Один из нас - Майкл Маршалл Смит

* * *

После того как с подачи Страттена я стал хранить чужие воспоминания, моя жизнь мало изменилась, по крайней мере на первый взгляд. Я все так же мог ездить практически куда угодно, хотя теперь более тщательно заметал следы. Отказался от партнерш на одну ночь и совсем об этом не жалел. Если вы ощущаете себя живым, лишь каждый день держась за новую грудь, вы не доставляете удовольствия ни себе, ни партнерше. Я закрыл старые кредитные карты и сделал новые на фальшивые имена. Пару ночей в неделю работал со снами, чтобы не потерять квалификацию, а пару раз в неделю мне звонили и называли уединенное место, куда я должен был в определенное время прибыть со своим новым приемником. Мне надо было сообщать о своем местонахождении абсолютно точно, потому что воспоминания тяжелее снов, и их можно сбрасывать только в определенную точку. Но я всегда тщательно следил за тем, чтобы смотаться оттуда не позже чем через час. Кроме того, я следил, чтобы во время сброса рядом со мной никого не было, потому что когда возвращаешь или получаешь воспоминания, мозг практически беззащитен и ввести в него какую-нибудь гадость не составит большого труда.

Мгновение черной пелены, и вот уже чья-то жизнь у меня в голове. Иногда фрагменты этой жизни были длиной в несколько часов, но в основном гораздо короче. Я хранил их полдня, несколько дней, максимум неделю, потом еще один сеанс – и у меня их забирали.

Большинство воспоминаний были достаточно примитивны. Мне никогда не говорили о том, почему клиент хотел сдать их на хранение, но догадаться о причинах было довольно просто. Раз в неделю мужик забывал о том, что женат, чтобы не испытывать угрызений совести за то, что проводит время с любовницей. Какой-то чиновник хотел забыть урок высокой морали, преподанный ему когда-то его матерью, чтобы было проще переспать с коллегой. Женщина хотела забыть о резких словах, которые сказала когда-то своему младшему брату ровно за минуту до того, как его сбила машина, – просто для того, чтобы немного побыть в покое.

Подростковые эксперименты с лицами одного пола. Финансовые махинации. Жаркие обеденные перерывы с полулегальными проститутками. Стандартная обыденность греха.

Другие воспоминания были полюбопытнее. Такие, например, фрагменты, как кошка, идущая по стене, спрыгивающая на землю и скрывающаяся за углом. Смеющееся лицо девушки на фоне изящно клонящихся на ветру ветвей. Звук потока, текущего под окном спальни в тишине ночи. У меня никогда не было полной картины, лишь маленькие фрагменты, и я не догадывался, почему люди готовы платить пять штук, лишь бы хоть выходные провести без них.

Для человека вроде меня странно раз в неделю быть абсолютно уверенным, что ты замужем за кем-то по имени Давид. Я знаю себя как вменяемого парня, поэтому маловероятно, чтобы я мог забыть нечто подобное, если бы это произошло лично со мной. В некоторых воспоминаниях встречались сильные моменты, более полно вскрывающие сущность владельцев: маленькие параллельные вселенные, мимолетные картины возможных жизней и судеб. Но по большей части они оказывались уже приготовленными к тому, чтобы быть задвинутыми куда подальше, так что проблем не возникало. Я окружал их собственным сознанием, изолируя содержащуюся в них информацию, и когда их у меня забирали, следов не оставалось. Я обычно мог легко вспомнить, что за воспоминание гостило у меня в голове, но после выемки оно уже никогда не путалось с моими собственными.

Не знаю ничего о побочных эффектах. Может, и были такие. Я обнаружил, что быстрее устаю и реже безобразничаю, но на то мог быть десяток причин. Я слишком долго был неприкаянным. Может, подошло время осесть и остепениться? Но тогда придется завязать со снами и воспоминаниями, ведь стационарный объект легко могли обнаружить федералы. Я знал, что мое занятие довольно безобидно, но официальные лица могли думать иначе. Кроме того, я не был уверен, что готов отказаться от своего заработка, что Страттен отпустит меня. Оставался и вопрос, с кем я собираюсь осесть. У меня были хорошие друзья в Лос-Анджелесе, такие, как Дек, но вот с противоположным полом – напряженка. Если уж говорить начистоту, то за последние три года мне не встретилось ни одной достойной кандидатуры. Большинство мужчин в душе глубоко уверены, что в любой момент могут что-то сделать, что-то изменить в себе, чтобы найти ту единственную, которая останется с ними на всю жизнь. Более того, найти сколько угодно таких единственных и непременно с бисексуальными подружками. А я, путешествуя, искал только одну. Только для себя. Наверное, я был уверен, что во время очередной поездки в один прекрасный день в каком-нибудь неизвестном городе где-нибудь у черта на куличках я поверну за угол и встречу ту, которая всю свою жизнь искала меня. Моя версия того пути, что должен начинаться где-то за углом. А еще я подозревал, что такую женщину встречал, и путь давно пройден.

Поэтому я продолжал заниматься отрывками из жизни других, надеясь, что время от времени будут попадаться интересные эпизоды. Иногда я кое-чем успокаивался, но только для того, чтобы заглушить у себя в голове гул чужих неприятностей. Я уже хорошо знал, что значит ощущать себя кем-то другим, и мне совсем расхотелось иметь при себе оружие. Иногда у меня случались головные боли, да такие, что укладывали в постель на несколько дней.

Однако в общем и целом жизнь была не так уж плоха, а когда мне становилось грустно, я просто смотрел, как деньги текут на счета.

Еще три дня назад все было прекрасно.

* * *

Мне бы сразу догадаться. Незапертая дверь говорила сама за себя, а я лучше, чем кто бы то ни было, знал, что происходит у нее в голове. Но не было причин ожидать, что она совершит какую-нибудь глупость, более того, были причины полагать, что все не так плохо.

Минут через десять я встал и подошел к двери в ванную. Женщины могут проводить там целую вечность, но такое редко случается в три часа ночи. Обычно они поступают подобным образом в тот момент, когда нужно спешить. Я мог и подождать, потому что знаю, насколько важно ощущать себя чистым, но сейчас времени не было. Копы на углу давно убрались, и следовало быстро двигать отсюда. Кое с кем встретиться и подготовиться. С головой у меня пока все в порядке, но это не значит, что так будет всегда.

А потом я понял, чего не хватает. Приложив ухо к двери, внимательно прислушался. Ни напевания, ни даже негромкого шума воды, которой лениво касается рука. Я подергал за ручку. Дверь была заперта.

Тогда я выбил ее.

Лора Рейнольдс лежала в ванне с остывающей водой. В трусиках и лифчике. Остальная одежда аккуратно сложена на сиденье унитаза. Черты симпатичного остренького личика расслаблены, спокойны. Плитка на полу забрызгана кровью, вода в ванне – красная. Губы посинели, кожа мертвенно бледна.

Не раздумывая, я начал действовать.

Выдернув затычку, я схватил с вешалки пару полотенец. Правая рука болталась под водой. Я вытащил ее и увидел, что порез не так глубок, как мне показалось, и она не повредила основные сухожилия. Крепко замотал руку полотенцем и свесил с внешней стороны ванны, а потом занялся ее левой.

Здесь порез оказался гораздо глубже – наверное, его она нанесла первым.