Повести о Куликовской битве - Михаил Николаевич Тихомиров

Солнце ему на въстоце ясно сиаеть, путь ему поведаеть. Уже бо тогда, аки соколи урвашася от златых колодиць ис камена града Москвы и възлетеша под синиа небеса и възгремеша своими златыми колоколы и хотять ударитися на многыа стада лебедины и гусины. То, брате, не соколи вылетели ис каменна града Москвы, то выехали русскыа удалци с своим государем с великим князем Дмитреем Ивановичем, а хотять наехати на великую силу татарскую.

Князи же белоозерьскые особь своим плъком выехали. Урядно убо видети въйско их.

Князь же великий отпусти брата своего князя Владимера на Брашеву дорогою, а белозерьскые князи Болвановъскою дорогою, а сам князь великий пойде на Котел дорогою. Напреди же ему солнце добре сиаеть, а по нем кроткий ветрец вееть. Того бо ради разлучися князь великий з братом своим, яко не вместитися им единою дорогою.

Княгини же великаа Еовдокиа с своею снохою, княгинею Володимеровою Мариею, и с воеводскими женами и з боярынями взыде в златоверхий свой терем в набережный и сяде на урундуце под стекольчяты окны. Уже бо конечьное зрение зрить на великого князя, слезы льющи, аки речьную быстрину. С великою печалию приложыв руце свои к переем своим и рече: «Господи боже мой, вышний творец, призри на мое смирение, сподоби мя, господи, еще видети моего государя, славнаго в человецех великого князя Дмитриа Ивановичи. Дай же ему, господи, помощь от своеа крепкыя рукы победити противныа ему поганыа половци. И не сътвори, господи, яко же преже сего за мало лет велика брань была русскым князем на Калках с погаными половци с агаряны. И ныне избави, господи, от такиа беды и спаси их и помилуй. Не дай же, господи, погыбнути оставъшему христианству, да славится имя твое святое в Русьстей земли. От тоа бо галадцкыа беды и великого побоища татарскаго и ныне еще Русскаа земля уныла и не имать уже надежи ни на кого, токмо на тебя, всемилостиваго бога, можеши бо жывити и мертвити. Аз бо, грешная, имею ныне две отрасли, еще млады суще, князи Василиа и князя Юриа. Егда поразить их ясное солнце с юга или ветр повееть противу запада, обоего не могуть еще тръпети. Аз же тогда, грешнаа, что сътворю? Нъ възврати им, господи, отца их, великого князя, поздорову, тъ и земля их спасется, а они в векы царствують».

Княз же великий поиде, поим с собою мужей нарочитых, московскых гостей сурожан десяти человек, видениа ради: аще что бог ему случить, и они имуть поведати в далних землях, яко гости хозяеве быша: 1) Василиа Капицу, 2) Сидора Олферьева, 3) Констянтина Петунова, 4) Козму Коврю, 5) Семена Онтонова, 6) Михаила Саларева, 7) Тимофея Весякова, 8) Димитриа Чернаго, 9) Дементиа Саларева, 10) Ивана Шиха.

И подвигошяся князь великий Дмитрий Иванович по велицей шыроце дорозе, а по нем грядуть русские сынове успешно, яко медвяныа чяши пити и сьтеблиа виннаго ясти, хотять себе чьсти добыти и славнаго имени. Ужо бо, братие, стук стучить и гром гремить по ранней зоре, князь Владимер Андреевичь Москву-реку перевозится на красном перевозе в Боровъсце.

Князь же великий прииде на Коломну в суботу, на память святого отца Моисиа Мурина. Ту же быша мнози воеводы и ратници и стретоша его на речке на Северке. Архиепискуп же Геронтей коломеньскый срете великого князя в вратех градных с жывоносными кресты и с святыми иконами, с всем събором и осени его жывоносным крестом и молитву сътвори «Спаси, боже, люди своя». На утрие же князь великий повеле выехати всем воем на поле к Дивичю.

В святую же неделю по заутрении начата многых труб ратных гласы гласити, и арганы многы бити, и стязи ревуть наволочены у саду Панфилова.

Сынове же русскыа наступиша на великиа поля коломеньскыа, яко не мощно вместитися от великого въинства, и невместьно бе никому же перезрети рати великого князя. Князь же великий, выехав на высоко место з братом своим с князем Владимером Андреевичем, видяще множество много людий урядных и възрадовашяся и урядиша коемуждо плъку въеводу. Себе же, князь великий взя в полк белозерскые князи, а правую руку уряди себе брата своего князя Владимера, дасть ему в полк ярославскые князи, а левую руку себе сътвори князя Глеба бряньского. Передовой же плък — Дмитрей Всеволож, да брат его Владимер Всеволож. С коломничи — въевода Микула Васильевичь. Владимерскый же воевода и юрьевскый — Тимофей Волуевичь; костромскый же въевода — Иван Квашня Родивоновичь, переславскый же въевода Андрей Серкизовичь. А у князя Владимера Андреевичи въеводы: Данило Белеут, Констянтин Конанов, князь Феодор елетьцскый, князь Юрьи мещерскый, князь Андрей муромскый.

Княз же великий, урядив плъкы, и повеле им Оку реку возитися и заповеда коемуждо плъку и въеводам: «Да аще кто поидеть по Резанской земли, то же не коснися ни единому власу!» И взем благословение князь великий от архиепископа коломенскаго и перевезеся реку Оку с всеми силами. И отпусти в поле третью сторожу, избранных своих витязей, яко да купно видятся с стражми татарьскыми в поле: Семена Мелика, Игнатьа Креня, Фому Тынину, Петра Горьскаго, Карпа Олексина, Петрушу Чюрикова и иных многых с ними ведомцов поляниц.

Рече же князь великий брату своему князю Владимеру: «Поспешим, брате, против безбожных половцов, поганых татар и не утолим лица своего от безстудиа их. Аще, брате, и смерть нам приключится, то не проста, ни без ума нам сия смерть, нъ жывот вечный». А сам государь князь великий, путем едучи, призываше сродникы своа на помощь, святых страстотръпец Бориса и Глеба.

Слышав же то князь Олег резанскый, яко князь великий съвъкупися с многыми силами и грядеть в стретение безбожному царю Мамаю и наипаче же въоружен твръдо своею верою, еже к богу вседръжителю, вышнему творцу всю надежу възлагаа. И нача блюстися Олег резаньскый и с места на место преходити с единомысленики своими и глаголя: «Аще бы нам мощно послати весть к многоразумному Вольгорду литовьскому противу такова приключника, како иметь мыслити, но застали нам путь. Аз чаях по преднему, яко не подобаеть русскым князем противу въсточнаго царя стояти. И ныне уоо, что разумею? Откуду убо ему помощь сиа прииде, яко противу трех нас въоружися?»

Глаголаша ему бояре его: «Нам, княже, поведали от Москвы за 15 дний, мы же устыдехомся тебе сказати: како же в вотчине его есть, близь Москвы, жыветь калугер, Сергием зовуть, вельми прозорлив. Тъй паче въоружи его и