Главный свидетель - Фридрих Незнанский

– Денис, я, конечно, отдаю должное твоим филологическим талантам, но, пожалуйста, если можно, по-человечески. В каком смысле – фуфло?

– Буквально на фене фуфло – это задница. Но можно трактовать и как обман, ложь. Если тебя, скажем, приложили фуфлом об дорогу, то понимать можно и так, что наврали с три короба. И кто-то тебя держит за обыкновенного фраера. Это хоть понятно?

– Он мне, между прочим, так и сказал: не будь фраером, бери бабки.

– А ты благородно отказался, чем еще больше убедил его, что самый настоящий фраер и есть. С тобой все понятно, – продолжал улыбаться Денис. – Тогда еще немного подождем, твой абонент обязательно попробует выйти на тебя еще разок – по служебному ли, по домашнему, неважно. А ты не будь резким и непримиримым: базар – он и есть базар, толковище, другими словами. Можешь соглашаться, можешь – нет, но хамить совсем не обязательно. Они ж тоже хотят иногда казаться приличными людьми. Не всегда образование позволяет это верно. А в принципе, скажу тебе, пока ты будешь ездить, не шибко торопись – дай и нам время кое в чем разобраться. И начнем мы, думаю, с братца Гриши. Мне почему-то представляется, что если жизнедеятельность Носова-старшего потребует вдумчивого экономического анализа некоторых спецслужб, то сынок Гриша – он же весь на поверхности. Просто надо обозначить ареал его обитания. Ну и конечно же важными будут показания Андрея. Если он захочет тебе их дать.

– После нашего последнего разговора, точнее, исповеди Лидочки, мне кажется, что она пожелает послать ему со мной письмо, в котором постарается многое объяснить.

– Будем надеяться, Юра…

После ухода Гордеева Денис собрал команду – тех, кто был свободен от срочной работы, и представил свои пока общие соображения. Несмотря на кажущуюся простоту расследования, которое «Глория» должна была провести, график, по его мнению, получался ощутимо плотным.

На поездку в Вологду и обратно, раскрутку Андрея Репина, Юрий Петрович положил себе неделю. Вот за это время и хотел Денис получить хотя бы первые результаты.

Итак, объектами наблюдения и оперативной разработки должны были стать следующие лица.

Первой в списке шла Юлия Марковна Федина-Поспеловская. Дама достаточно богатая, капризная и не обладающая, мягко говоря, высокими, а главным образом, твердыми моральными принципами. То есть годная для разработки внаглую, с определенной долей давления на нее. Шантаж там и прочее.

Такую работенку, может, и не самую красивую, зато, как правило, достаточно результативную, Денис поручил Филиппу Агееву. Внешность этого бывшего офицера спецназа ГРУ абсолютно не соответствовала расхожим представлениям о том, как вообще выглядят сотрудники подобных суперэлитных подразделений. Он мог походить – по желанию – и на богатенького юнца, и на бомжа, и на скромного работягу, и даже на хитрого сексота – стукача и порядочную падлу. Его врожденных актерских способностей хватало на все с избытком. Словом, задача – обаять, прижать к ногтю и полностью расколоть спесивую даму – была не из самых трудных в его богатой уже практике.

Получив, так сказать, вводные, Филя немедленно начал думать, каким образом ему удобнее всего свести самое тесное знакомство с мадам Поспеловской, не привлекая к операции дополнительные силы. И придумал. Уже к концу общего заседания он изложил первоначальные свои соображения, которые были встречены хоть и без особого восторга, но с пониманием: да, на такое Филя способен.

Следующим, не менее важным фигурантом в общей разработке должен был стать бывший муж покойной Осинцевой – Борис Аркадьевич, обувной магнат, как его стали называть в последние годы. Человек с репутацией явного прожигателя жизни, сластолюбца и скандалиста, но в то же время – энергичный и жесткий бизнесмен, успевший за сравнительно короткое время подмять под себя как минимум треть обувных супермаркетов столицы.

Тут, разумеется, агеевскими методами ничего не добьешься, да и охрана у Бориса соответствующим образом вышколена. Значит, на него мог произвести впечатление или вызвать соответствующую его характеру реакцию лишь человек, близкий ему по духу. Таковым мог оказаться Алексей Петрович Кротов, чьи личные контакты и в мире бизнеса, и среди уголовников, и вообще повсюду, куда ни ткни пальцем, были хорошо известны его товарищам по работе. Но всякий раз, когда возникала нужда, словно из небытия, возникали новые и новые связи. И конца им не было. А солидная внешность и умение вести умный разговор на любом уровне снискали ему, и не только в новорусских кругах, известность удачливого и весьма успешного бизнесмена, занимающегося возведением элитных коттеджных поселков. На самом-то деле этим видом бизнеса занималась, и достаточно успешно, его супруга, а Кротов, когда это ему требовалось, выступал в роли как бы теневого хозяина фирмы, официально принадлежавшей жене. Кагэбэшное и эмвэдэшное прошлое Алексея Петровича, руководившего в свое время не одной тайной операцией главным образом в криминальных кругах, позволяли ему действовать даже в рискованных ситуациях решительно и оперативно, не без оснований рассчитывая на свои, иной раз просто исключительные возможности. Не использовать которые, кстати говоря, было бы просто грех.

Короче, Осинцева Денис целиком поручал Алексею Петровичу, с улыбкой заметив, что олигархам – он Кротова также причислял к данной категории хозяев жизни – разговаривать друг с другом гораздо проще иных смертных.

Компьютерному бродяге Максу, для которого влезть без спросу в чужие секретные файлы было не служебной обязанностью, а истинным удовольствием, даже наслаждением, поручалось откопать все, что касалось жизни и деятельности концерна «Феникс» и архитектурно-планировочной фирмы «Московия». Причем слово «все» было произнесено в своем первозданном значении, включавшем и основное, и обязательно лишнее. При этом Денис напомнил Максу изречение широко известного еще в недавнем советском прошлом поэта Михаила Светлова, который утверждал, что способен в принципе иной раз обойтись без необходимого, но категорически не может – без лишнего. Макс, распушив пятерней свою вечно не чесанную бородищу, подтвердил свое согласие важным кивком и добавил, что мысль, между прочим, тянет на гениальность. Для бродяги Макса, изначально лишенного вообще какого-либо почтения к любым авторитетам, это было явлением исключительным.

А вообще-то, добавил Макс не без кокетства, ему особенно по душе то, что выходит за рамки законности. Это он себе таким образом цену набивал, хотя всем и без того были хорошо известны его почти уникальные хакерские способности. Кофе и «комп» – больше ничего ему в жизни не требовалось.

Посмеялись, поострили, передали в его личное распоряжение новую кофеварку и килограммовый пакет свежемолотого кофе и вернулись к общему делу.

А Макс, забрав дары, немедленно удалился в свою закрытую для посторонних комнату, где были размещены полдюжины мощных компьютеров. Там он поместил свое толстое тело в кресло на колесиках и победным взглядом полководца оглядел личное «войско». Все остальное его теперь больше не интересовало…

Николаю Самохину досталось отыскать и допросить экономку Осинцевой – Полину Ивановну и охранника Ознобихина, дававшего показания против Андрея Репина. И в последнем случае сделать упор на причине изменений его показаний. То есть расколоть мужика до самого донышка и с помощью Севы Голованова или Володи Демидова устроить ему следственный эксперимент.