Балагурки деда Тихомира - Андрей Иванович Горляк

дупло да обо что-то мягкое ударился.

— Чуть не зашиб! — подпрыгнула от неожиданности сорока, поправляя клювом распушившиеся перья. — Идя по пути глазами гляди!

— Ой! Простите меня! — стал извинятся бельчонок. — Я глядел, но не заметил.

— В другой раз гляди в оба!

— Постараюсь.

Птица повертела головой и вытянула шею:

— А ты чего это один-одинёшенек?

— Гуляю… Хожу, по сторонам гляжу…

— А мамка отпустила, гулёна?

— Отпустила. — подтвердил бельчонок и спросил. — А можете показать, как вы летаете?

— Зачем тебе? — удивилась сорока.

— Хочу научится!

— Чудной! — захохотала птица. — Ишь, что захотел, беличий пострел!

— Вы знаете как меня зовут? — округлил глаза бельчонок.

— Мне дела нет до того, как тебя зовут! — продолжала смеяться пернатая. — Ох, развеселил меня до слёз! Где ж такое видано, чтоб белка летала!

— Но вы же летаете!

— Мы птицы! У нас крылья, а у тебя их нет! Где ж тебе летать? Перестань мечтать! Сорока хохотнула и улетела, а бельчонок вернулся домой.

— Чудной явился! — шумно встретили бельчата своего брата, а мам укоризненно посмотрела на малыша. — Где тебя носит, сынок? Я уже волноваться стала!

— С сорокой разговаривал.

— И что она тебя на хвосте принесла?

— Ничего. Я хотел, чтобы она научила меня летать, а она рассмеялась и улетела.

— Чудной хочет летать! — прыснули бельчата. — Вот умора!

— Тише, тише! — приструнила детей мама. — У каждого должна быть мечта.

— Это не мечта, а блажь!

— Мечта у всякого своя! Порой необычная! — бельчиха погладила Чудного по головке. — Знаешь, сынок, когда белка прыгает с ветки на ветку, это и есть полёт. Короткий, но всё же полёт. Так что мы все немножко можем летать.

— А я хочу не короткий, а долгий полёт! Чтоб можно было парить!

— Хорошо. Может у тебя и получится. — улыбнулась мама. — Порой сама мечта даёт крылья.

После того разговора Чудной каждый день отбегал в сторону от своего семейства и прыгал с ветки на ветку, норовя посильнее оттолкнуться и улететь как можно дальше. Он рос, становился сильнее и без устали прыгал, прыгал и прыгал. Однажды, когда он присел отдохнуть, он услышал глухой голос:

— Не умаялся ещё?

Он поднял голову и увидел сову, сидевшую на верхней ветке.

— Нет, не умаялся.

— А зачем ты себя так изнуряешь?

— Хочу научится летать.

— Зачем? — подивилась птица.

— Мечта у меня такая. — Чудной вздохнул и с завистью оглядел сову. — Жалко, что у

меня нет крыльев.

— Они к тебе ни к чему. — сказала сова и видя, как загрустил бельчонок, добавила.

— Ежели желание велико, то можно и до были домечтаться. А как ты учишься летать?

— Разгоняюсь вот по этой самой длинной ветке и стараюсь допрыгнуть до верхушки соседней лиственницы. — бельчонок вытянул лапку, показывая на лиственницу, окружённые осинами, расходившимися от неё в стороны неровными рядами.

— Получается?

— Пока не очень. Никак не получается допрыгнуть и всё время падаю на нижние ветки или же в листву осинок.

— А ты сперва попробуй попрыгать в другую сторону. — изрекла мудрая птица.

Бельчонок поднялся на верхнюю ветку, где обосновалась сова, посмотре, куда она указывала и удивлённо воскликнул:

— Так та берёза стоит дальше, чем лиственница!

— Дальше. — подтвердила советчица. — Зато там на полянке есть три ёлочки, которые вытянулись цепочкой между берёзой и этой сосной. Когда станешь прыгать до берёзы, то будет куда приземлиться. Сначала, конечно, будешь падать на первую ёлку, затем на вторую, потом — на третью, а как перемахнешь через них до берёзы, значит ты научился летать.

Сова беззвучно вспорхнула и исчезла, а Чудной тут же без раздумий прыгнул в сторону берёзы и, как и предвидела сова, упал на ближайшую от сосны ёлочку. Он проделал это несколько раз кряду, но так и не достиг второй ёлочки. Когда он обессиленный вернулся домой, его братья и сестрёнки принялись подтрунивать над ним:

— Ну, что, Чудной, крылья ещё не прорезались?

Но бельчонок-мечтатель не обижался и каждый день продолжал упорно скакать с дерева на дерево, пытаться допрыгнуть до берёзы. Благодаря его упорству он уже долетал до второй ёлочки, и Чудной верил, что вскоре он уже сможет достичь и третьей, а там уже и доберётся и до берёзы. Ему очень хотелось научиться летать.

Но как-то раз, ранним утром, беличье семейство проснулось от сильного грохота. Зверьки очень испугались и прижались к матери.

— Это гроза. — объяснила она им.

— А что это?

— Это когда во время дождя в небе сверкают огненные стрелы и гремят тучи, ударяясь друг о друга.

— Страшно. — пискнула самая младшая белочка по имени Пушинка.

— А почему не слышно, как вода льётся с неба? — спросил Чудной.

— Не высовывайся. — бельчиха схватила за холку любопытного сына, норовившего высунуть свою мордочку наружу. — Значит гроза сухая, без дождя.

В небе снова раздался ужасный треск и зверьки сбились в мохнатый ком на дне своего укрытия.

— Не бойтесь! — обняла своих детей мама. — Гроза кончится и снова будет солнце!

— Оно уже светит! — сказал Чудной, указывая лапкой на выход из дупла. — Смотрите как там ярко.

Бельчиха выглянула и обмерла, лес был охвачен огнём. Молния, ударившая в старую высокую сосну, зажгла её, как фитиль, от которого заполыхали стоявшие рядом деревья. Просмоленные стволы, ветви и хвою пожирало безжалостное пламя. Пожар быстро разгорался и уже подбирался к дереву, где жили белки.

— Беда! — крикнула бельчиха. — Все за мной!

Она выскочила из дупла и понеслась по веткам, уводя бельчат в безопасное место. Перебравшись через ручей и усевшись на толстый дубовый сук, бельчиха перевела дух и обняла детишек.

— Фух! Еле ноги унесли! — она обвела детей взглядом и охнула. — А где Пушинка?

Бельчата растерянно переглянулись.

— Отстала наверное. — сказал Чудной и побежал назад, бросив на ходу. — Я найду её!

Мать что-то хотела крикнуть ему вдогонку, но только горестно закачал головой и обняла сгрудившихся детишек.

А смельчак спешил к старой сосне, ловко прыгая с ветки на ветку.

— Ты куда, шальной, несёшься в самое пекло, глупая твоя голова? — зависнув над бельчонком спросила сорока. — Возвращайся иначе сгинешь в пекле!

— Мне сестричку выручать надо!

— Свою шкурку спасай!

Но бельчонок и не собирался слушаться птичьего совета. Он нёсся, словно ветер — его долгие ежедневные упражнения сделали из него сильного, выносливого и прыгучего зверька. До их дома оставалось совсем немного, но стена пламени и пелена едкого дыма преградили ему путь к дереву с дуплом. Чудной стал метаться по веткам знакомой ему лиственницы и хотел было спуститься на землю, но и там уже бушевало пламя, слизывая алыми языками кусты и травы.

— Пушинка! — стал звать бельчонок. — Пу-у-уши-и-инка-а-а-а!

— Я здесь! — отозвалась малышка.

Чудной задрал голову