Таймлесс. Изумрудная книга - Керстин Гир

— Он прав, — с улыбкой прощебетала Шарлотта. — Гвенни перед элапсацией должна ещё попасть на урок, а ты и сам знаешь, каким может быть Джордано, если его заставляют ждать.

Понятия не имею, как ей это удавалось, но её заливистый смех звучал очень естественно.

— Гвенни, ты идёшь?

— Она будет на месте через десять минут, — сказал Гидеон.

— Ты не мог бы немного подождать? Джордано…

— Я сказал, десять минут! — Интонация Гидеона перешла границу вежливости и мистер Марли, казалось, не на шутку струхнул. Да и я, признаться, тоже.

Шарлотта пожала плечами.

— Как считаешь нужным, — сказала она, откинула назад волосы и прошествовала вперёд. Она-то как раз умела это делать как никто другой. Мистер Марли поспешно последовал за ней.

Когда они скрылись за дверью, Гидеон, казалось, забыл, что он собирался сказать. Он снова уставился на дурацкий фасад дома напротив и стоял так, потирая затылок, будто у него защемило нерв. Вдруг мы одновременно вздохнули.

— Как твоя рука? — спросила я, а Гидеон в тот же момент спросил:

— Как дела?

И мы не могли не улыбнуться друг другу.

— Моя рука чувствует себя просто отлично.

Наконец-то он поднял на меня взгляд. О Боже! Эти глаза! Мои колени снова задрожали, я была рада, что в этот момент поблизости не было мистера Марли.

— Гвендолин, даже не представляешь, как мне жаль. Я вёл себя очень… безответственно. Ты действительно не заслужила такого отношения к себе, — вид у него был такой несчастный, что я едва могла это вынести. — Вчера вечером я позвонил тебе примерно раз сто, но твой телефон всё время был занят.

Я обдумывала как раз, что, может, стоит сократить процедуру и прямо сейчас прыгнуть в его объятия. Но Лесли меня предупреждала, чтобы я не сдавалась слишком быстро. Поэтому я лишь выжидающе подняла бровь.

— Я не хотел причинить тебе боль, пожалуйста, поверь, — сказал он, его голос звучал хрипло и серьёзно. — Вчера вечером ты выглядела такой грустной и разочарованной.

— Ну, не так всё плохо, — тихо сказала я. Мне кажется, такую ложь можно простить. Должна же я как-то отплатить ему за все пролитые слёзы и желание умереть от чахотки. — Я была просто… мне было немного больно…

— ладно, вот это уже преувеличение века! — … осознавать, что ты всего лишь играл свою роль: поцелуи, твои признания.. — я смущённо замолчала.

Сейчас он выглядел ещё более подавленно, если вообще было возможно.

— Я тебе обещаю, такого больше не повториться.

О чём это он? Что не повторится? Я что-то потеряла нить.

— Да, к тому же, теперь, когда мне всё известно, у тебя всё равно ничего не получится, — сказала я несколько более энергичным тоном. — Да, кстати, между нами, этот план всё равно был не особенно удачным. Влюблённых людей ничуть не легче обвести вокруг пальца, даже напротив! Из-за всех этих гормонов никогда нельзя предугадать, что влюблённый сделает в следующую секунду. Я сама — лучший тому пример.

— Но во имя любви порой совершают такие поступки, на которые никогда бы не решились в других обстоятельствах.

Гидеон поднял руку, будто намереваясь погладить меня по щеке, но затем снова опустил её.

— Если человек любит, любимый кажется ему важнее, чем он сам.

Если бы мы не были знакомы раньше, я могла бы подумать, что он вот-вот расплачется.

— Любящий человек приносит жертву… — это, наверное, и имел в виду граф.

— А мне вот кажется, что он вообще не знает, о чём говорит, — вызывающим тоном перебила я. — Если тебе интересно моё мнение, я скажу: в любви он разбирается так себе, а его знания женской психологии просто-таки… убоги!

А теперь поцелуй же меня, наконец, я так хочу проверить, колется ли твоя щетина.

Лицо Гидеона осветилось улыбкой.

— Может, ты и права, — сказал он и глубоко вздохнул, будто с его только что души свалился камень. — Как бы там ни было, я рад, что мы всё прояснили. Но нам же можно остаться друзьями, правда?

Что-что?

— Друзьями? — повторила я и почувствовала, как во рту у меня пересохло.

— Друзьями, которые знают, что они могут друг другу доверять и могут положиться друг на друга, — сказал Гидеон. — Мне действительно важно твоё доверие.

Прошло несколько секунд, пока до меня дошло, что в этом разговоре мы с ним слушали, но не слышали Друг друга. Гидеон пытался сказать мне вовсе не «Прости меня, прошу, я люблю тебя», а «Давай останемся друзьями», — а ведь каждый дурак знает, что это две совершенно разных вещи.

Это значит, что Гидеон вовсе не был в меня влюблён.

Это значит, что мы с Лесли посмотрели слишком много романтических фильмов.

Это значит…

— … ты, подонок! — крикнула я.

Ярость, огненная, горячая ярость пронизывала меня с головы до ног, голос мой стал совсем хриплым.

— Как только можно быть таким обманщиком! Сначала ты уверяешь меня в своей любви, на следующий день извиняешься, что ты такой вот завравшийся подлец, а после этого ещё хочешь, чтобы я тебе доверяла?

Тут уж и до Гидеона дошло, что до этого мы с ним не поняли друг друга. Улыбка исчезла с его лица.

— Гвен…

— Хочешь, я тебе что-то скажу? Мне жаль каждой слезинки, которую я выплакала из-за тебя! — я так хотела наорать на него, но мой голос звучал жалобно. — Только не думай, что плакала я слишком уж долго! — выдавила я.

— Гвен! — Гидеон попытался взять меня за руку. — О Боже! Мне так жаль. Я же не хотел… ну прошу тебя!

— О чём? — я посмотрела на него с яростью. Неужели он не понимал, что только ухудшает своё положение? Что, он всерьёз верит, что этот взгляд преданной собаки может что-нибудь изменить?

Я хотела развернуться, но Гидеон крепко схватил меня за локоть.

— Гвен, послушай. Нас ждут опасные времена, поэтому очень важно, чтобы мы держались вместе, ты и я! Ты… ты действительно мне очень нравишься, и я хочу, чтобы мы…

Правда же он больше этого не скажет? Не произнесёт эту пошлую отговорку? Но нет, он поступил именно так.

— … остались друзьями. Ты что, не понимаешь? Только если мы сможем доверять друг другу…

Я выдернула руку.

— Больно мне нужен такой друг как ты! — ко мне снова вернулся голос, он был таким громким, что согнал голубей с соседней крыши. — Ты вообще понятие я не имеешь, что такое дружба!!

Вдруг мне стало совсем легко. Я откинула волосы, повернулась на каблуках и прошествовала вперёд.

Главное, прыгнуть с обрыва — по пути у вас обязательно вырастут крылья.