его в сокрытии информации и пригрозить пожаловаться нашему клиенту. Похоже, что Причард получал и, судя по всему, продолжает получать неплохие деньги за свои исторические изыскания в Москве. Он явно не захочет терять свою кормушку и, я думаю, на этот раз будет полностью откровенным.

* * *

– Этого не может быть! – категорически заявил Причард. – Если бы Георгеску приехал в Москву, он обязательно поставил бы меня в известность. Ну, не любовница же у него здесь, в самом деле!

– Тем не менее это так, – твердо заявил Тавров. – Вот данные пограничного пункта аэропорта Шереметьево. Седьмого сентября господин Ион Георгеску прилетел в Шереметьево в полдень рейсом Аэрофлота и тринадцатого сентября также рейсом Аэрофлота из Шереметьево в восемь часов сорок минут вечера улетел обратно в Бухарест. А девятнадцатого сентября он был найден у себя дома с признаками насильственной смерти. Что скажете?

– Ничего, – пожал плечами Причард. – Для меня это неожиданность.

– Полагаю, для вас действительно будет неожиданностью, когда вам придется свернуть свои исследования и уехать из Москвы, – сумрачно сообщил Тавров. – Мы можем пожаловаться вашему работодателю на отсутствие с вашей стороны желания сотрудничать, и он после этого, скорее всего, прекратит сотрудничество с вами. Если же это не подействует, то вам просто аннулируют визу. Поверьте, я располагаю достаточными связями для этого, и вам придется покинуть Россию. А вашему работодателю вы нужны именно как специалист по России, так что…

Стрела попала в цель.

– Уверяю вас, господа, что мне абсолютно неизвестен факт приезда в Москву Георгеску! – растерянно воскликнул Причард. – Я понимаю, что это может оказаться крайне важно, но он мне никогда не говорил, что собирается приехать в Москву и уж тем более что он здесь был. Уверяю вас, что это правда!

– Предположим, что это так и господин Георгеску решил посетить Москву тайно, – холодно согласился Тавров. – Но что в таком случае могло заставить его пойти на это? Что могло случиться такого, что заставило Георгеску отправиться в Москву, в которой он никогда не бывал? И русского языка он практически не знал.

– Вы говорите, что он прилетал седьмого сентября? – задумчиво переспросил Причард. – А вы знаете, ведь действительно у меня был один разговор с ним где-то в конце августа. Да, точно!

Причард вскочил с дивана и бросился к компьютеру.

– Вот! Тут сохранилась наша переписка по этому вопросу.

– Вы уж расскажите, по какому вопросу, – предложил Тавров.

– Да-да, конечно! Дело в том, что в начале августа я получил письмо от некоего адресата, скрывшегося под ником Шерхан. Этот самый Шерхан сообщил мне, что является так называемым «диггером». Этим английским термином в России называют исследователей искусственных подземных сооружений. Шерхан якобы от нашего общего знакомого узнал о моих поисках артефактов, связанных с Еленой Волошанкой, и, в частности, привезенной Еленой в подарок своему мужу коллекцией оружия. Шерхан утверждал, что ему удалось вскрыть один из замурованных ходов в районе Кремля и там он якобы обнаружил сундук с оружием, относящимся к пятнадцатому веку. Он прислал мне фотографии этого оружия. Среди них была фотография весьма интересного наконечника копья. Поскольку меня интересовал именно наконечник копья, а Шерхана интересовали только деньги, я предложил ему купить все найденные образцы за пятьдесят тысяч евро. Но то ли Шерхан знал, что я ищу только наконечник копья, то ли действительно этот артефакт был отдельно помещен в деревянную шкатулку, но Шерхан предложил свои условия: сто тысяч евро за найденные кинжалы и отдельно триста тысяч евро за наконечник копья. Я пробовал торговаться, но он категорически отказался снижать цену, сославшись на то, что она и без того невысока.

– И что же вы предприняли? – спросил Тавров.

– Я сказал, что меня интересуют доказательства связи данного оружия с мужем Елены Волошанки великим князем Иванов Ивановичем Молодым или хотя бы доказательства того, что это оружие было привезено из Валахии или Молдавии. Шкатулка, в которой, по словам Шерхана, он обнаружил наконечник копья, судя по особенностям украшавшей ее резьбы, была несомненно русского происхождения. В общем, убедительных доказательств Шерхан представить не смог, и я отказался от сделки. Вот, я сохранил и письма Шерхана, присланные им по электронной почте, и присланные им файлы фотографий оружия и шкатулки.

– Это интересно, но не совсем понятно, какое отношение это имеет к поездке Георгеску в Москву, – заметил Тавров.

– Как непонятно? – удивился Причард и щелкнул мышкой. – Вот, смотрите. Желая отработать материал до конца, я переслал фотографии оружия Георгеску с просьбой дать заключение о возможной принадлежности этого оружия валашским или молдавским господарям. Георгеску буквально на следующий день прислал мне категорическое заключение о том, что оружие никакого отношения к молдавским или валашским господарям не имеет. Более того, по утверждению Георгеску, есть признаки, говорящие о том, что оружие изготовлено не ранее середины шестнадцатого века. А наконечник копья вообще является репликой знаменитого, хранящегося в венском дворце Хоффбург копья Судьбы и уже в силу этого не может являться боевым оружием. И вы знаете, в этом Георгеску прав! Вот фотография венского копья Судьбы, это фотография хранящегося в Кракове копья Судьбы, официально признанного копией венского. Видите? Сходство всех трех наконечников несомненно, но они различаются в деталях.