В крепких объятиях - Дженнифер Фэй

С раздраженным вздохом он вернулся в машину.

– Что происходит? – Кейт смотрела на него с тревогой. – Почему ты за ним погнался?

– Это был репортер, он нас сфотографировал…

– Что? – Краски сбежали с ее лица. – Но почему? Какая бессмыслица. Что интересного во мне? В нас?

Лукас расчесал волосы пальцами.

– Обычно это не важно, и папарацци не проявляют ко мне интереса. Но в прошлом месяце была та статья в журнале…

– Где тебя назвали Холостяком Года?

– Ты ее видела? – Он напрягся при мысли о том, что она его обманывала. – Ты с первого момента знала, кто я?

– Нет-нет! Сначала я тебя не узнала. Ты был в одних шортах, и я несколько отвлеклась. – На щеках Кейт выступил румянец. – Важнее то, что этот журналист собирается сделать с фотографией.

Лукас пожал плечами:

– Скорее всего, продаст тому, кто даст больше денег.

– Но так нельзя. Если ее опубликуют, все будут думать, что мы с тобой… мм…

– Встречаемся. – Лукас не привык к тому, чтобы женщин отталкивала мысль о романтической связи с ним. – Если нас будут считать парой, это так плохо?

– Да.

Резкий ответ задел его. Лукас не знал, как реагировать, и только откинулся на сиденье. Может, стоило испытывать облегчение, но почему-то не получалось, и это раздражало еще больше.

– Извини. – Кейт потеребила ремешок сумочки. – Прозвучало слишком грубо. Я просто не привыкла к журналистам. И не хочу, чтобы мое фото попало в новости.

Это Лукас мог понять. Его семья появлялась в заголовках еще до его рождения, и ему до сих пор это не нравилось.

– Скорее всего, появится более стоящая новость, и они про нас забудут.

– О, ладно. – Напряжение сошло с ее хорошенького личика.

Лукас не слишком в это верил, но всегда оставалась надежда. А Кейт сейчас следовало успокоиться.

Придя вечером в особняк, Кейт дважды проверила засов на двери, а потом выглянула в окно, проверяя, не шел ли кто за ней.

– Что-то не так?

Она подскочила от неожиданности.

– Э-э-э… нет.

Может, она просто придумала, что в больнице за ней кто-то следил? Нет, нет. Паранойей она не страдает.

– Послушай, если ты переживаешь из-за того, что случилось, не стоит. – Лукас переступил с ноги на ногу, не глядя ей в глаза. – Это я виноват, и больше такого не повторится.

Кейт не знала, что ей чувствовать – обиду или облегчение. Она не могла забыть поцелуй, который заглушал сознание. Но Лукас прав, это не должно повториться.

– Давай не будем раздувать из этого проблему.

Лукас как будто хотел сказать что-то еще, но отвернулся и пошел в кухню.

– Я заказал пиццу, если ты проголодалась.

По кухне витал запах томатного соуса и сосисок.

– Выглядит аппетитно. Ты, случайно, не заказал к ней салат?

– Да. – Лукас с гордым видом достал из холодильника миску.

– Спасибо.

Кейт села за стол. Ее не отпускало воспоминание о мужчине, которого она заметила в коридоре больницы. Сначала она не обратила внимания, но потом, к вечеру, снова его заметила.

Лукас помахал перед ней рукой:

– Кейт?

Что он говорит?

– Э-э-э… да, конечно.

Лукас положил ей на тарелку тонкую пиццу. Кейт не прикоснулась к ней, продолжая мысленно прокручивать события дня.

– Не хочу вмешиваться, – сказал Лукас, – но ты явно не собираешься есть, пока не разберешься с тем, что тебя так отвлекает.

– Сегодня вечером в педиатрическом отделении мелькал какой-то мужчина. Сначала я думала, он кого-то навещает; но он держался в тени и как будто за всеми наблюдал. А когда я сказала про него медсестре, он исчез.

– Это я его нанял, – низким ровным тоном сказал Лукас.

Кейт подскочила на месте.

– Ты нанял его за мной следить?

– Нет, защищать.

– Меня? От кого? – Она повысила голос.

– Помнишь фотографа перед больницей? Я не хотел, чтобы он или другие репортеры приставали к тебе с вопросами, поэтому послал охранника из моей службы безопасности проследить, чтобы этого не случилось.

– Ты же говорил, пресса не станет раздувать шумиху.

– Я хотел убедиться, что они к тебе не полезут.

– Значит, они опубликуют фото?

Лукас хотел бы заверить ее, что волноваться не о чем, но не мог лгать.

– Скорее всего.

У Кейт загорелись глаза.

– Ты можешь их остановить.

– Я? Как?

– Откупись. Заплати за фотографию. Не знаю, должен же быть способ.

– Даже если бы я хотел его остановить, я не знаю, кто это.

– Как мне просить людей о жалости и деньгах, если мое имя и лицо будут ассоциироваться со скандалом в таблоидах?

– Значит, ты придумала, как собрать деньги?

Она фыркнула:

– Мы думаем организовать маскарад. Уникальное событие. Твоя тетя предложила помочь.

– Ты говорила с моей тетей?

– Я никого в этом городе не знаю, кроме тебя и ее, и попросила ее помочь с организацией сбора средств. Она всех знает в этом городе, если не лично, то через общих знакомых. Она любит поговорить. Даже об особняке поговорили.

– Что ты сказала моей тете про особняк?

– Немного. Только то, что меня завораживает это место. Такая богатая архитектура и история. Он интригует меня почти так же, как его владелец.

– Правда? – Лукас всмотрелся в ее глаза и улыбку. Она что, флиртует? Он мысленно одернул себя.

Кейт нужна ему только как профессионал.

– У меня есть для тебя предложение.

Лукас весь день обдумывал свой план. Очевидно, что Кейт нужна материальная помощь прямо сейчас, и еще крыша над головой. А ему нужен человек, который займется ремонтом – такой, который оценит очарование старого дома. Кейт идеально подходила на эту роль; если бы только он смог забыть, как его искушали ее пухлые губы…

Кейт настороженно посмотрела на него.

– Раз тебе так нравится это место, что ты скажешь, если я предложу тебе здесь работать?

– Работать на тебя? – Недоумение наполнило ее карие глаза. – Даже после нападения фотографа?

– Не бойся. Статья наверняка будет короткой, никто ее не заметит. – Лукас скрестил руки и перекатился с носка на пятку. – Мое предложение будет полезным для нас обоих.