Два капитала. Как экономика втягивает Россию в войну - Семен Уралов

Экономическая отдача почувствовалась и в той части страны, которая более всего пострадала во Второй мировой. Донбасс — это практически с нуля воссозданный после войны промышленный регион. Вся экономика Беларуси, с высокоточным производством, машиностроением и сельхозпроизводством, полностью восстанавливалась из пепла. Также государственный промышленный капитал получил доступ к рынку центральноевропейских государств. В промышленную кооперацию были включены экономики ГДР, Польской народной республики, Чехословакии, Венгрии, Болгарии. Кстати, Болгария была до такой степени интегрирована в экономику СССР, что бессменный лидер болгарских коммунистов Тодор Живков дважды обращался с предложением присоединиться в качестве 16-й советской республики. Первый раз — в 1963 году к Никите Хрущеву, который якобы сказал: «Ага, хитрые, хотите, чтобы мы платили грекам ваши репарации? У нас валюты нет! Если у вас есть — платите сами!» Дело было в репарациях по итогам Второй мировой, когда Болгария воевала на стороне нацистской Германии. Второй раз Живков попытался вступить в СССР уже в 1970-х, когда генсеком стал Леонид Брежнев, но, согласно кремлевской легенде, Леонид Ильич отшутился, мол «курица — не птица, Болгария — не заграница».

Победа в мировой войне — это всегда победа социально-экономической модели. Войны начинаются под благородными предлогами, но ведутся за ресурсы и доступ к ним. Так, одной из главных побед США в мировых войнах стала массовая трудовая миграция на Американский континент — из Европы бежали талантливые и энергичные люди, трудоспособные мужчины, которые не хотели воевать за непонятно чьи интересы. Уже к 1915 году у большинства здравомыслящих граждан начали испаряться иллюзии о целях войны. Еще вчера немецкий кайзер и российский император в гостях у правящей королевской династии в Лондоне принимают морской парад и лобызаются, а через пару лет ты должен подохнуть от газовой атаки или сгнить в окопе, потому что два кузена поссорились между собой.

Граждане с активной жизненной позицией уезжали в США и другие страны Северной и Южной Америки. Это вызвало бум развития, аналогичный массовому переселению советских граждан в Сибирь и Среднюю Азию. Так в США оказались Чарли Чаплин и Альберт Эйнштейн. Учитывая официальный антисемитизм нацистской правящей партии Гитлера, массово уезжали евреи. Да и не только евреи, и не только из Германии. В 1938 году были аннексированы Австрия и Чехия. В 1939-м завоеваны Польша и Франция. Пали Бельгия и Нидерланды. Бежали от фашистского режима дуче в Италии. Бежали от диктатуры генерала Франко из Испании. С 1914 по 1950 год в Западной Европе началось великое переселение народов в Северную и Южную Америку. Последний раз Европа видела такое, наверное, только после великих географических открытий. Уезжали все: ремесленники, банкиры, безработные, пасторы, раввины, журналисты, ученые, врачи, даже военные, которые не хотели участвовать в бойне.

Каждый день в гавань Восточного побережья двух Америк приходили пассажирские корабли, битком набитые молодыми трудоспособными людьми, которые были готовы к любой работе, лишь бы закрепиться на новом месте, потому что они понимали: назад дороги нет — там война и смерть. Об этом поколении снято огромное количество лент в Голливуде, написано много книг. Самый смачный образ судьбы беженца от войны, голода и беспредела — оскароносная эпопея «Крестный отец». Основатель мафиозной династии Вито Корлеоне пацаненком прибывает пароходом в Нью-Йорк (как раз в числе таких беглецов из Европы). Такие люди готовы на все ради социального успеха, но при этом они, видевшие ужасы мировой войны, придерживаются специфических нравственных норм. Они спокойно преступают закон, но им важен успех не только личный, но и семьи. Поэтому они вытаскивают своих родственников из Европы, куда больше дороги нет.

Именно на таких людях держался послевоенный экономический успех США. Плюс не надо забывать, что именно в США нашли приют технические, инженерные и научные кадры третьего рейха. Среди них было достаточное количество нацистских преступников, которым заочно был вынесен смертный приговор. Эмигрировал в США крупный бизнес, который поддерживал нацистский режим, уезжали лояльные к Гитлеру буржуа и топ-менеджеры, рядовые члены партии НСДАП, которые боялись репрессий, особенно из восточной оккупационной зоны, которая была под управлением СССР и на базе которой затем возникла ГДР. Интенсивное развитие промышленности и экономический бум послевоенных США связаны с этими людьми, и то, что среди них оказалось значительное количество симпатизирующих СССР, на которых сразу же после войны началась «охота на ведьм», о многом говорит.

США и СССР практически одновременно покорили космос. Научные разработки в наукоемких отраслях шли нога в ногу. США немного опережали в кибернетике, вычислительной технике и компьютеризации, автомобилестроении и сфере услуг, но при этом отставали в атомном строении, освоении космоса и Арктики, здравоохранении и в целом в общедоступных социальных технологиях.

Победитель в мировой войне получает не только природные или финансовые ресурсы. Он получает возможность обновить собственную социальную структуру общества за счет притока новых граждан и гастарбайтеров, которые должны сильно проявить себя, чтобы стать гражданами. На такой технологии строился экономический рывок Израиля — за счет привлечения эмигрантов из СССР. Таким же образом работает программа «Грин-карта» до сих пор. По такой же схеме уезжали на ПМЖ в Германию бывшие советские люди. Победители в холодной войне получали свои кадровые репарации. Социальные сдвиги хорошо отражаются в массовой культуре, популярная песня — это вообще слепок общественного сознания. Кажущиеся глупыми тексты хитов на самом деле являются наглядным социологическим материалом.

После проигрыша в холодной войне советская эстрада пела:

Амэрикан бой, уеду с тобой,

Уеду с тобой, Москва прощай.

Тут же включалось патриотическое «Любэ»:

Не валяй дурака, Америка.

То есть как бы мы признаем, что поиграли в холодной войне, но, тем не менее, давайте не наглеть.

Вообще, если по-честному, то сейчас разворачивается не Третья, а Четвертая мировая война. Потому что Третьей была война, которую мы называем холодной. Мы просто проглядели ее. В обществе и на государственном уровне проигрыш в холодной войне не проанализирован как следует.

Официозная историография новых постсоветских государств превозносит рождение в 1991 году РФ, Беларуси или Казахстана как историческое достижение. А где-то — в Молдавии, Грузии и на Украине — борьба за уничтожение СССР считается государственным подвигом. Нигде вещи своими именами не называют, а значит, и чистоты понимания ближайшей истории нет. А так как история — это отлитая во времени политика, то и нынешняя политика строится исходя из ложного самоопределения.

Но поскольку в массовом сознании понимания холодной войны как Третьей мировой не произошло, то будем называть ее просто холодной, а та, что разворачивается сейчас, будет Третьей.

Итак, холодную войну мы проиграли вчистую, причем это лучше всего видно на политэкономическом уровне. Результатом уничтожения советского проекта стало изменение самого государства и общества. А так как любое общество — лишь проекция экономических отношений, то можно сделать вывод, что мы просто выбрали экономическую модель периферийного типа.