Главный свидетель - Фридрих Незнанский

– Предполагаю встретиться с осужденным в колонии, надеюсь, возражений с вашей стороны не последует, ваша честь? – с легкой улыбочкой ответил Гордеев.

– Не последует, – как отрубила она. – Еще что?

– Вопрос можно?

– Ну слушаю, слушаю, – нетерпеливо и недовольно бросила она, словно ей было очень жаль времени, которое отнимает у нее этот вежливый размазня адвокат. – Излагайте же наконец!

– Вы не вспомните, по какой причине Репину определен срок наказания пятнадцать лет строгого режима? Разве не нашлось смягчающих вину обстоятельств? Извините, если у вас сохранилось в памяти это дело.

– Сохранилось. Адвокату не удалось доказать, что убийство Осинцевой не было заранее спланированным и хладнокровно выполненным преступным актом. Снисхождения этот убийца не заслуживал.

– А адвокат?..

– Обвиняемый отказался от защиты, и ему был назначен адвокат из Московской городской коллегии. Фамилию можете узнать в деле. Еще вопросы?

– Хочу уведомить вас, ваша честь, что постараюсь приложить все силы, чтобы найти доказательства невиновности осужденного. Вот, пожалуй, и все. А еще хотел с вами познакомиться лично. Благодарю.

– Старайтесь, – философски усмехнулась судья. Остро взглянула на адвоката и добавила: – Слушайте, а вы не тот самый адвокат Гордеев, который пришел из Генеральной прокуратуры? Кажется, в девяносто пятом году. Так?

– Истинно так, ваша честь, – улыбнулся Гордеев. – У вас отличная память.

– На что?

– Даже на такие мелочи, – подчеркнул он.

– Я предпочитаю знать, с кем приходится работать… А вы что же, вероятно, надеетесь на свои прежние связи?

– Не без этого, Маргарита Леонтьевна, – вздохнул Гордеев. – А что, это нехорошо?

– Ваши проблемы. Если пожелаете, дам житейский совет. Не напрягайтесь. И не обостряйте ситуацию, вы еще достаточно молоды, чтобы рисковать зря. Извините, время дорого.

Гордеев поднялся, отвесил поклон и вышел.

Интересный намек: рисковать зря… Ну уж сама-то она, вынося приговор, ничем не рисковала, скорее, наоборот. Лепила по максимуму. И опять возникло ощущение какой-то очень нечистой, закулисной игры. Значит, надо было начинать с азов: ехать в Потьму и допрашивать заключенного Репина Андрея, как там его по батюшке-то? Петровича. Ну да, он же двоюродный брат Григория, а мать его – родная сестра Ильи Андреевича Носова. Как сказала про него Лера? А сказала она, что этот дядечка, на содержании которого еще до замужества с Поспеловским находилась юная красотка Юлечка Федина, очень серьезный и опасный человек, одно слово – бульдозер. Ну а после замужества… это уж у них, видно, как получалось. И с папочкой жила, и с его сыном Гришей не брезговала кувыркаться, и муженька законного своего ревновала напропалую. Чудны, чудны дела твои, Господи, как же терпишь этакое?..

Юрий Петрович обошел свою машину, находящуюся на служебной стоянке Мосгорсуда, – на колеса больше никто не покушался. Сел за руль, собираясь ехать к себе на Таганку, в юрконсультацию, чтобы выписывать командировочное удостоверение в колонию строгого режима, находящуюся под городом Потьмой. Но тут заверещал мобильник.

– Гордеев слушает, – сказал спокойно, думая, что это кто-нибудь из своих. Однако голос был ему неизвестен.

– Слушай сюда, адвокат, – басовито заговорил очень уверенный в себе мужчина. – У тебя халявное дело завелось, да? За сколько взялся?

– Простите, – не повышая голоса, ответил Гордеев, – представьтесь для начала и объясните причину вашего ко мне интереса. Иначе разговора у нас не получится.

– Ну ты фраер! – грубовато хохотнул голос. – Да если я вышел на твою мобилу, неужели думаешь, что мне интересно долго с тобой базарить? Говори, сколько хочешь отступного? И чтоб сразу хер покласть на все твои соглашения! Сумму свою называй!

– Это не разговор. И тем более не базар. А номер этот забудьте, он вам больше не понадобится.

– Погоди, адвокат, – несколько смягчился голос, – не гони волну! Какая тебе выгода выпуливать-то фраера? Ну два десятка кусков, ну три! Да? А я тебе полтинник отстегиваю. Налом, адвокат! Без налога. Бери и, хрен с тобой, волынь, лепи ему чего хошь, пока он сам копыта не откинет. Ну прикинул?

– Прикинул, – ответил Гордеев, в глубине души понимая, что совершает очередную ошибку, продиктованную пресловутой профессиональной честью. – Считай, братан, базара у нас с тобой не было.

И отключил трубку.

Вот они и обозначились окончательно – первые-то ласточки. То – колеса, теперь – предложение взятки, потом пойдут угрозы. Кто-то категорически не хочет, чтобы дело, по которому сел Репин, начали пересматривать. Теперь уже не зевай и гляди в оба, Гордеев! Полтинники просто так не предлагают, тем более не за дело, а, наоборот, за безделье.

Номер мобильника придется переиграть. По этому уже спокойно жить не дадут, советами замучают. И Юрий Петрович переменил свое решение: поехал не на Таганку, а в центр, на Неглинную улицу, в частное охранное предприятие «Глория», которое занималось не только охранной деятельностью, но и частным сыском.

Денис Грязнов, директор «Глории», сидел за большим своим столом у компьютера и делал пометки для себя по мере рассказа Юрия Гордеева, заглядывающего в выписки из дела Репина. Время от времени он, будто дирижер оркестра, движением остро отточенного карандаша останавливал приятеля и делал акценты на отдельных моментах того расследования, которое собирался поручить ему и его сыщикам адвокат.

Намекая нынче на прежние связи Гордеева и в Генеральной прокуратуре, и вообще, судья Афанасьева была, собственно, не так уж далека от истины. Вряд ли бы удалось Юрию Петровичу без помощи и поддержки «важняка» Александра Борисовича Турецкого, или его шефа – заместителя генерального прокурора по следствию Константина Дмитриевича Меркулова, или без тех же Дениса с его парнями и дядей Вячеславом Ивановичем Грязновым, возглавляющим Московский уголовный розыск, быстро и надежно справиться с задачами, которые, случается, бывают не под силу даже бригаде опытных следователей и оперативников.

Отсюда и второй ее намек: мол, не зарывайтесь зря. Понимает же, что адвокат в конечном счете поступит по-своему, но, зная, естественно, больше, чем он, заранее предупреждает об опасности нового расследования. Что, кстати, как нельзя лучше и проиллюстрировал звонок на мобильник неизвестного спонсора-доброжелателя. И сумма была выставлена вполне приличная, чтобы отказаться от дела, а если не позволяет профессиональная честь или уже полученных денег жалко, то не запрещено и тянуть с расследованием и забалтывать его как можно дольше, вплоть до морковкина заговенья, как говорится. Совет, между прочим, отнюдь не лишен логики.

Денис слушал, раздумывал, покачивал головой, молча соглашаясь с точкой зрения Гордеева, помечал для себя отдельные нюансы. Это ему все понадобится позже, когда его сыщики станут получать уже конкретные задания – по каждому эпизоду дела.