Повести о Куликовской битве - Михаил Николаевич Тихомиров

своих, и бита челом царю Тахтамышю, и дата ему правду по своей вере и яшася за него, а Мамая оставиша поругана. Мамай же то видев, и скоро побежа с своими единомысленики, царь же Тахтамыш посла за ними в погоню воя своя. Мамай же, гоним сый, бегая пред Тахтамышевыми гонители, и прибежа близ града Кафы, и съслася с кафинци по докончанию и по опасу, дабы его прияли на избавление, дондеже избудет от всех гонящих его. И повелеша ему, и прибеже Мамай в Кафу с множеством имения, злата и сребра. Кафинцы же, свещавшеся, и сътвориша над ним облесть, и ту от них убьеи бысть. И тако бысть конецъ Мамаю. А сам Тахтамыш шед взя орду Мамаеву и царицю его, и казны его, и улус весь пойма, и богатьство Мамаево раздели дружине своей. И туто послы своя отпусти к князю Дмитрию и к всем князем руским, поведан им свой приход и како въцарися, како супротивника своего и их врага Мамая победи, а сам шед седе на царстве Воложеском. Князи же рустии посла его отпустиша в орду с честью и с дары многими, а сами на зиму и на весну за ними отпустиша в орду кой же своих киличиев с многими дары.

Сказание о мамаевом побоище

основная редакция

По списку Государственной Публичной библиотеки

имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (0. IV. 22).

Подготовил к печати Л. А. Дмитриев

Начало повести, како дарова бог победу

государю великому князю Дмитрею Ивановичу

за Даном над поганым Мамаем,

и молением пречистыа богородица и русъскых чюдотворцев православное христианство

— Русскую землю бог възвыси

Хощу вам, братие, брань поведати новыа победы, како случися брань на Дону великому князю Димитрию Ивановичи) и всем православным Христианом с поганым Мамаем и з безбожными агаряны. И възвыси бог род христианским, а поганых уничижи и посрами их суровство, яко же в прежняя времена Гедеону над мадиамы и преславному Моисию над фараоном. Подобаеть нам поведати величество и милость божию, како сътвори господь волю боящихся его, како пособьствова господь великому князю Дмитрию Ивановичю и брату его князю Владимеру Андреевичю над безбожными половци и агаряны.

Попущением божиим за грехы наша, от навождениа диаволя въздвижеся князь от въсточныа страны, имянем Мамай, еллин сый верою, идоложрец и иконоборец, злый христьанскый укоритель. И начат подстрекати его диавол, и вниде вь сердце его напасть роду христианскому, и наусти его, како разорити православную веру и оскверънити святыя церкви и всему христианству хощеть покорену от него быти, яко бы ся не славило господне имя в людех его. Господь же нашь бог, царь и творец всеа твари, елико хощеть, тъ и творить.

Он же безбожный Мамай начат хвалитися и поревновав второму Иулиану отступнику, царю Батыю, и нача спрашывати старых татар, како царь Батый пленил русскую землю. И начата ему сказывати старые татарове. како пленил Русскую землю царь Батый, как взял Киев и Владимерь, и всю Русь, Словенскую землю, и великого князя Юрья Дмитреевичя убил, и многых православных князей избил, и святыа церкви оскьверни, и многы манастыри и села пожже, и в Володимере вселенскую церковь златоверхую разграбил. Ослеплену же ему умом, того бо не разуме, како господу годе, тако и будеть. Яко же в оны дни Иерусалим пленен бысть Титом римскым и Навходнасором царем вавилонскым за их съгрешениа и маловерие. Нъ не до конца прогневается господь, ни в векы враждует.

Слышав же безбожный Мамай от своих старых татар, и нача подвижен быти и диаволом палим непрестанно, ратуа на христианство. И бе в себе нача глаголати к своим еулпатом и ясаулом, и князем, и воеводам, и всем татаром, яко аз не хощу тако сътворити, яко же Батый. Нъ егда доиду Руси и убию князя их, и которые грады красные довлеють нам, и ту сядем и Русью владеем, тихо и безмятежно пожывем. А не ведый того оканный, яко господня рука высока есть. И по малех днех перевезеся великую реку Волгу с всеми силами. И ины же многы орды к своему великому въинству съвокупи и глагола им: «Пойдем на русскую землю и обогатеем русскым златом!» Поиде же безбожный на Русь, акы лев ревый пыхаа, акы неутолимая ехыдна гневом дыша. И доиде же до усть рекы Вороножа и распусти всю силу свою и заповеда всем татаром своим, яко: «Да не пашете ни един вас хлеба, будите готовы на русскыа хлебы!»

Слышав же то князь Олег резанскый, яко Мамай кочуеть на Воронеже, а хощеть ити на Русь, на великого князя Дмитриа Ивановича московскаго. Скудость же бысть ума в главе его, посла сына своего к безбожному Мамаю с великою честью и с многими дары и писа грамоты своа к нему сице: «Въсточному великому и волному царем царю Мамаю радоватися! Твой посаженик и присяжник Олег, князь резанскый, много тя молить. Слышах, господине, яко хощеши итти на русскую землю, на своего служебника князя Димитриа Ивановича московъскаго, огрозитися ему хощеши. Ныне же, господине всесветлый царю, приспе твое время — злата и сребра и богатьства много наллънися земля московскаа и всякого узорочиа твоему царству на потребу. А князь Дмитрей московской человек христиан, егда услышить имя ярости твоеа, то отбежить в далниа отокы своа: любо в Новъгород Великый, или на Белоозеро или на Двину, а многое богатьство московское и злато — все в твоих руках будеть и твоему въйску в потребу. Меня же раба твоего, Ольга резанскаго, дръжава твоа пощадить, царю. Аз бо ти вельми устрашаю Русь и князя Дмитриа. И еще молим тя, царю, оба раби твои, Олег резанскый и Ольгород литовскый, обиду приахом велику от того великого князя Дмитрии Ивановичи, и где будеть о своей обиде твоим имянем царьскым погрозим ему, он же о том не радить. И еще, господине царю, град мой Коломну за себя заграбил. И о том о всем, царю, жалобу творим тебе».

А другаго же посла скоро своего вестника князь Олег резанскый с своим написанием. Написание же таково в грамотах: «К великому князю Ольгорду литовьскому радоватися великою радостию! Ведомо бо, яко издавна еси мыслил на великого князя Дмитриа Ивановичи московскаго, чтобы его згонити