Разговор с незнакомцем - Малкольм Гладуэлл

«Изучив ее досье в службе безопасности, а также личное дело, я подумал, что Рег явно пошел по ложному следу, – вспоминает Кармайкл. – Эта дамочка рано или поздно станет в РУМО начальником разведки. Она просто потрясающий специалист». Кармайкл понимал: чтобы расследование, начатое на основании одних только догадок, принесло результат, придется заглянуть под каждый камень. А Рег Браун тем временем, по его словам, понемногу «терял выдержку». Пришло время подтвердить или опровергнуть его подозрения – как сформулировал Кармайкл, «задокументировать каждый чих»: ведь стоит только поползти слухам, что Монтес под подозрением, и ему придется расхлебывать грандиозный скандал.

Кармайкл пригласил Ану на беседу. Они встретились на объединенной базе ВВС Анакостия – Боллинг, в специальной комнате для переговоров. К нему вышла эффектная женщина: интересная, стройная, с короткой стрижкой и четкими, почти резкими чертами лица. «Войдя в комнату, она села рядом со мной, примерно вот на таком расстоянии, – говорит Кармайкл, расставляя ладони меньше чем на метр, – с той же стороны стола. И закинула ногу на ногу. Не думаю, что она сделала это с каким-то особым умыслом, просто устраивалась поудобнее. Вообще-то, мне нравятся женские ножки, и я невольно бросил взгляд на ее колени. Но это так, к делу не относится».

Кармайкл спросил Монтес о встрече Кэррола с сотрудниками контрразведки. У нее нашелся убедительный ответ. Идея организации этой встречи принадлежала вовсе не ей. Адмирала на Кубе сопровождал сын кого-то из товарищей Аны по РУМО, а потом этот человек позвонил ей и сказал: «Слушай, там на Кубе такое творится. Обязательно пригласите к себе адмирала Кэррола, узнаете много интересного». «Я связалась с адмиралом, – объяснила Ана, – и мы, изучив свои расписания, выбрали наиболее удобную для всех дату – 23 февраля».

Вышло так, что упомянутый Монтес сотрудник РУМО был знаком Кармайклу. Но когда он сказал, что позвонит тому и попросит подтвердить рассказ Аны, это ее нимало не смутило: «Да, конечно, пожалуйста».

После этого Кармайкл поинтересовался, кто звонил ей, когда она в разгар кризиса находилась вместе с коллегами в оперативной комнате. Ана ответила, что не помнит никакого звонка, и Кармайклу это показалось правдивым. Ведь речь шла про суматошный, насыщенный событиями день, да к тому же девять месяцев назад.

Когда Кармайкл спросил, правда ли, что она тогда рано покинула штаб, Монтес не стала ничего отрицать, а сразу признала этот факт и объяснила свое поведение: «Да, я в тот день ушла раньше времени. Понимаете, дело было в воскресенье, буфеты не работали. Я очень привередлива в еде, страдаю аллергией на многие продукты, так что никак не могу питаться батончиками из автоматов. В штаб я приехала около шести утра и пробыла там где-то до восьми вечера. Есть хотелось до смерти, ничего не происходило, в принципе я там была совершенно не нужна, а потому решила уйти. Поехать домой и перекусить»[15]. Это тоже, надо сказать, выглядело весьма правдоподобно.

После беседы Кармайкл проверил слова Аны Монтес. Выбор даты в данном случае и впрямь походил на совпадение. В числе лиц, сопровождавших адмирала на Кубу, действительно был сын ее друга.

«Я выяснил, что Монтес аллергик, избегает фастфуда и крайне привередлива в еде. Мне и самому приходилось бывать в Пентагоне в воскресенье, буфеты там действительно не работают. Я поставил себя на ее место: бедная женщина целый день ничего не ела, вот и отправилась домой пораньше. Так что вроде бы концы с концами в этой истории сходились. Что я мог предъявить Ане? Да ровным счетом ничего».

Кармайкл заверил Брауна, что тревожиться не о чем. И переключился на другие проблемы. Ану Монтес оставили в покое. Все было забыто и прощено до того самого дня, пятью годами позже, когда выяснилось, что каждый вечер, вернувшись домой, она по памяти детально записывала информацию, которую узнавала на службе, и отправляла это все своим кураторам в Гавану.

С первого дня работы в РУМО Ана Монтес была кубинской шпионкой.

3

В классическом шпионском романе вражеский резидент всегда коварен и изворотлив. Он обставляет славных парней, потому что действует просто виртуозно. Именно так многие сотрудники ЦРУ объясняли информацию Флорентино Аспиллаги: Фидель Кастро – гений, а его шпионы – бесподобные актеры. В жизни, однако, самые опасные шпионы редко бывают дьявольскими хитрецами. Олдрич Эймс, бывший, вероятно, самым вредоносным предателем в истории американской разведки, не особо отличался по службе, любил прикладываться к бутылке и, получая деньги из Москвы, даже не особо пытался скрывать свои левые доходы.

Не сказать, чтобы Ана Монтес действовала тоньше. Когда ее уже собирались арестовать, агенты РУМО нашли шифровальные таблицы, по которым предательница кодировала свои послания на Кубу… прямо у нее в сумочке. А коротковолновый передатчик она держала у себя дома: прятала его в шкафу, в обувной коробке.

Брайан Лателл, сотрудник ЦРУ и специалист по Кубе, о котором мы уже упоминали в главе 1, хорошо знал Монтес.

«На совещаниях, которые я проводил, когда работал в центральном аппарате разведки, эта женщина обычно сидела напротив меня, – вспоминает Лателл. – Монтес не отличалась ни тактом, ни изяществом». Он знал, что в РУМО Ану считают звездой, но ему всегда чудился в ней какой-то изъян.

Однажды, рассказывает Лателл, Монтес пригласили в программу ЦРУ для особо отличившихся аналитиков: офицерам из разных разведывательных служб предлагали совместить полезное с приятным – отпуск в сочетании с полевой работой в любой стране по их выбору. И как вы думаете, куда же захотела поехать Ана? Ну конечно, на Кубу.

«Нет, только представьте: она отправилась туда на деньги правительства США! – восклицает Лателл. – Будь вы кубинским шпионом, пытающимся сохранить в тайне свои цели, стали бы вы просить оплаченный отпуск в Гавану?» С тех пор прошло почти 20 лет, но дерзость Аны Монтес по-прежнему изумляет его.

«Она поехала на Кубу как ведущий аналитик американской разведки. Само собой, там были рады ее принять, особенно за наши бабки, и я не сомневаюсь, в Гаване эту дамочку обучили всем методам тайного сбора информации. Я думаю, – доказать не могу, но практически уверен, – что Ана виделась с Фиделем. Кастро любил лично встречаться с лучшими агентами, чтобы ободрить и поздравить их, порадоваться совместным успехам в борьбе против ЦРУ».