Экстренное погружение - Сергей Зверев

– Мать вашу, вы что тут надумали? – выругался он, словно бы обращаясь к разбитой лампочке над графопостроителем, которую тут же принялся заменять. – За каким чертом мы лезем на глубину? Помяните мое слово, добром это не кончится…

Дроздов напрягся. Он не ожидал подобной выходки со стороны простого матроса.

– Заткнись, Рукавишников. – Странно, но в голосе Грубозабойщикова не было укора; видимо, он был благодарен матросу за целительное воздействие шутки. В насыщенную тревогой атмосферу центрального поста он действительно словно бы внес струю свежего воздуха. – А не то то же самое произойдет с тобой… Держимся, Николай? – обратился командир к вахтенному.

Тот поднял палец и улыбнулся. Грубозабойщиков кивнул и, повернув к себе микрофон, спокойно проговорил:

– Говорит капитан. Доложить о повреждениях.

Тотчас ожил динамик на переборке.

– Докладывает трюмный… – Этот отсек находился как раз над машинным отделением. – Удар пришелся по обшивке в 13-м секторе. Сидим со свечами, кое-что вышло из строя. Но крыша вроде цела.

– Спасибо, Александр. Справитесь?

– Конечно!

Грубозабойщиков включил другой тумблер.

– Кормовой отсек?

– Разве нас не оторвало? – осторожно осведомился чей-то голос.

– Пока еще нет, – заверил Грубозабойщиков. – Есть что доложить, Виктор?

– Все в порядке. Только придется тащить обратно кучу грязного белья.

– Похоже, кто-то обгадился?

– Да есть тут один… – уклончиво прохрипел микрофон.

Грубозабойщиков улыбнулся и отключился. Лицо его оставалось бесстрастным, ни одной капли пота. Сам же Дроздов не отказался бы от махрового полотенца.

– Не повезло, – объяснил командир. – Надо же, как совпало: подводный хребет, которого не должно было быть, температурный перепад, где никто не мог его ожидать, и лед, который тоже подвернулся не вовремя. Не говоря уж о мутной воде, будь она неладна. Теперь надо совершить несколько кругов, обследовать полынью, учесть дрейф, ну и дадим побольше света перед новой попыткой.

Минут десять на глубине пятьдесят метров Грубозабойщиков манипулировал винтами и рулями, пока наконец не изучил очертания полыньи и не нанес их на экран. Потом приказал потихоньку всплывать.

– Тридцать метров, – начал счет офицер по погружению. – Двадцать пять…

– Толстый лед, – завел свою песню Симонов. – Толстый…

«Гепард», словно нехотя, продолжал подъем. Дроздов окончательно решил, что в следующий раз, направляясь в центральный, прихватит с собой полотенце.

– Если мы неправильно учли скорость дрейфа, – заметил Грубозабойщиков, – треснемся еще раз… – Он обернулся к Рукавишникову, который все еще возился с приборами. – На твоем месте я бы повременил, Сергей. Побереги лампочки.

– Двадцать метров, – доложил вахтенный. Его ровный голос абсолютно не соответствовал мрачному выражению лица.

– Видимость улучшается, – внезапно произнес Тяжкороб. – Смотрите…

На экране отчетливо обрисовался верхний край рубки – вода стала не такой мутной. И тут в десятке метров совершенно неожиданно показалась громадная бесформенная ледяная скала.

В балластные хлынула вода. Вахтенному не требовалось никаких приказаний. Если бы лодка продолжала, как в первый раз, всплывать, попав в слои воды иной плотности, они бы опять подпрыгнули вверх; между тем второй удар мог оказаться роковым.

– Семнадцать метров, – доложил офицер по погружению. – Подъем прекращается… – Шум воды, заполняющей цистерны, постепенно затих. – Останавливаемся…

– Шестнадцать…

– Удерживать лодку на этой глубине, – Грубозабойщиков бросил взгляд на экран. – Мы заметно дрейфуем в сторону полыньи… Надеюсь…

– Я тоже, – отозвался Тяжкороб. – Между рубкой и этим проклятым сталактитом зазор не больше двух метров.

– Маловато, – согласился Грубозабойщиков. – Симонов?

– Секунду, товарищ капитан. Не могу разобрать… Нет, понятно, – в его голосе наконец-то прорвалось волнение. – Тонкий лед!

Командир среагировал как автомат. «Стоп всплытие! Задний ход! На глубину!» Дроздов посмотрел на экран. Наискось через весь экран медленно плыла вертикальная стена льда, серым облаком заслонившая чистую воду.

– Теперь потихоньку, – сказал Грубозабойщиков. – Не торопись… Держите камеру на этой ледяной стене, потом разворот вверх.

Снова загудели насосы, откачивающие воду. Ледяная стена метрах в трех от лодки неторопливо проплыла вниз.

– Пятнадцать метров, – доложил офицер по погружению. – Четырнадцать…

– Не погоняйте, – вмешался Грубозабойщиков. – Нас больше не сносит.

– Тринадцать… – Насосы замерли, вода перестала поступать в емкости. – Двенадцать…

«Гепард» застыл, как парящий в воздухе дирижабль. Камера подняла объектив кверху, и теперь отчетливо различалась верхушка рубки и плывущая ему навстречу корка льда. Вновь забурлила вода, наполняя цистерны, рубка почти без толчка соприкоснулась со льдиной, и «Гепард» застыл в неподвижности.

– Отличная работа, – похвалил Грубозабойщиков командира поста погружения. – Теперь только слегка толкнуть плечиком. Нас сносит?

– Курс постоянный.

Грубозабойщиков кивнул. Заработали насосы, теперь уже вытесняя воду из цистерн, облегчая корабль. Время шло, вода вытекала, но ничего не происходило.

Грубозабойщиков подошел к пульту глубины и принялся изучать приборы. Дроздов с опаской ожидал, что он предпримет дальше.

– Достаточно, – сказал командир. – Иначе взлетим как воздушный шарик. Лед толще, чем мы рассчитывали. Похоже, нужен толчок. Притопи лодку примерно до двадцати метров, потом дай пузырь как следует в цистерны – и у нас все получится.

Кондиционеры перестали работать. Воздух, а вернее, то, что от него осталось, казался Дроздову густым и горячим. Он осторожно повел глазами по сторонам и убедился, что и все другие заметно страдают от недостатка воздуха, – все, кроме Грубозабойщикова. Майору оставалось только надеяться, что командир лодки помнит, во что обошлось строительство «Гепарда»: что-то около полумиллиарда. Долларов, конечно… Или пятнадцать миллиардов рублей. 15 тысяч человек могли бы за эти деньги получить где-нибудь в провинции по однокомнатной квартире. Целый город.

Тяжкороб сощурил глаза, пряча отчетливую тревогу, даже непрошибаемый Рукавишников застыл, потирая смахивающей на лопату ладонью свой выскобленный до синевы подбородок. В мертвой тишине, наступившей после слов Грубозабойщикова, раздался громкий скрежет, потом все перекрыл шум хлынувшей в цистерны воды.

Все впились глазами в экран. Вода лилась в цистерны, зазор между рубкой и льдиной расширялся. Сдерживая скорость погружения, медленно заработали насосы. По мере того, как они опускались ниже, конус света на льдине от палубного фонаря бледнел и расплывался, потом он застыл, не увеличиваясь и не уменьшаясь. Погружение прекратилось.