Древнекитайская философия. Эпоха Хань - Коллектив авторов

на конкретных, повседневно встречаемых вещах, исследовать действие общих законов на частных, практически существенных для человека явлениях. В ход идут понятия, которые были на втором плане в традиционном даосизме и вообще в древности: утверждается необходимость обучения, наблюдения, тренировки, накопления опытного знания. Общие понятия субъективируются: не столь интересуют Время, сколь время, не Жизнь, а жизнь, не Прекрасное, а подходящее, не Единое, а единичное, не небесное, а человеческое.

Но не все так просто. Человек того времени живет в сложном и противоречивом мире, и это накладывает отпечаток на его мировоззрение. Новые идеи подсказаны современностью и часто противоречат древним установлениям. Старое и новое взаимодействуют, накладываются одно на другое — их отношения сложны. Обычный для древних трактатов убеждающий, поучающий стиль не может ввести в заблуждение — многое неясно авторам «Хуайнань-цзы». Существен, однако, основной пафос: практика, современность не менее важны, чем теория и древность.

«Хуайнань-цзы» состоит из 21 главы, написанных разными авторами. Об этом свидетельствуют и стилевые особенности, и разные мировоззренческие позиции. Каждая глава представляет собой трактат и обозначается словом сюнь — «наставление», «поучение». Впервые сочинение упоминается Бань Гу в библиографическом разделе «Хань шу» под названием «Хуайнань. Внутренняя [книга], 21 тетрадь». Текст имеет два основных комментария — Сюй Шэня (I-II вв.) и Гао Ю (II-III вв.). Первое печатное издание памятника относится к IX в. Новое издание было предпринято Чжуан Куйцзи в XVIII в. Он же дополнил комментарий Сюй Шэня и Гао Ю. Среди современных изданий надо отметить следующие: Лю Вэньдянь. Хуайнань хунле цзицзе (Сводный комментарий к «Хуайнань. Великая мудрость»). [Б. м.], 1923; Лю Цзяли. Хуайнань цичэн (Сводный комментарий к «Хуайнань»). Шанхай, 1924; Ян Шуда. Хуайнань-цзы чжэн вэнь (Критическое издание «Хуайнань-цзы»). Пекин, 1953; Шанхай, 1985, и др.

На европейские языки переводились отдельные главы «Хуайнань-цзы»: в 1918 г. Э. Эркес перевел четвертую главу (Erkes Е. Das Weltbild des Huai-nan Tze. — Ostasiatische Zeitschrift, 1918, Bd. 5); в 1933 г. И. Морган — восемь глав: первую, вторую, седьмую, восьмую, двенадцатую, тринадцатую, пятнадцатую, девятнадцатую (Morgan Е. Тао, The Great Luminant. Essays from Huainan-tzu. L., 1933); 1957 и 1958 гг. Э. Крафт — первую и вторую главы (Kraft Е. Zum Huai-nan-tzu. Einfuhrung, Ubersetzung (Kap. I und II) und Interpretation. — Monumenta Serica 1957, № 16; 1958, № 17); в 1962 г. Б. Воллакер — одиннадцатую главу (Wallacker B. E. The Huai-nan-tzu. Book eleven: Behaviour, Culture and Cosmos. — JAOS. 1972, vol. 22, с. 1); в 1979 г. на русский язык были переведены главы первая, вторая, шестая, девятая, двадцать первая Л. Е. Померанцевой (Померанцева Л. Е. Поздние даосы о природе, обществе и искусстве. МГУ, 1979).

В данном томе представлены в переводе первая, вторая, девятая главы (в сокращенном виде) и седьмая глава (полностью).

Л. Е. Померанцева

Глава первая. Об изначальном дао

Дао[115] покрывает небо, поддерживает землю, простирает четыре стороны света, раскрывает восемь пределов[116]. Оно высоко — беспредельно, глубоко — безмерно, обнимает собою небо и землю[117] (Вселенную), сообщается с бесформенным[118]. Бежит источником, бьет ключом[119]. Пустое — постепенно наполняется, клокочет и бурлит. Мутное — постепенно очищается. Встанет между небом и землей и наполнит все пространство; ляжет между четырьмя морями[120] и заполнит всю ширь. Раздает и не иссякает, и нет для него ни утра, ни вечера[121]. Растянутое — покрывает шесть сторон[122], свернутое — не заполнит и ладони[123]. Сжатое — способно расправляться, темное — способно быть светлым, слабое — способно быть сильным, мягкое[124] — способно быть твердым. Натягивает четыре шнура[125], таит во рту инь-ян[126]. Связует пространство и время, сообщает свет трем светилам[127]. Жидкое, кашицеобразное[128], оно тонко и мало[129]. Горы благодаря ему высоки, пучины благодаря ему глубоки, звери благодаря ему бегают, птицы благодаря ему летают, солнце и луна благодаря ему светят, звездный хоровод благодаря ему движется, линь благодаря ему бродит, феникс[130] благодаря ему парит...

Колесо крутится не прерываясь; вода течет, не останавливаясь, начинаясь и кончаясь с тьмой вещей[131]. Поднимается ветер, сгущаются облака, и ничто не остается безответным[132]. Грохочет гром, падает дождь. Одно другому откликается бесконечно, [незримо, как явление] духов, [мгновенно, как] молния. Поднимаются драконы, слетаются луани[133]. Вертится круг, вращается втулка. Один оборот сменяет другой. Отграненное и отшлифованное вновь возвращается в невозделанное[134].

Никто ничего не вершит, а [все само] согласно с дао[135], никто ничего не говорит, а [все само] проникнуто благом[136], в спокойной радости[137], не зная гордыни[138], все достигает гармонии[139], а тьма многоразличий находит соответствие в природе вещей[140]. Разумом[141] проникнуты и кончик осенней паутинки[142], и целостность всего огромного космоса. Его благая [сила] приводит в согласие небо и землю, в гармонию инь и ян; сочленяет четыре времени года; согласует пять первоэлементов[143]; оберегает и пестует — и тьма вещей во множестве рождается; дает влагу деревьям и травам, увлажняет металлы и камни. Вырастают большими птицы и звери, умащивается их подшерсток и шерсть, крепнут перья и крылья, у оленей отрастают рога; у зверей нет выкидышей, у птиц — яиц-болтунов; отцы не знают печали утраты сына, старшие братья не плачут по младшим, дети не остаются сиротами, жены — вдовами; радуга не показывается, зловещие небесные знамения[144] не являются — оттого, что во всем заключено благо.

Высшее дао рождает тьму вещей, но ею не владеет; творит многообразные изменения[145], но над ними не господствует. Те, что бегают и дышат, летают и пресмыкаются, в свое время рождаются[146] и не испытывают благодарности; в свое время умирают и не испытывают обиды. Приобретая с пользой, оно не может быть восхваляемо; тратя и терпя убыток, оно не может быть порицаемо. Собирает и накапливает, а не становится богаче. Раздает и одаряет, а не скудеет. Вращается, и вращению этому нет конца. Тонкое, малое, оно не знает устали. Громозди его — оно не станет выше; обрушивай его — оно не станет ниже; прибавляй к нему — оно не умножится; отнимай у него — оно не уменьшится; обтесывай его — оно не отслаивается; руби его — оно не разрубается; буравь его — оно не просверливается; засыпай его