Плоды страсти - Даниэль Пеннак

2

Следующей ночью туча с дерьмом, преследовавшая меня после беседы с Мари-Кольбером в «Крийоне», взорвалась ослепляющим снопом искр. Я проснулся посреди ночи, заорав на весь дом. Жюли в ту же секунду включила свет. Яснее картины, которая стояла у меня перед глазами, быть не могло.

– Я знаю, что дальше произойдет, Жюли. И я рассказал ей, что произойдет дальше: – Тереза выйдет замуж за этого Мари-Кольбера де Роберваля, настоящего святого, каким был и Кларанс, жених Клары, и Мари-Кольбер кончит, как и Кларанс, тем, что его кто-нибудь пришьет. Меня обвинят в убийстве и бросят за решетку. И я получу на всю катушку. На меня навалится вся политическая элита, и на этот раз уже не найдется какого-нибудь доброго старика комиссара вроде Аннелиза, который сможет вытащить меня из кутузки. А девять месяцев спустя племя Малоссенов примет в свои ряды нового жителя нашего дома, который выползет из чрева Терезы, пока я буду гнить в тюряге. Вот что дальше произойдет.

– Короче говоря, ничего необычного.

Вот и все, что Жюли смогла сказать мне в ответ, перед тем как погасить свет и повернуться на другой бок.

Но я-то не мог заснуть! Я вскочил с кровати, подошел к окну и задумчиво уставился на ночную улицу. «Ничего необычного»… В этом шутливом вздохе звучала ужасная сермяжная правда. И если раскинуть мозгами, то сразу становилось ясно, что не только история нашей семейки управляется утомительно скучными законами судьбы, но и вся история человечества. История с большой буквы точно так же повторяется вновь и вновь, что бы о ней ни думали, ни говорили, как бы ни прикидывали ее шансы, ни анализировали, какие бы выводы о ней ни делали, какие бы прогнозы ни строили, что бы ни решали, как бы ни голосовали на выборах, как бы ни взывали к ее памяти – короче говоря, как бы мы ни старались. История повторяется, причем с каждым разом со все более серьезными последствиями, о чем свидетельствует ангельская и подленькая мордашка Мартена Лежоли, висящая на стене стоящего напротив дома и которая, отражая оранжевый свет уличного фонаря, ухмыляется мне сквозь косые струи дождя, словно на сто процентов уверена в своей окончательной победе. Но, но, но, но… стучало мое сердце… Но если все так же и будет повторяться, человечество однажды нарвется на одну, но очень большую, огромную неприятность, и я чувствую, что этот день уже не за горами. Впрочем, как и мой день.

Да, уж близок день, когда я окажусь на тюремных нарах.

Внутренний голос подсказывал мне, что на этот раз отвертеться не удастся.

В таком случае лучше готовиться к неизбежному заранее.

* * *

На следующий день за завтраком никто не решался спросить у меня, о чем я задумался с таким отрешенным видом. Едва пригубив кофе, я вышел из нашей скобяной лавки, не сказав никому на прощанье ни слова. Я прямиком направился в издательство «Тальон», где столкнулся в лифте с Королевой Забо.

– Мне казалось, что я вас рассчитала, Малоссен.

– Верно, Ваше Величество, и вы совершенно правильно поступили. Я просто решил проконсультироваться с вами.

– Ну, в таком случае…

Мы прошли в ее кабинет. Я потребовал кофе и присутствия моего приятеля Луссы с Казаманса.

– Если я правильно вас поняла, – подвела итог Королева Забо, когда я закончил свою речь, – вы должны в скором времени нарваться на неприятности в виде длительного срока тюремного заключения по обвинению в убийстве вашего будущего шурина, которому весьма недолго суждено ходить в ваших родственниках и который в настоящее время служит инспектором финансового контроля в Счетной палате, верно?

– Да, инспектором первого класса.

– И, как обычно, бесполезно терять время, убеждая тебя в том, что все это полная ерунда? – спросил Лусса.

– В таком случае подскажите нам, что мы можем сделать для вас, мой мальчик.

– Помогите мне сформировать подходящую библиотеку, Ваше Величество. Порекомендуйте мне такие книги, которые я мог бы читать и перечитывать даже в условиях пожизненного срока заключения.

Да, той ночью мне пришла в голову идея посоветоваться с двумя знакомыми спецами по литературе насчет того, как идеальным образом подобрать себе книги для тюряги. И, надо сказать, они вложили в это дело всю душу. Поначалу Лусса склонялся к литературе, в которой описывались побеги; он посоветовал мне перечитать «Графа Монте-Кристо», «Капрала на булавке», но Королева Забо наложила на это решение отрицательную резолюцию, заявив, что я не из тех, кто роет подземные ходы, особенно с такими ногтями, как у меня, и что лишь одно упоминание о свободном воздухе нагонит на меня ужасную хандру.

– Нет, Малоссен, довольствуйтесь тем, что у вас есть, и не пытайтесь расширить свою конуру. Надо научиться выжимать максимум из того, чем обладаешь.

Ее мысль, довольно убедительная, заключалась в том, что человеку, которому до конца своих дней предстоит томиться в тюремной камере размером три на два метра, нужно ограничиться литературой о великих узниках.

– Великие мистики, например Жан де Лакруа, – вы знаете Жана де Лакруа, Малоссен? «Восхождение на гору Кармель», – вам что-нибудь говорит это название? Ночь чувств и разума, как вам все это?

– Или что-нибудь в другом роде, Эрвин Гофман, к примеру, – вмешался в разговор Лусса. – Ты читал «Дом умалишенных» Гофмана? Эссе о психиатрических больницах и других закрытых заведениях. Тебе это будет полезно, парниша. Ты найдешь в нем уйму полезной информации для того, чтобы расшифровать поведение каждого обитателя тюремного мира. А если вдруг тебя однажды освободят, то ты сможешь потом запросто проходить курс лечения в психбольнице или, например, служить на ядерной подводной лодке. Ба мьян лин лон, как говорят китайцы, нужно уметь приспосабливаться к окружающему миру.

Надо признать, я не потратил свое утро впустую. Королева Забо и Лусса с берегов Казаманса загрузили меня всевозможной литературой о тюрьмах и концентрационных лагерях, начиная от Робера Антельма и Примо Леви до «Колымских рассказов» Шаламова, не считая всего того, что китайцы вытерпели от других китайцев и вообще человек от человека в данной области человеческого познания. «И потом тебе надо перечитать „Стену” Сартра», – посоветовал мне Лусса. «„Наоборот” Гюисманса», – добавила Королева Забо, и тут пошло-поехало, с двух сторон, как в пинг-понге, на меня посыпались названия: «Замок», «Волшебная гора», «Женщина в песках», «Робинзон Крузо», «Записки сумасшедшего», «Паолина» Жува – да-да, двойное заточение Паолины! – «Жульничество как одна из точных наук», «Сознание Зенона», «Надзирать и наказывать» – сотня книг, которые я тут же заказал своему знакомому книготорговцу Аззузу, попросив его при этом обойтись без комментариев.

– Ах да! Ты еще должен добавить к списку «Записную книжку» Сиорана, – сказал под конец Лусса. – Ведь ты же знаком с творчеством Сиорана! Ну, румын, который заточил себя в тюрьму. Вот увидишь, он там говорит о вещах, которые убедят тебя в тщетности попыток сбежать из тюремной камеры.