Сердце странника - Анна Климова

«А если мы тебя счас порежем, козел?»

«Режь», — уже спокойно предложил Витек, аккуратно расстегивая свою курточку. Он давно научился распознавать угрозу действием и само действие — обычно быстрое и не предваряемое никакими долгими объяснениями.

«Ты кто такой, чувачок?» — заинтересованно склонил голову главарь.

«Путешественник».

Так Витек встретил Большого Эдика — худого, но крепкого паренька на три года старше себя. Эдик, несомненно, обладал задатками лидера, причем без той жестокости и бескомпромиссности, которые отличают тирана. Под его крыло сбились маленькие, потерянные и ничему не верящие осколки большого мира. У каждого из них была своя история, но они были так похожи друг на друга, что казались членами одной большой семьи, которую постигло несколько разных несчастий одновременно. Здесь было все: лишение родителей прав, пьянство или смерть близких, побои, голод в запертой квартире, насилие, война… Вне всего этого они чувствовали себя свободными. Определенно, они знали цену свободы. И, рассмаковав ее вкус, совершенно по-детски уклонялись от маленьких обязательств — учебы и работы. Их жизнь превратилась в одну большую игру, которую взрослые не прервут криком: «Маша (Паша, Аня, Дима!), немедленно иди домой делать уроки!».

Большой Эдик, находившийся на улице гораздо дольше своих подопечных и товарищей по несчастью, отлично изучил правила этой игры, ее неожиданные повороты и временами жестокие условия. Он взял на себя обязанность договариваться с другими такими же группами о разделе территорий, улаживал споры, участвовал в драках и… приносил еду, когда его малышне не удавалось заработать достаточной суммы.

Своей резиденцией Большой Эдик избрал подвал одного старого дома на Переяславской, недалеко от трех вокзалов. Из-за близости железной дороги в подвале постоянно были слышны гул тяжелых составов, шуршание электричек и изящное погромыхивание поездов дальнего следования. Дом был действительно старый, внушавший жильцам определенную надежду на то, что мэрия в скором времени переведет его из разряда ветхих в разряд подлежащих сносу. Пятиэтажная развалюха имела дворик с бог весть когда выкопанной ямой, облезлую штукатурку и безобразные двери подъездов. Здание, построенное, видимо, в конце тридцатых, было с бомбоубежищем — теплым из-за близости магистральных труб, но страшно захламленным жильцами, стыдливо сносившими сюда отслужившие свой срок мебель и вещи. В общем подвал был вполне пригоден для жилья. Только ветхость дома объясняла отсутствие к нему внимания со стороны властей и коммерсантов.

Впервые попав в этот подвал, Витек был приятно удивлен его теплотой и достаточно чистым контингентом, обитавшим здесь. Ему нравились тщательно расставленные старые диваны, шкафы и этажерки. Нравилась и беззлобная атмосфера, которая поддерживалась веселым нравом Большого Эдика.

Народец, попадавший в подвал дома на Переяславской, постоянно менялся, но был костяк, непременно возвращавшийся сюда после любых передряг вроде неожиданной вокзальной облавы ментов, отправки в свой детский дом где-нибудь в Ижевске или Вологде, драки с тяжкими телесными повреждениями и долгим больничным режимом (а потом снова в детский дом) или неудачного усыновления.

Витек прошел все перечисленные стадии отсутствия с той лишь разницей, что его отправляли в Минск, и все чаще думал о том, как приятно возвращаться сюда, в подвал, словно в свой родной дом. Ведь именно в родной, по-настоящему родной дом хочется вернуться, как бы ты ни был далеко от него.

Сейчас, сидя на заднем сиденье милицейской машины, он с удовольствием предвкушал, как радостно встретят его пацаны в подвале, как он пожмет им руки, а потом расскажет о своем вояже в Америку и обратно. Ведь его не было здесь почти два года.

Тут он вспомнил, что по негласному уставу постоянных членов их маленького подвального клуба следовало принести что-то из еды.

— Эй! — окликнул он милиционеров. — Сворачивайте к «Макдоналдсу».

Оба стража хмуро покосились на него, но, вспомнив приказание начальства, подчинились, свернув к ближайшему ресторану.

— Ну, все, goons, покеда! Спасибо, что подбросили! — осклабился Витек, блеснув напоследок знанием гарлемских словечек и собравшись выйти из машины.

Тот, что сидел рядом с водителем, резко схватил его за рукав куртки, интуитивно распознав в незнакомом слове что-то оскорбительное.

— Ты сейчас чего сказал? — нахмурился он.

— А что я сказал? — удивился Витек.

— Ну, это… слово по-ненашему?

— В школе с английским плохо было, да? — посочувствовал Витек.

— Больно умный?

— Пусть идет, — поморщился водитель. — Навязался шкет. Вали давай!

Витек хлопнул дверью, решив взять на вооружение свой новый язык, доставшийся ему от Америки. Он мог здорово пригодиться в этом мире, готовом лизать задницу любому иностранцу.

Закупив несколько огромных пакетов с бигмаками, картошкой и коктейлями, Витек вышел из ресторана и осмотрелся в поисках такси.

Вскоре он ехал к вожделенному подвалу, который иногда снился ему.

* * *

В какой-то момент Кристине показалось, что между Анжеликой Федоровной и Зоей отношения стали теплее. Старуха уже не обзывала свою «компаньонку» громогласно глупой коровой, а Зойка не устраивала в пять утра демонстративных уборок с грохотом ведер и злобными причитаниями о своей горькой судьбе в этом доме. Иногда они мирно пили чай в столовой, иногда играли в карты, а иногда даже хихикали, вспоминая былые времена. А два дня назад Анжелика Федоровна во время очередного приступа деятельной и определенно болезненной хозяйственности поставила на плиту электрический пластмассовый чайник. Мало того, забыла о нем начисто и закрылась в своей комнате. Придя с работы, Кристина застала в квартире ужасающий запах горелого пластика и жуткий скандал на самом его пике.

— Это не я! Это ты все забываешь! — пищала Анжелика Федоровна из своей комнаты.

— Провалиться бы тебе, безмозглая старая дурница! Додумалась! Ты что, не видела, что чайник не железный? Там кнопочка же есть красненькая! Нажала, и все! Я же показывала!

— Не разбираюсь я в твоих кнопочках! И нечего мне выговаривать в моем собственном доме! Пошла вон, корова безрукая! Вот, сию минуту! Вещи можешь брать, какие хочешь. Только чтоб духу твоего тут не было!

— Счас! Разбежалась! Прям на чемоданах уже сижу! Ага! Оставь тебя одну! А ты подумала башкой своей дурной, что дом весь могла спалить? Подумала? Господи Боже, за что мне такое наказание?! Что ни день, то новая напасть! Вот неделю назад кто кран забыл закрыть? Я? Чуть соседей не затопили. А стопку скатертей кто засунул в кухонный шкаф с крупами и мукой? Тоже я?

— Ты их хотела украсть! Я просто вынуждена была их спрятать, — донеслось надменное.

— Я хотела украсть! — всплеснула руками Зойка. — Да я за всю жизнь ложки чайной у тебя не взяла!

— А где мой сервиз, который я привезла из Чехии? Богемский фарфор! Тот, с райскими птицами! Где?