Война под терриконами. Донецкий сборник - Булат Арсал

теперь, салага, можем и покурить, – обрадовал он измученного Студента и достал красную пачку «Хортицы».

Лёня трясущимися пальцами вытянул сигарету из пачки командира и начал хлопать себя по карманам, пытаясь нащупать спички, которые оказались глубоко в кармане брюк. Достать лёжа оказалось трудновато, и он сначала поднялся на колени, а потом вдруг решил встать в рост, дабы вытащить проклятый коробок из более удобного положения…

Сильный удар ногой под сгиб колена быстро свалил Студента навзничь, а добавленный резкий тычок кулаком в грудь ошарашил парня вконец.

– Ты чё, выпердыш, творишь? – резким полушёпотом затараторил Коля Амиго, вытаращив злобные глаза в испуганное лицо Лёни. – Ты куда приполз, придурок? На пляж в Пицунде или на «глаза» в разведку? Теперь всё время только лёжа и ползком! Понял меня, огрызок хрена поросячьего?

– Прости, братан! – потирая ушибленную грудную клетку, начал извиняться тот. – Чёй-то забылся… В последний раз… Больше не буду…

– Смотри у меня, – сурово пригрозил старший и добавил: – В гальюн «по-взрослому» ползать будем к тем кустам, что сзади остались. Как приспичит-сапёрную лопату вместо смывного бачка берёшь – и ползком. Ночью можно перебежками. Ямку вырыл, сделал своё дело, закопал вместе с бумагой, веткой отметил, чтобы мне не попасть на твоё говно. Усёк, салага?

Ближе к полуночи Амиго вдруг отбросил бинокль и, спустившись ниже точки наблюдения, набрал штаб:

– Первый… Говорит… В квадрате 71/14. Окраина села… Даю точные координаты… Игрек… Икс… Ориентировочно до батальона пехоты… Два танка… Четыре БТРа. Движения пока не наблюдается, но дизеля слышно… Есть… Понял… Ждите!

Коля отложил радиостанцию, повернул голову вправо и с изумлением обнаружил, что Лёня спит, укрывшись накидкой и начиная издавать порывы храпа.

«Ну и хрен с тобой, сейчас ты узнаешь, как с неба самолёты падают на твою тупую голову…» – подумал со смешком Амиго и, подведя бинокль к переносице, приготовил трубку «Кварца» для передачи корректировки.

– Движение начинается. Прошу дождаться моей команды. Пусть выдвинутся к нужной точке, – начал Амиго и, выжидая свой «момент истины», нервно закурил в кулачок.

Полетели мины со стороны украинских позиций, врезаясь и разлетаясь низкими разрывами за и перед окопами пехоты ДПР. Пять, шесть, десять, пятнадцать мин. Пехота молчит. Даже пулемёта не слышно. «Затаились пацаны. Ждут. Молодцы…» – справедливо решил сержант и увидел, как резко вперёд дёрнулись украинские танки, выпуская позади себя чад и дым из ревущих дизелей. БТРы следом поскакали по кочкам и рытвинам. А вот и пехота разбежалась, как тараканы по столу, пригибаясь поближе к земле и передвигаясь зигзагами. «Подыхать никто не хочет. Если не хочешь умирать, то и не надо было на войну идти против своего народа. А уж коли пришёл, то и не обессудьте, паны…»-размышлял Амиго, понимая, что далеко позади него шесть стволов 122-миллиметровых гаубиц давно заряжены, ребята на взводе, а Бурый наверняка готовится объявить «следующий номер концертной программы».

Усиленная группа противника подошла к отмеченному сержантом рубежу… «До наших метров семьсот. Братва не подведёт. Своих никак не накроет. Далеко до наших», – продолжал свой внутренний монолог бывалый солдат, и вдруг, наполняемый высшей экзальтацией фурора, чуть ли не приказным ором Амиго выдохнул в трубку рации:

– Пора! Дошли! Огонь!

Студента подкинуло от громкого крика под самым ухом. А через миг прямо над головой в черноте ночного донбасского неба со скрежетанием, раздирающим в клочья нервнопаралитическую систему человека, и страшным воем падающего прямо на голову самолёта пролетел невидимый ужас, тут же накрывший разом весь периметр с двумя танками, четырьмя БТРами и вмиг исчезнувшей с горизонта пехотой «доблестной украинской армии».

Лёня, открывши рот и подбирая стекающую слюну, наконец произнёс:

– Это пиз…ц какой-то… Я, кажись, это… В общем, я пополз… Можно?

И, не дожидаясь разрешения, быстро ринулся на пузе к кустам.

– Беги уж! Засранец! – крикнул ему вслед Амиго с лицом полного радостного удовлетворения и нескрываемого счастья; потом пристроил к глазам бинокль и снова заговорил в трубку радиостанции: – Попадание зафиксировано! Один танк горит! Две «банки» в хлам! Никто не отступает. Ведут огонь. Наша пехота тоже ведёт огонь из стрелкового оружия. Прошу повторить на прежнем прицеле.

Пока Лёня пытался в кустах спешно стянуть штаны, небо вновь зарычало более свирепым громовым визгом, выворачивая наизнанку всё содержимое кишечно-желудочного тракта несчастного бедолаги. «Не успел…»-грустно подумал солдат, когда уже наступила относительная тишина, а штаны ещё даже не были как следует спущены…

После второго обстрела «укропы» отошли, оставив всю технику на поле, и только изредка в наступившей кромешной тьме августовской ночи можно было заметить одинокий лучик маленького фонарика, медленно ползущего в сторону противника. Кому-то повезло, и если уж Бог дал ему шанс выжить в этом месиве, то не другому человеку распоряжаться его судьбой дальше. Пусть живёт и помнит эту ночь до конца своих дней. Помнит и рассказывает тем, кто ещё собирается приехать на Украину убивать наш народ на Донбассе.

Амиго накрылся накидкой и закурил. Послышалось шуршание травы и глубокие несчастные вздохи напарника. Коля почувствовал соответствующий моменту запах, исходящий от Студента, и затрясся удушливым смехом…

* * *

Больше в ту ночь движения на их участке не было, а родную батарею до утра корректировала другая группа где-то южнее. Ближе к утру напарники, где – ползком, а где – пригнувшись, короткими перебежками ушли на тысячу метров севернее. Амиго приказал Студенту занять секретную позицию на расстоянии ста метров от лёжки Николая в качестве дозора на случай появления диверсионной группы противника.

– Ты, Студент, заруби себе на носу, что снайперов и дальнобойных артиллеристов в плену не жалуют и живыми отпускают крайне редко. А за нас, разведчиков, и говорить не стану. – Пристально, но с лёгким сарказмом посмотрел в лицо Лёне и закончил мысль: – Так что, Леонид, моя жизнь, сохранность рации и судьба задания в твоих руках. Движение усёк – сразу ползи в мою сторону. А ежели самого заметили, то завяжи бой. Постараюсь успеть на помощь или… подальше уйти с рацией…

– Не понял! – испуганно, с выпученными глазами чуть не вскричал напарник. – Как это «постараюсь успеть»? Как «уйти»? Куда уйти?

– Не бойся, брат, я это место на карте карандашиком отметил, – положив руку на плечо товарища и собрав к переносице брови, серьёзным тоном отвечал старший разведчик. – После войны откопаем и перезахороним как Героя ДПР. Клянусь! Век воли не видать! Ещё школу твоим именем назовут. Учиться хоть любил в школе-то? – закончил Амиго и затрясся беззвучным смехом от собственной шутки…

Студент подтянул свою ношу, автомат и пополз в сторону от Амиго, который тут же начал рассматривать на горизонте место