Часы академика Сикорского - Наталья Александрова

– Гости, наверное, приезжали… – продолжал мужчина, перестав улыбаться.

– Что вы, как можно! – Александра замахала руками. – Карантин же, были только свои! Мы люди законопослушные, раз нельзя – значит нельзя! И все-таки разрешите мне пройти, я тороплюсь.

– Ну-ну… – он отступил в сторону, и снова появилась эта акулья улыбка. – Бегите!

«Он знает, – в панике подумала Александра, чувствуя, как сверлит спину его взгляд. – Он понял, что труп подсунули мы. Да тут и дурак бы догадался, все следы видны. И вообще, только наш дом достаточно близко находится… Но отчего они не вызвали полицию, если не имеют к трупу никакого отношения? У них какие-то свои причины? Но он точно знает…»

В магазине возле станции из-за карантина было почти пусто. А точнее, в нем находились всего два человека: продавщица Люся возвышалась за прилавком, как скала над морем, и еще одна невысокая крепенькая тетенька, похожая на прикроватную тумбочку, делала покупки. Рядом с ней стояла хозяйственная сумка на колесиках, уже почти полная. Покупательница была в голубой одноразовой медицинской маске. Люся, по всей видимости, обычную маску не нашла, или уже использовала весь запас, или же они ей не подходили по размеру, поэтому она красовалась в самодельной маске, сшитой из детской фланелевой пеленки в зайчиках и медвежатах.

Также из-за карантина покупательница стояла поодаль от прилавка, соблюдая положенную дистанцию, поэтому разговаривала с Люсей на повышенных тонах, почти кричала, как будто они находились на разных берегах не очень широкой реки.

– Что-то вы сегодня, Марья Степановна, много всего закупаете, – заметила Люся, а увидев вошедшую в магазин Александру, строго проговорила: – А вы, женщина, почему без маски ходите?

– А где же ее взять? – вздохнула Александра.

– Сшейте сами. Вот я же сшила!

– Я не умею. Да и не из чего.

– Ну, так хоть дистанцию соблюдайте. Положено полтора метра соблюдать, вот и соблюдайте!

Александра послушно отступила от прилавка, и женщины продолжили прерванный разговор.

– Я и сама не рада, Люсенька, – проговорила покупательница, отирая лоб тыльной стороной руки. – Больно мне охота продукты таскать, ноги-руки трудить, да только Витька сегодня как с утра уехал, так до сих пор и не вернулся. А мне же всех этих оглоедов кормить… сама знаешь – они все здоровые, и аппетит у них, как у сверхсрочников. А Витька все не возвращается…

– Витька? – переспросила Люся, неторопливо отвешивая сахарный песок. – Это какой же Витька?

– Известно какой! Шофер наш. Так-то он каждый день ездил за продуктами, так я и горя не знала. Разве что за хлебом к тебе зайду, потому как хлеб у тебя больно хороший, а все остальное Витька из Зеленогорска привозил – и мясное, и молочное, и овощи. А у тебя я только хлеб беру, ты же знаешь…

– Да, хлеб у нас хороший, из Лесного каждый день привозят… Так что ж сегодня-то?

– Сегодня Витька, как всегда, утром приехал, и только я к нему пошла со списком, что покупать, как они в его пикап стали какой-то мешок большой грузить. Видно, что тяжелый. Тут Палыч на меня как рявкнет: «Пошла вон! Куда суешься?»

– Палыч? Это который Палыч?

– А это который начальник над охраной. Пошла, говорит, вон, не крутись тут…

– Так и сказал? – ахнула продавщица. – А вы, Марья Степановна? Вы ему это спустили?

– А что я могу? Я ему: «Палыч, мне же продукты нужны! Вот же, целый список!»

– А он? – переспросила Люся с живейшим интересом.

– А он мне говорит: «Не до тебя, дура! Пошла вон! И вообще, нечего тут вертеться!»

– Надо же! – ахнула продавщица. – Прямо так дурой и обозвал? Ужас какой! А вы?

– А я ему: «Палыч, ты же сам первый кушать запросишь!»

– А он?

– А он меня чуть не прибил. Что-то еще Витьке сказал, я не услышала, что именно, сел вместе с ним в машину и уехал. И все, с тех пор они не возвращались… Главное дело, что Палыч никогда на меня раньше не кричал, всегда такой вежливый, обходительный, слова худого не скажет… мамашей называл…

– Само собой, вы же их всех кормите! Что же это он сегодня так разошелся?

– Я вот что думаю, – покупательница придвинулась поближе к прилавку и понизила голос, но, вспомнив о необходимой дистанции, тотчас попятилась. – На него, на Палыча, утром Олег Николаич, хозяин наш, накричал. Так орал – у меня посуда в шкафчике чуть не побилась! Когда Палыч от него вышел, прямо красный весь был, как помидор… Кстати, Люся, помидоров мне тоже положи, килограмма три…

– Ну, дела… Чего вам еще надо, Марья Степановна?

Покупательница сверилась со списком и проговорила:

– Яичек три десятка или лучше четыре… хлеба четыре буханки… молока обязательно… сметаны, которая двадцать процентов, они любят, чтобы пожирнее… – Тут она повернулась к Александре и проговорила строго: – А вы, девушка, что так нервно дышите? Что я много всего покупаю, так мне столько мужчин кормить надо! А вы чем дышать, лучше бы сами меньше шумели! Вчера вечером такой от вас галдеж был, я заснуть не могла…

– Что, простите? – удивленно переспросила Александра.

– Вы ведь соседка наша, из дома с башенкой, который Беллы Юрьевны? Вы у нее снимаете?

– Ну да, а откуда вы знаете?

– А вы как думали? Народ, он все знает! От народа ничего не скроешь! – Она снова повернулась к продавщице и продолжила: – Еще мне помидоры нужны, килограмма три… ах, помидоры ты уже положила… огурчиков тоже три кило…

– Как же вы, Марья Степановна, все это дотащите? – сочувственно проговорила Люся.

– Да уж как-нибудь… мне не привыкать…

Александра задумалась о том, что услышала.

Судя по всему, эта похожая на тумбочку тетка – кухарка или домоправительница в доме того самого «олигарха», который обитает за забором. И сегодня утром этот «олигарх», Олег Николаевич, накричал на начальника своей охраны. После чего в пикап, ежедневно подвозивший в дом «олигарха» продукты, погрузили какой-то большой и тяжелый мешок…

Логично предположить, что в этом мешке был труп.

Тот самый труп, который они накануне общими усилиями подбросили на соседний участок.

Утром его нашли, хозяин устроил выволочку начальнику охраны за то, что тот не уследил, допустил ЧП, и велел избавиться от трупа.

Ну, все ясно – начальник охраны «олигарха» повез труп неизвестного куда-то, где от него можно избавиться. На городскую свалку, или в котельную, где его можно сжечь, или просто на какое-нибудь уединенное лесное озеро, где труп можно утопить, привязав к нему груз…

Да, они так никогда и не узнают, кто был этот человек и зачем он пришел к ним на участок.

За работой мастер Вайсберг с грустью вспомнил недавние, казалось бы, времена, когда в его гостиной с самого утра толпились заказчики, а в мастерской трудились пятеро подмастерьев, едва успевавшие выполнять их заказы.