С первого взгляда - Галина Владимировна Романова

– Одна – это мало. А где же ты его мог снять-то, Антоша? Во время танца? В туалете? Этот вариант был бы замечательным.

– Почему?

– Потому что ремень в таком случае мог подобрать кто угодно.

– А из спальни моей его утащить типа нельзя было! Да его с меня можно было легко снять вместе со штанами и кожей, ничего бы не почувствовал.

– Надо же было так нажраться! – недовольно поморщилась Саша, тут же увидала в дверном проеме Ивана, маетно слоняющегося по коридору, и позвала: – Эй, Ванечка, иди сюда, дружочек. Разговор есть!

Снегирев вошел как-то боком. Один в один, таким же образом, каким его жена перед этим покинула кухню. Поддернул повыше тренировочные штаны. Присел на краешек стула, демонстративно дотронулся до синяка под глазом, пробормотал с укоризной в сторону Антона:

– Спасибо, друг, за подарок к годовщине!

– Ладно, прости, – протянул тот ему через стол руку. – Мир?

– Мир-то мир, да… – Иван пожал протянутую ладонь, съежился как-то весь, кивнул себе за спину. – Вызывать начали всех по очереди.

– Уже?! – забеспокоилась Саша и, перегнувшись через стол в Ванькину сторону, спросила: – Вань, а у вас вчера никаких гостей помимо нас не было?

– Это ты к чему клонишь? – сразу насторожился тот и затеребил, затеребил лямки майки-алкоголички. Вырядился тоже, как дурачок.

– Мы с Антошей видели вчера незнакомый «Форд Фокус» на парковке.

– И чего? – настырно двинул в их сторону опущенным лбом Иван.

Саша понимающе переглянулась с Мариным.

Вот оно, начинается! Дружба дружбой, а чужие проблемы никому не нужны. Тем более такого масштаба проблемы. Не успел вопрос услышать, уже готов обороняться.

– А то! – обозлился сразу Антон, обидевшись. – Кто на нем приезжал к вам?

– К нам никто, – поспешил с ответом Ванька.

– А к кому тогда? Мог это быть лесничий или как там его – егерь, во!

– Не было тут никаких лесничих и егерей, чего несешь-то, Саня?! – Ванька даже пальцем у виска покрутил. – Где ты видала лесников на таких машинах? Как они по лесам-то станут ездить?

– И то верно, – удовлетворенно улыбнулась она, загнув пальчик на правой руке. – Стало быть, это не был никто из приглашенных вами гостей. Не был ни егерь, ни лесник. Обслуживающий персонал приехал на своем микроавтобусе, я его своими глазами видела…

– Ага, приехал обслуживающий персонал! – Ванька злобно выругался, засопел. – Видала, как тот персонал вчера всех обслужил?

– Не отвлекаемся, дорогой, – улыбнулась ему примирительно Саша, держа загнутыми уже три пальчика. – Если это не был гость, егерь, прислуга, то кто это был, Ваня?

– А я… Я не знаю. – Он растерянно заморгал, попеременно глядя то на Сашу, то на Антона. – Честно не знаю.

– А машину ту хотя бы видел?

– Видел хотя бы. И что? – снова вскинулся он с непонятным апломбом. – Чего вы прицепились к той машине?

– А ничего! – уже начала терять терпение Саша. – Мы просто хотим знать, кто был на той машине и куда потом подевался?!

Они очень надеялись на то, что этим вопросом заинтересуется и милиция. Долго обсуждали его на кухне, фантазируя на все лады и тщательно обходя тему возможной причастности к убийству Антона. Час, наверное, обсуждали, пока их не вызвали для беседы – пока…

Это так один из сотрудников в штатском обозначил с нажимом – для беседы пока! И всем стало ясно, что потом будут и допросы, и все отсюда вытекающее.

Их было двое – милиционеров в штатском, небрежным движением извлекших из своих карманов по удостоверению. Что-то скороговоркой пробормотали, пойми-разберись, что именно. Антон лишь уловил, что одного звали Леней, второго Борисом. Он тут же окрестил их про себя Леликом и Боликом. Что они будто бы напарники и что всем следует отвечать на их вопросы по возможности правдиво.

Какую правду он мог им рассказать?! Никакой! У него ее просто не было.

Спасибо Саше и Ивану. Они немного воссоздали картину прошлого вечера, снабдив его таким образом хоть какими-то воспоминаниями, своих-то у него не было. Потом Сашка заставила его умыться и почистить зубы.

– И слушай… – она скованно улыбнулась, протягивая ему полотенце на пороге ванной комнаты на втором этаже. – Что бы ни происходило, кто бы что бы ни говорил, помалкивай.

– Понял, – покивал он тяжелой головой.

– Не пытайся возразить, не пытайся согласиться, просто молчи. Это лучшее в твоем случае на данный момент.

– А нас всех вместе станут допрашивать или каждого по отдельности?

Антон поежился. Капли ледяной воды с вымытых волос потекли за воротник рубашки, которую на него Саша натянула, это было почти болезненно. Хотя он весь сам себе напоминал сейчас огромный нарывающий волдырь. Куда ни ткни, всюду больно. Душу трогать вообще не стоило, ныло все так, что позволительно было бы – начал выть.

Вызывали всех по одному, как на экзамене. Первой пошла Лена Снегирева, за ней ее муж – Иван. Пробыли вдвоем в гостиной недолго, вышли немного взбодрившимися и сразу ушли к себе, уже по пути начав шушукаться.

Потом были Логиновы, потом Рогулины. Эти тоже недолго пробыли. Выходя из гостиной, старательно уводили взгляд от Антона. И тут же обосабливались.

Все понятно, решил он тут же. Слили его по чистой. Поэтому его очередь все и не наступала. Оставляли его на потом, как самого потенциального подозреваемого.

Потом вошла Влада, выйдя из гостиной, посмотрела на него с неприкрытым вызовом, и даже он сказал бы, что с торжеством. Ничего не понял, конечно. Да и не собирался объявлять себя чтецом красноречия ее взглядов. Хочется глаза ломать – на здоровье.

Следом вызвали Сашу. Пробыла она чуть дольше остальных. Вышла с заплаканными глазами. Только подошла к нему, приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, как его тут же позвали.

– Держись, Тоша, – единственное, что успела прошептать она ему в спину.

Он кивнул и перешагнул порог гостиной.

– Дверь прикройте, пожалуйста, – попросил его тот, которого он окрестил Леликом – маленький, щупленький белобрысый парень.

Антон прикрыл дверь, осмотрелся.

До приезда милиции все здесь прибрали, скатерть, скомканная в центре стола, исчезла уже после. Стулья стояли на своих местах. Портьеры аккуратно расправлены, пепельницы пусты. Нигде ни единого предмета чьего-то туалета, а, по слухам, вчера тут всего этого было в изобилии, когда начались танцы с раздеванием. На столе перед Леонидом и Борисом стоял графин с водой и два стакана.

Ну ни дать ни взять приемная комиссия!

Сейчас станут его пытать, заламывать руки. Он станет врать и изворачиваться. Они будут орать – «не верю». И по результатам этой «пока беседы» будет принято решение – признан он годным находиться среди себе равных, то есть свободных от тюремного заключения людей, или нет.