Клубничная беда капитана Зубова - Мария Зайцева

Зубов не собирается помогать ей в ее затруднениях.

Во-первых, лениво.

Во-вторых, пусть еще чуток помучается, а потом он ее утешит.

Может, даже в рот… Почему нет? В прошлый раз она сама захотела, сама взяла…

Воспоминание-видение о пухлых измученных губках, растянутых на его члене, очень даже здорово торкает в голову, заставляя немного напрячься. Везде. И снизу — тоже.

Увлеченная разговором Клубничка пока еще не замечает ничего, опирается остреньким подбородком на его грудь, смотрит в глаза пытливо и открыто.

А Зубов в очередной раз ощущает себя старым развратником. Скотиной, которому надо от девчонки только одно. Хотя… В последние сутки он начинает приходить к совершенно неоднозначным мыслям по этому поводу…

К таким, которые даже думать непросто. А уж тем более, себе признаваться…

Потому он нарочно все старается перенести в другое русло, плотское.

Хорошо, что это удается в лёгкую, потому что Клубничка — на редкость соблазнительная девчонка.

Весь день на смене он переписывался с ней, слал какие-то тупые смски, и радовался, как пацан, когда она отвечала. Смайлики посылала ему, смешные мемасики, котят, жмурящихся довольно, щенят, мирно спящих в корзинке, и прочий бабский бред, который до этого момента всегда вызывал лишь досаду и даже злость.

А тут…

Все умиляло. Все нравилось. Превращало его, серьезного мужика в погонах, с розовое желе.

Стремно, смешно… И приятно.

Настолько приятно, что Зубов даже не раздумывал, когда Клубничка неловко спросила в смс, что он делает сегодня вечером.

«Конечно, трахаю тебя, Клубничка!», — хотел написать он, и любой другой бы так и написал. Потому что деликатность и манеры очень далеко, примерно там же, где первый поцелуй и розовые пони, срущие радугой.

То есть, не в одной с ним Вселенной.

Как и клубничные девочки, впрочем.

Но так произошло, что эти две непересекающиеся Вселенные неожиданно пересеклись.

И потому Зубов ответил: «Встречаюсь с тобой, Клубничка».

И, подумав, неловко пририсовал кривой старперский смайлик.

Они встретились неподалеку от ее универа, Зубов специально не заезжал во двор, чтоб не палиться перед «братишкой», и без того выбесившим до усрачки вчера вечером своими тупыми словами.

И специально не спрашивал ничего про Арса у Катьки. Хотя, там и времени особо не было.

Как увидел ее, идущую в своей коротенькой юбке ему навстречу, с развевающимися длинными волосами, тонкую, взволнованную и до боли в сердце красивую, так и забыл про все.

Поймал ее, еще даже не успевшую полностью устроить попку на соседнем сиденье, дернул на себя, вжираясь в податливо раскрывшиеся губки и судорожно елозя пальцами по мгновенно помокревшим трусикам, услышал сладкий стон… И поплыло все перед глазами. Просто вынесло последний мозг напрочь.

Не помнил, как оторвался, как завелся, как ехал.

Как в квартире они оказались.

Хватило ума глянуть по комнатам, но «братишки» не оказалось. В принципе, заразе языкастой еще не время приходить, но мало ли. Мы же пиздец, какие непредсказуемые.

Но нет, в квартире никого.

Время еще было, по-любому. Катя сорвалась с последней пары, Машка должна была еще учиться.

У них еще было время.

Зубов развернулся к неловко снимавшей кеды девчонке… И морок пошел на второй круг.

Комната, кровать.

Ее мягкие, вкусные губы, прерывистое дыхание, тонкая талия, крепкие бедра, послушно обхватившие его.

И внутри она была невероятно узкая, тесная до боли. Их обоюдной боли.

Зубов брал ее медленно, смакуя каждую секунду. Каждый сантиметр. Смотрел в расширяющиеся глаза, с огромными зрачками, мягко вытирал текущие из уголков глаз слезы, тяжело дышал в приоткрытые в стоне губы…

Это было настолько клево по эмоциям, что Зубов не понимал, на каком свете очутился. Судя по тому, что трахал ангела, явно не на этом. Интересно, чем заслужил?

— Больно… — шепнула Катя, судорожно цепляясь за его плечи. Зубов понял, что второй раз, наверно, даже хуже, чем первый. Потому что вчера, на эмоциях, драйве и эйфории от оргазмов, Клубничке было менее больно, когда они второй раз трахались. Она даже кончила от его члена, что вообще редкость для недавней целочки.

А вот сегодня, когда все уже прошло и немного поджило, наверняка, острее и больнее.

Но тормознуть он не мог, да и Катя не вырывалась, наоборот, сильнее прижалась к нему, прикусила губку, глядя в глаза смущенно и жадно. Похотливая Клубничка…

— Сейчас пройдет, — сказал очевидную хрень Зубов и поцеловал в мягкие губки, глубоко и грязно. Одновременно толкаясь до упора напряженным членом.

Катя застонала ему в рот, но сжала внутри еще сильнее.

И Зубов больше не смог себя контролировать. Так в ней было невероятно хорошо, с ума можно было сойти! И он, определенно, сошел.

Навалился на Клубничку, обнял крепче и начал двигаться медленно и длинно, с оттягом входя во все более податливую плоть. Катя, неистово сжимая его внутри сначала, постепенно расслабилась и явно кайфовала от происходящего. Гладила его плечи, стонала, пыталась целовать, трогать везде, шептала что-то неразборчиво и жарко.

Короче говоря, удовольствие сплошное, а не девчонка.

С такой и забыться не тупо, а очень даже достойно. Такие вообще нечасто встречаются. Ему, Зубову, вот, не встречались…

Он настолько увлекся, что едва не проморгал момент, еле успел вытащить, кончая на плоский живот долго и с кайфом.

А затем, глядя в глаза тяжело дышащей Клубничке, довел ее до финала несколькими движениями пальца по клитору. И чуть не кончил во второй раз, наблюдая ее сладкий оргазм.

И вот теперь они лежат, Зубов наслаждается приятным послесексовым расслабоном, который, он точно знает, скоро плавно перейдет в еще один разочек. А потом, может, еще один?

Насколько его Клубничка похотливая? Узнать, что ли?

А то она явно задумалась сильно над непонятным вопросом…

Зубов легко перетаскивает замолчавшую Клубничку на себя, позволяет скользнуть мокрой промежностью по уже напряженному члену.

И наслаждается ее немного испуганным, но очень даже горячим выражением в глазах.

— Хочу тебя, Клубничка, — шепчет он, притягивая ее к себе и целуя.

Катя не сопротивляется.

Позволяет себя целовать, а после, не разрывая поцелуя, позволяет себя усадить на член.

Черт, эти ее распахнутые словно в удивлении глаза, наверно, никогда не перестанут вставлять.