Жара - Виктор Степанычев

Бронетранспортер со своими четырьмя ведущими мостами шел более устойчиво, а вот «уазик», идущий первым, нещадно болтало из стороны в сторону и носило по колее.

Веклемишев ежился под пронизывающим ветром, дующим в лоб колонне со стороны Большого Кавказа. Башня БТРа, за которой он укрылся, не спасала ни от ветра, ни от нудного мелкого моросящего дождя. Григол со своим подчиненным спецназовцем устроились на корме, у самых выхлопных труб. Справа и слева от Веклемишева заняли места Митяй и Данила-мастер, ведущие наблюдение за дорогой. Их «киборги» — защитные шлемы — были оборудованы приборами ночного видения, дальномерами и другими нужными и не очень электронными принадлежностями.

Конечно, морось мешала хорошему обзору «ночников», однако лучше плохо видеть, чем никак.

По расчетам Вадима, до места встречи, где их ждал Тамбовцев, оставалось не более километра. И это как радовало, так и давало повод для сильного беспокойства. До заставы было, считай, рукой подать — порядка шестнадцати километров, но, без сомнения, самых трудных. Пока что Вадим колебался в выборе маршрута и способа передвижения. Информация об обстановке в аулах-юртах с блокированием дороги была не совсем ясная. Вроде бы население продолжало перекрывать единственную транспортную артерию, по которой можно пройти, а точнее — проехать к заставе, однако активное бурление народа, наблюдавшееся в течение дня, вроде бы стало стихать.

Этого следовало ожидать. При такой мерзкой погоде стоять целый день на улице не очень приятно, и людей, естественно, потянуло домой. Однако строить иллюзии, что к подходу колонны дорогу разблокируют, не стоило.

А беспокоился Вадим еще и из-за того, что с минуты на минуту конвой должны настигнуть неприятности. Вполне возможно — крупные. Предчувствие его редко обманывало. Хотя какое там предчувствие — в ситуации, в которой он находился сейчас, и без склонности к фатализму можно было утверждать, что кое-кто вместе с кое-чем подобрались незаметно. Оставалось лишь удивляться, почему до сих пор его и спутников минула чаша горькая встречи с ними. Его прибытие и маршрут следования с примерными временными характеристиками уже должны быть известны, по определению Стоянова, нехорошим дядям. Звонок «восточника» Зелимхана с блокпоста явился, без сомнения, окончательным утверждением, что Веклемишев именно тот, кого ждут боевики. Из всего этого следовал неутешительный вывод, что попытка перехвата московского гостя дело ближайшего времени.

Беспокойные размышления Вадима на уровне условного рефлекса дали сигнал мышцам к непроизвольным манипуляциям. Большой палец будто сам собой лег на скобу предохранителя «Бизона» и проверил ее на мягкость хода. Щелчок — готовность к бою, щелчок — предохранитель застопорил затвор… И в тот же момент предохранитель с силой был брошен вниз, автомат взлетел к плечу Веклемишева, рывком вскочившего на колени и занявшего позицию за башней.

— Цель справа на два часа, — раздался над ухом громкий, но спокойный голос Данилы-мастера. — Работаю!

Одновременно прошел доклад Митяя:

— Цель слева на одиннадцать. Работаю!

За практически неслышным в гуле работы двигателя БТРа выстрелом из «вампира», снайперской винтовки Данилы-мастера, оборудованной глушителем, последовали короткие, в три патрона, очереди «бизона» Митяя. Примерно в пятидесяти метрах впереди справа от дороги расцвела яркая вспышка огня; в уши Вадима ударил глухой, знакомый звук выстрела гранатомета. Граната прошла по высокой траектории над «уазиком» и взорвалась метрах в двухстах слева, осветив далекую каменную осыпь. Веклемишев, правда, этого не видел. Он вел огонь скупыми очередями по позиции гранатометчика. Рядом «работал» Митяй, поливая из автомата левую обочину. Гремели выстрелы и за спиной Вадима, с кормы бронетранспортера, где находились Григол со своим бойцом. «Уазик» и бронетранспортер прибавили ходу — водители знали свой маневр. Трассирующие пули, летевшие с брони в темноту, создавали феерическую картину. Казалось, будто у БТРа выросли длинные, трепещущие на манер стрекозиных, крылья. Вот только художники, создавшие это фантастическое полотно, менее всего были склонны любоваться его красками.

— Справа движения не наблюдаю! — крикнул Данила-мастер. — Вижу двух «двухсотых», оба гранатометчики.

— Слева — аналогично, третий ушел по обрыву, — выдал информацию Митяй. — Все были вооружены автоматами.

— Прекратить огонь! — скомандовал Веклемишев. — Доложить потери.

— Потерь нет, — пришли доклады со всех сторон.

— Принял! — коротко и громко, перекрывая шум двигателя БТРа, крикнул Веклемишев. — Продолжать наблюдение за обочинами. Митяй, передай, чтобы водители не гнали и скорость держали соответственно дорожным условиям.

— Стоян сообщил, что у них все в порядке, — буркнул Митяй после короткого радиообмена.

Первый блин комом не случился, все сработали грамотно — как надо, как учили. В принципе засада была стандартная. Гранатометчик должен был из укрытия влепить выстрел в передовой «УАЗ», а засевшие слева боевики расстрелять «пехоту». Вторая граната предназначалась БТРу. Данила-мастер разглядел гранатометчика в «ночник» и снял его из снайперки. В движении это сделать нелегко, но на то он и мастер — натуральный, заслуженный мастер спорта по стрельбе. Правда, официальный статус Данила заработал еще до прихода в Отдел, а уже позже, после того как показал себя не на стенде и стрельбище, а в реальном бою, приставка «мастер» сама собой прилепилась к его имени.

Вовремя поймал в прибор ночного видения движение слева и Митяй, успевший на доли секунды до того, как грянул выстрел гранатомета, опередить огнем засевших в камнях боевиков и уложить двоих. Одна граната все же была запущена в сторону «УАЗа», но отброшенный пулей из «вампира» боевик направил ее высоко над дорогой. Второй гранатометчик не успел сделать и этого, попав под огонь Вадима или кого-то из пограничников, хотя, возможно, это опять же была работа Данилы-мастера. Так что классическая засада была не менее классически подавлена.

Подобной пакости, собственно, Вадим и ожидал. У него даже на сердце полегчало, что уже не надо ничего ждать, а следует только действовать…

— Стоян передает, что Тамбовцев нас видит, — доложил Веклемишеву Митяй, принявший сообщение по переговорному устройству «киборга».

Димитр держал связь с Тамбовцевым, дожидающимся их у излучины горной речки.

— Пусть Стоян даст Ивану сигнал: установленный ранее план без изменений, — сказал Веклемишев и высунулся из-за башни, всматриваясь в темноту по ходу движения колонны. — И передай Димитру, чтобы он держал радиостанцию постоянно включенной. Это для того, чтобы мы были в курсе обстановки.

Справа на обочине обозначился голубоватый рассеянный свет.

Это на «тамбовском» «Урале» включились фары, затемненные светомаскировочными устройствами. «УАЗ» сбросил скорость, чтобы согласно определенному Веклемишевым плану построения колонны пропустить вперед тяжелую тушу механического бронтозавра, детища автопрома эпохи развитой социндустрии. Несмотря на все свои недостатки, главным из которых было пожирание в запредельных количествах горючего, «Урал» был относительно неприхотлив, а по проходимости, особенно ежели приспустить колеса, включить передний мост и пониженную передачу, был равен четырехосному БТРу, если не превосходил его. Еще из положительных качеств можно было отметить изрядную грузоподъемность и вместимость грузовика, которые в полной мере были использованы пытливым умом русского солдата. Наваренные на борта металлического кузова стальные листы «шестерка» плюс самопальная же защита кабины и капота на ходовых качествах «Урала» совершенно не сказывались, зато прекрасно защищали от пуль. А проделанные в металле бойницы вообще превращали машину в эдакий ощетинившийся стволами сухопутный броненосец огневой мощью до взвода.