Пленница ведьмака - Ирина Игоревна Фельдман

могла зажмуриться, но это ничего бы мне не дало. Все равно заставят посмотреть в зеркало, не исключено, что под пытками.

А если побороть страх? Как тогда, когда мадам Джоандра решила показать, кто здесь главный? Вдруг получится? Вряд ли после этого прибежит, допустим, дедушка Бреннана и тоже начнет ругаться.

Решение я приняла быстро. А с выполнением плана возникли трудности.

Легко подчинить чувство своей воле можно только на словах.

Пока я договаривалась с разумом и эмоциями, мое отражение мягко выбралось из хватки Бреннана.

Я же до сих пор чувствовала его прикосновения.

Что за…

Отражение с грустной миной опустило голову и, обойдя отражение Бреннана, направилось куда-то вглубь зазеркалья.

– Эй! – Я легко вырвалась из рук парня и ударила ладонями по стеклу. – Эй, стой! Стой! Не уходи!

– Оно не вернется. – Отражение Бреннана точь-в-точь повторило его мимику и движения, как и положено зеркальному обитателю.

Мои руки беспорядочно скользили по гладкой поверхности. Я не мучилась от боли, но осознание того, что произошло что-то неправильное, отравляло меня.

– Пусть идет к себе. – Отец сделал вид, будто книга на столе интересует его больше, чем я.

Как у него все просто! Везет же мне на злых магов!

– Что вы сделали? – от шока я с трудом подобрала слова. – Куда делось мое отражение?

Он лениво повернул голову в мою сторону.

– Только ли отражение?

Впоследствии оказалось, что не только…

Глава 5

Кого боятся призраки?

Не зря, вот не зря я с самого начала была настроена против этой школы. По жизни я оптимист, да-да, тот самый, который видит плюсики над могилками, а тут произошел сбой системы. Вместо того чтобы нафантазировать веселые занятия колдовством и новых прикольных подружек, я заупрямилась и, как инопланетянин из известного фильма, завела: «Домой, домой».

Ведьминское чутье? Если и так, то это замкнутый круг какой-то. Как сбежать от магии, если она уже есть во мне?

И вообще мне и так неплохо жилось. Дар, о котором я знать не знала, мне абсолютно не мешал, более того, нередко помогал.

А я разве виновата, что обладаю столь драгоценным «ресурсом»? Что он достался мне, а не кому-то другому? Дурнушке Эгги, например.

Я в который раз оглядела выделенную мне спаленку с вполне удобной кроватью с балдахином, креслом у камина и стульчиком напротив маленького письменного стола, но с жесткого подоконника не слезла.

Не хочу признавать это место своим.

Стуку в дверь я обрадовалась. После странного ритуала Бреннан будто отдалился от меня, и такая перемена почему-то была больнее всего. Быстро привязываюсь к людям и не могу держать зла на тех, кто когда-то проявил ко мне доброту.

– Это ты? – спросила я, подскакивая к двери.

Хоть бы это был он! Узнать бы, что папаша его не наказал, как обещал.

– Да, принцесса, это я.

Ру? Боже мой, чуть не забыла про него.

– Заходи, не заперто.

– Не могу, – ответил парень глухо. – Не поддается.

Заподозрив обитателей особняка в очередной магической пакости, я сильно дернула на себя ручку. Ру тут же налетел на меня, и мы чудом удержались на ногах.

– Толкать надо было, а ты, наверное, дергал, – прошипела я.

– Ну прости, университетов не кончал. – Ру впихнул меня в глубь комнаты и, закрыв за собой дверь, заговорил уже без колкостей: – Жуткое место, скажу тебе! Надо делать ноги, и чем скорее, тем лучше. Конюшню никто не охраняет, можно взять свежих лошадей и смыться.

Было бы все так просто.

Я села на пол, прислонившись спиной к кровати. Сложила ноги по-турецки.

– У меня забрали душу, – сообщила я, до конца не веря в сказанное.

– Что?!

– Так объяснил Бреннан. Его отец провел какой-то ритуал, и теперь у меня нет ни отражения, ни тени. Как у нечисти из сказок. Я не понимаю, что это значит, и мне очень страшно.

Ру опустился рядом со мной. Запах его давно не стиранной куртки показался мне таким родным, что захотелось его обнять.

– Когда я был на кухне, то заметил, что тоже не отбрасываю тень. Кажется, я и вправду превращаюсь в нечисть. Так что будем бояться вместе.

Однако я не увидела у него страха. Его профиль, с растрепанными волосами и немного мечтательным взглядом, излучал поэтическую стойкость перед принятием неизбежного. Колючий циничный мальчишка на несколько мгновений преобразился в спокойного, даже разумного человека.

– Ру, – я положила руку ему на колено, – ты же уверял, что с тобой все будет хорошо.

– Хорошо будет потом, а боюсь я сейчас.

– Тебя здесь не обижали? Почему ты хочешь бежать? Не поладил с местной прислугой?

Он на секундочку задумался, стирая с лица выражение обреченного пофигизма.

– Да не, нормалек. Не погнали, накормили вкусно. Но что-то в них не так. Какие-то они не такие… На своем веку всякой прислуги повидал, а эти… Стукнутые какие-то.

– Это как – стукнутые?

Он стянул с шеи мятый платок и принялся наматывать его на руку.

– Как не люди. Я и шутил, и улыбался, и комплименты девкам делал, а они молчат.

– Вышколенный персонал, – поделилась я своим маленьким ресторанным опытом.

– Ага, дрессированный. Слуги так себя не ведут. Это перед господами они морды кирпичом делают и языки глотают, а на кухне – ты что! Самые лучшие сплетни рождаются не в салонах, а в людской.

Бедные. Наверное, в обстановке мрачного особняка они невольно подстраиваются под него. И это не так уж сложно, когда начальник – злой волшебник.

– А смотрели они на меня тоже как-то не так, – продолжил Ру. Медленней, словно прислушивался к своим ощущениям. – Обычно, общаясь с горничными и лакеями, чувствуешь барьер. Они, как правило, люди из низов, с ними есть что перетереть. Но они как дворняжки в дорогих ошейниках. Мол, я такой же, как ты, но я выше. У меня есть покровитель, а ты шелупонь с птичками на загривке. А эти приняли меня как родного. И я это понимал без слов. И мне так было приятно, как в детстве…

Он осекся. То ли запутался в своих впечатлениях, то ли ему было в новинку делиться сокровенными вещами.

– А у них были тени? – спросила я обеспокоенно.

– В том-то и дело, что были. А у меня нет. Я тогда еще подумал: «Все, Ру, добегался, сейчас на вилы наколют или в печку сунут». Так их это не напугало нисколько. Напротив, они мне даже добавки положили. В городе бы поднялся переполох. В лучшем случае меня бы выперли пинком под зад. Своими глазами недавно