Тени Радовара - Марлус Морсхёйс

– Я не понимаю. Откуда ты знаешь Килиана?

– Я его не знаю. Или, вернее, почти не знаю. Мне только известно, что он сидит в тоннелях и с ним еще несколько ребят. Однажды он проник на нижний этаж Звездного Света, чтобы разжиться продуктами. Я в тот момент что-то ремонтировал и от неожиданности перепугался до полусмерти.

– И вы подружились.

– Ну, подружились – это сильно сказано. Я просто пытаюсь им немного помогать. В этом городе ведь надо делать всё, что можешь, да, девчушка?

Йона смотрит ему в лицо. Веко, закрывающее слепой глаз, чуть подрагивает. Врет?

– Это всё? Чаю хочешь? Может, в карты сыграем?

Йона встает.

– Нет, в следующий раз.

– Йона, послушай меня. Оставь это всё. Не надо губить свое будущее в тоннелях Радовара. Смотри вверх. На свою семью.

Йона смотрит вверх. Зеленая дымка на деревьях уже превратилась в настоящие листья. Повсюду галдят птицы. Сильный ветер изодрал в клочья туман и освободил дорогу весеннему солнышку. Йона закрывает глаза и растягивается на траве. Солнце печет вовсю, несмотря на ранний час. Эх, если бы она только могла прихватить с собой солнечных лучей для бабушки!

Солнце закрыла тень. Йона открывает глаза. Перед ней стоит мальчик лет восьми, которого она еще никогда не видела. Он ест мороженое.

– Ты Йона?

Она кивает.

– Подходи через десять минут к Дикой чаще.

– Зачем?

Мальчик пожимает плечами.

– Он попросил меня передать. Дал мне за это мороженое.

И показывает ей шоколадную трубочку.

– Кто? Как он выглядит?

– Обычно. Только глаза странные.

Йона вскакивает.

– Голубые?

– Да не знаю я.

Но Йона уже не слышит. Она едва не бежит, но вовремя берет себя в руки. Не хватало еще снова привлечь к себе внимание Зеленой Бригады. Она незаметно смотрит по сторонам, не следит ли кто-нибудь, и медленно направляется к тому концу парка, где стоит Дикая чаща. Ее так назвали за то, что она вся заросла крапивой и кустами ежевики. Это самое тихое место в парке – сквозь заросли под деревьями почти невозможно продраться. Даже Йона перестала туда ходить с тех пор, как упала там во весь рост в ежевику и порвала одежду. В то воскресенье папа весь день капал на мозг, что неплохо бы этим паркам и рощам свести знакомство с бульдозером. Йона так больше и не ходила туда, чтобы он не начал кампанию по уничтожению парка.

Но сейчас ей не важно, порвет она штаны или нет. Она продирается сквозь кусты к центру рощи. Руки и ноги уже расцарапаны и чешутся от крапивы. Где же прячется Килиан? Йона боится его звать. Если его найдет Зеленая Бригада – у него будут проблемы, да и у нее тоже.

– Эй! Йона!

Она смотрит вверх. Килиан сидит на ветке, наполовину скрытый листьями. Йона быстро залезает к нему и усаживается рядом. До этого она видела Килиана только в темноте. На свету его глаза еще необычнее. Ярко-синие с фиолетовым отливом.

– Нагляделась? – спрашивает Килиан. Он снимает капюшон. У него черные-черные волосы, как те птицы, которых так боится бабушка.

Йона опускает глаза.

– Извини.

– Да ладно, я привык.

– Как тебе удалось войти в парк?

Он смеется.

– Я могу ходить там, где хочу, по всему Радовару. Когда понимаешь, как всё устроено, это совсем не трудно.

– Научи меня тоже.

– Для тебя всё сложнее. Послушай, мне надо тебя кое о чём предупредить.

У Йоны тут же встают дыбом волоски на руках, так же, как тогда, в тоннеле. Ее передергивает.

– Тебе холодно?

Она хочет ответить, что нет, но он уже снимает рюкзак, стягивает с себя толстовку и накидывает ее Йоне на плечи. От нее чуть-чуть пахнет подземной затхлостью.

– Зачем ты притворялся, что не знаешь Залмана?

Килиан машинально отламывает ветку и начинает отщипывать с нее полоски коры.

– Нельзя было приводить тебя в тоннель. Это слишком опасно для нас обоих. Обычно я таких глупых ошибок не допускаю. Извини.

– Это не ответ. Но Залман мне уже сам всё рассказал, – приукрашивает Йона.

Килиан с насмешкой смотрит на нее.

– А я знаю, что нет. Пожалуйста, Йона, не делай глупостей. Это не игра.

– Ты об этом пришел мне сказать?

Килиан качает головой. Сдирает полоску коры с ветки. У него грязные ногти, заметила Йона. У них там в тоннелях нет ванной, это точно.

– Это касается твоей бабушки. Она в опасности.

– Что ты имеешь в виду?

– Я и сам точно не знаю. Но ей ведь только что исполнилось семьдесят пять?

– Почему все так странно на это реагируют?

– В Радоваре все люди старше семидесяти пяти отправляются в дома-плюс.

Йона смеется.

– И это всё? Я давно уже знаю. Мама говорит, что за стариками там лучше ухаживают. Я посмотрела ролик в сети. Всё не так плохо, как я думала.

Она забирает у него ветку и сгибает ее пополам.

– Я не хочу, чтобы она уезжала, но там ей, наверное, будет лучше.

Килиан качает головой.

– Нет, ты не понимаешь. Им просто не разрешают оставаться дома.

– Но почему?

Килиан пожимает плечами.

– Я не знаю. Может быть, потому что они занимают место в производственных помещениях «КомВью», но не работают. На них уходит много времени и денег, они потребляют ресурсы и при этом ничего не производят.

– Ты думаешь, что это всё «КомВью»? Главная ведь в городе – мэр Хаверс?

Килиан смотрит вниз.

– Вроде бы это не совсем так. И не забывай, есть еще президент. Но это сейчас не главное. Важно то, что с этими домами-плюс что-то не так. В Нижних районах их неспроста называют «домами-крест». Поговаривают, что старики потом куда-то пропадают или даже умирают сразу после переезда. У этого города есть очень мрачные стороны. Ты и не представляешь, что скрывается в тени, на изнанке Радовара.

На солнце нашла туча. Йону еще раз передернуло, несмотря на толстовку Килиана.

– Перестань. Совсем какой-то ужастик получается. Так не бывает. Как будто людям всё равно, что у них пропадает бабушка или дедушка.

– А что они могут сделать? Если начнут задавать неудобные вопросы, это незамедлительно отразится на семейном счете. И можно сразу забыть о том, чтобы продвигаться вверх. С домами-минус то же самое. Все молчат, потому что иначе будет еще хуже.