В канаве хоронили героев - Алекс Кошкин

не требовался. Смертей хватало. Заметил ли кто, как трупы дернулись ко мне или нет не знаю. А потом вступил я. Мне хотелось не просто напасть. Сломить. Показать, что все не так, как они рассчитывали. Что у них никакого шанса нет. План был. Рискованный но план.

Я взбежал вверх по телеге и ударил. Бил сразу максимально сильно в основное скопление магов. А потом спрыгнул и пошел вперед, как тогда Опустошитель. Тут же за моей спиной ударили маги, поддерживая атаку. И тут вступил Опустошитель. Он бил со своей стороны, двигаясь вперед. Завязался бой. Я тянул силы и бил. Бил что есть сил! Бил что бы убить как можно больше за раз. Опустошитель делал так же. За нами поднялись в атаку. Я старался держать встречные удары, но не сильно. За мной тоже маги. Опустошитель шел спокойно. Я же пока крутился как уж. Не все хотелось принять на щит. Но он шел, а я бежал вперед. Иногда растекаясь иллюзией, и уходя в сторону. Наша гонка к штабу не была быстрой. С той стороны тоже были сильные маги. Один так и вовсе бил только по мне. Пришлось вести сразу три иллюзии себя, пока не выкроил момент прочитать заклятие по сильней. И чуть не получил от другого. Но он повелся на обманку. А потом на нем сконцентрировались маги поддержки.

Мы прошли только половину пути, когда фронт рухнул. Отступил. Но с той стороны гнали. Гнали в бой. Все завертелось. Я даже забыл куда и зачем я шел. Пришлось даже прятаться. Пару раз поднимать людей за собой, пробивая плотный шквал огня. Волчата вскакивали первыми. Двое точно погибли. Солдаты той стороны тоже бросались в атаку. Против них я поднимал мертвых. И чем дальше я был, тем больше гнал их перед собой. К концу уже двумя волнами, снося все преграды.

Большая красивая палатка, которую я с таким трудом захватил, оказалась кухней. Люди прятались по углам, кто еще был жив. Один человек сильно выделялся. Не смотря на одежду, он никак не походил на кухонного мужика.

— Этого взять! — скомандовал я.

Волчата быстро вывернули его карманы полные золото. Нам оно нужнее. Что бы не орал, рот заткнули свиной ногой, примотав ее веревками.

— Идем дальше!

В штабе врага нас ждал Опустошитель. Он со смехом глянул на нашего пленника. Он пленных почти не брал. Штаб устилали трупы и карты. Карты и занимали Опустошителя.

— можете по грабить — сказал он — а этот мне пригодиться живым. Охранять.

— Посуду захватите! — появился Волчонок. — Кубки, тарелки, ножи, все что есть.

— Украдите у Опустошителя пацанов на места наших павших — сказал я.

Тащить нам все это не пришлось. Перенесли свою палатку, поставив вокруг кучи. А потом и палатку по лучше стащили. Вихрем прошлись, сгребая все ценное. Солдаты еще были заняты, принимая выживших в плен. Мои где то нашли двоих юных, но показавших себя. Чуть не подрались с их капитаном за них.

Совещание вечером прошло быстро. Опустошитель планировал воспользоваться двумя прорывами рядом и погнать всех вперед, захватывая по больше. Выйти на замок.

— ты хорошо выступил, ученик — Опустошитель удостоил целой фразы на совещании. Я только поклонился.

— Он ваш ученик? — уцепился принц — А я думал, почему так похожи! Они явно не ожидали увидеть тут двух Опустошителей. — расхохотался принц — Когда выкормыш выпрыгнул из-за телеги и ударил, казалось, у них челюсти отпали. Я за всем смотрел. А потом такой кровавый бой!

— Пока я захватывал ставку, выкормыш захватывал милорда Кранса. Введите пленника.

Пленник так и остался с свиной ногой, примотанной к рылу. Принца это развеселило.

— за него мы получим хороший выкуп. Или даже его замок сдастся без боя. Я с вами только до ближайшего замка. Выкормыш тоже.

Глава 9

Выкормыш стоял на улице и смотрел, как пополняется армия, которую он завтра поведет на штурм. Атмосфера была радостной. Все же победили. Где-то в стороне от общей кучи, мальчишка копал яму обломком ножа. Рядом лежало тело друга. Может брата. Зацепило шальным заклинанием. Половины лица как не бывало. Мальчишка беззвучно плакал, содрогаясь, но не пуская слезу. Друга или брата, он аккуратна поднял на руки и опустил в яму. Потом перевернул на бок, чтобы не видеть изуродованную части. Закапывали другие. Пацан почти не дрожал. Он просто молча смотрел в пустоту. Потом прилег рядом. Я чуть погодя умер. От холода. От нежелания жить. У него не было плаща без заплат, который он мог бы отдать. Не было дара, который мог бы пробудить. Не осталось и сил. И у Выкормыша не осталось. Он сперва просто смотрел, потом упустил момент и почувствовал уже смерть. Все на что его хватило, это дойти, развести землю под телом и сомкнуть назад. Своим плащам он накрыл сразу два холмика. И молча ушел, немного содрогаясь, но не плача. Утром Выкормыш был совсем другой.

— Стефан, с тобой все в порядке?

— Позвольте, мы пойдем вперед? Первыми.

— Я хочу видеть бой!

— Когда вы прибудете, осада еще только начнется. Ну не такие же они слабаки, что бы просто сдаться?

— Хорошо. Иди вперед.

Лагерь разорвал хриплый вой. Волчата тут же по хватали вещи. Трофеи грузили на лошадей, которых под это дело и украли.

Выкормыш вскочил в седло и пустился вскачь. Канава взорвалась. Из нее вставали твари, уже не похожие на людей. Они бежали за магом в след, пугая своих же. Впереди бежало двое. Один как живой, а у второго половины лица не было.

Волчата жались к вожаку. Тот к Стефану. Море мертвых по сторонам пугало всех. Больше всего лошадей. И они несли во весь опор.

Замок возник неожиданно. Гостей тут ждали, но позже. Визги, крики, паника. Лошади сдохли уже когда бой начался. Выкормыш не останавливая послал мертвых лезть на стены. Его бил озноб. Температура то подскакивала до людской, то снова падала так, что рядом становилось невозможно стоять. И вся сила, вся злоба напрямую перекачивалась тварям.

Ворота не выстояли. В центре толстых плотно подогнанных бревен, окованных железом, прогрызли дыру. И вся толпа, ломанулась туда, как вода, прорвавшая плотину. Кто умирал, вставали сразу в строй. Мертвое войско не уменьшалось. На одного павшего, был и один поднявшийся. Мертвые с остервенением грызли живых. Рвали руками, протыкали обломками рук. Выкормыш стоял на коленях перед замком и пил смерти. И все не мог напиться, словно спасенный из воды все не