Свободная - Евдокия Гуляева

С моих губ срывается громкий вздох, и, уткнувшись лицом в подушку, я почти чувствую, как теплое мужское дыхание могло бы щекотать мою незащищенную шею, но его желание сломать ее воспринимается острее и очевиднее. Поддавшись интуиции я сжимаюсь, когда сильные мужские пальцы оглаживают мою спину, скользят, зарываются в волосы на затылке и накручивают прядь моих волос на руку, заставляя меня запрокинуть голову, лишь на неуловимый миг, оставляя на моей шее свежие отметины лёгких укусов…

Мне становится больно от этой отталкивающей силы, ломающей меня.

Тихий шелест денежных купюр сливается с шорохом его одежды.

Выпустив эмоции, он сдал себя. Уже точно знаю, что все время в темноте клуба «Срангер» со мной был только он один – Дмитрий Евгеньевич Барсов, но продолжаю молчать, позволяя ему уйти, несмотря на то, что в моей голове вертятся, гудят упреки и обвинения – все, кроме вопросов.

Я ненавидел ее, как только мог! … Я любил ее, как никого…

Захлопнув спиной дверь, я тут же закрыл глаза и прислонился к ней затылком. Сжав руки в кулаки, стал глубоко дышать. Цветные картинки годовой давности поплыли калейдоскопом, сердце то колотилось, как бешенное, то вообще останавливалось.

Я был безразличен к ней, как будто никогда не знал ее! … Я думал о ней, пытаясь забыть, и я забывал…, но все равно помнил.

Оттолкнулся, быстро прошел во всю длину слабоосвещенного коридора до лестницы и помчался вверх, минуя пост охраны, на закрытый от посещения третий этаж клуба, туда, где находились мои конфиденциальные просторные апартаменты.

Я неоднократно звонил ей, но не хотел разговаривать. Молчал, равно как она в свое время промолчала.

Ударом ноги открыл дверь, на ходу стягивая с себя рубашку и, прямиком проходя в примыкающую к большому кабинету ванную комнату, обернулся. Увидев развалившегося на огромном диване Андрея, нисколько не удивился. Друг имел раздражающую меня привычку неожиданно появляться там и в то время, где его не должно быть. Вальяжно расположившись, расстегнул нижние пуговицы своего пиджака, положив ноги на журнальный столик, держа в руках бокал с моим коллекционным бренди, он изредка делал глоток, не сводя с меня смеющихся прищуренных глаз.

– Не надоело? Может хватит переодеваний?

Мне так захотелось врезать ему, чтобы сбить издевательскую улыбку с его лица, что я с трудом сдержал свой порыв. С губ сорвался приглушенный смех, когда я, в попытке избавится от приторного аромата чужого мужского парфюма, протер шею и подмышки своей рубашкой, а потом, скомкав, швырнул ее в его сторону.

– Не твое дело! – предупреждающе рыкнул я.

В ответ он приподнялся, усаживаясь только для того, чтобы налить марочный алкоголь и подтолкнуть ко мне второй стакан, который, прокатившись по гладкой поверхности столика, замер точно на краю.

– Давай без драм, Барс. Весь этот год ты себя ни в чем не ограничивал, трахал, кого хотел, жил в свое удовольствие. Что изменилось?

Молча сделал несколько быстрых глотков обжигающего горло бренди, и, вернув пустой бокал, тяжело плюхнулся в кресло, откинувшись на его спинку, закрыл глаза.

Я смотрел на нее, но не хотел ее видеть. Я спал с другими, хотя она лучшая. Я хотел, чтобы она всегда была рядом, но сам не позволил ей быть ближе.

Сижу не шевелясь, вцепившись руками в подлокотники кресла, заставляю себя оставаться на месте, а злость внутри меня мечется, ищет выход, требует вернуться и наказать ее, надругаться над ее телом сотней различных способов. Наказать по-настоящему, поломать, порвать, как вещь ненужную, кем-то другим испорченную.

Я ревновал ни к кому, ни к чему, а ко всему и всем!

Я считал, что забыл ее, но никогда еще так не ошибался…

Как только прикоснулся к ней, ощутив легкий, едва уловимый запах ее возбуждения – так сорвало стоп-кран моей сдержанности и наигранного хладнокровия. Кончил, а у самого до сих пор яйца сводит до боли, как хочу ее снова.

– Ты прав, – поёрзав, пытаясь снять давящее напряжение в паху, уступил я. – Ничего не изменилось. И я не вижу ничего, что в моей жизни должно поменяться с ее неожиданным вторичным появлением.

– Не думал о причинах? Не считаешь, что нашим безопасникам необходимо поработать, и, в этот раз, досконально проверить ее? Может быть я позвоню Павлу Дмитриевичу? Пусть он соберет по ней всю информацию. Мне кажется очень странным, что ее появление удивительно совпало с приближающейся датой твой свадьбы, а также, что еще более невероятно, с нашей закулисной сделкой слияния с «Balfour Beatty», и с последующим поглощением компании «HNA Group», на которую она, если ты не забыл, когда-то работала. Не беспокоишься, что все может сорваться в последний момент?

– Ты знаешь, я тогда читал итоговый отчет спецслужб. Ее задачей был тихий промышленный шпионаж. Она не планировала забраться ко мне в постель, чтобы нанести более весомый урон и разорить мою компанию, хотя могла это сделать, имея доступ, поэтапно сливая конкурентам всю исходную информацию.

Андрей издает язвительный смешок и меня передергивает.

– Просто признайся сам себе, что она хотела взять тебя за яйца чуть позже, – получалось у него неплохо, слова, словно мясницкий нож резали меня ровно и быстро. – Или решила приберечь это в качестве лишнего козыря, до того момента, когда настанут трудные деньки?

Заметив в моих глазах мертвенный блеск, понял, что переходит пределы дозволенного, поэтому быстро добавляет:

– Я помню, что ты запретил…, но, согласись, год – достаточно большой срок, и ее первоначальная пассивная позиция в отношении тебя могла измениться.

– Все меняется даже за один день! – внутренне я уже кипел от ярости, но не в моих интересах было затевать ссору с ним.

Деликатный стук в дверь пресек наш хаотичный диалог.

Андрей снова вальяжно откинулся на спинку дивана, и, на мгновение, раздраженно поджал губы с видом человека, уставшего повторять одно и то же. Казалось бы, мелочь, но я сразу это увидел, и, тотчас вспылив, готов был кинуться в спор, уже открыл было рот, но передумал.

– Войдите, – громко рявкнул я.

– Ваша особенная гостья собирается уходить, – приоткрыв дверь, прошептал испуганный администратор. – Для нее будет визитка нового посещения?

– Нет.

***

Я ничего не хотел знать о ней…, но я знал о ней все!

Не мог не заметить ее в просторном, даже переполненном, вестибюле принадлежащего мне здания, последние этажи которого занимал головной офис корпорации «Bars». Она стояла у пропускного пункта с каким-то свертком на руках: её темные волосы, завязанные в низкий пучок неряшливо выглядывали из-под объемной вязаной шапки, а необычного цвета фиалковые глаза, теперь с оттенком штормового неба, приветливо улыбались старому охраннику, так как улыбаются при виде доброго друга. Сейчас, больше похожая на худенького мальчишку, она была одета в дешёвые потертые джинсы, пестревшие дырами, и совершенно невзрачную, изрядно поношенную куртку, но я-то прекрасно знал, что скрывается за этими непривлекательными внешними контурами.