Полуночная земля - Евгений Шпунт

по местам, где когда-то упали посланные с неба камни, и пока не завершат его, дали обет не открывать лица. Госпожа Леу немного говорит на здешнем языке, но вот господин Каэрден — совсем нет. Поэтому они наняли меня проводником и переводчиком, сэр, и…

— Знаешь, паренек, — сказал великан. — Будь у тебя чуть побольше времени, чтобы эту историю придумать, я, наверное, тебе поверил бы. А так — не обессудь, только ты снова врешь.

Леу напряглась. Ее пальцы снова нашарили теплую гладкую рукоять лука, но разбойничий вожак, кажется, не злился — скорее, его забавляло побледневшее лицо Мартина.

— Смотри-ка, — продолжал он, загибая пальцы. — Для крестьянина разговариваешь слишком гладко и правильно. Ни тебе «ейный», ни тебе «ихние». Может, родился ты и в крестьянской семье, только с тех пор кто-то тебя переучил. Рыцарь твой постарался, или еще кто. Тогда во-вторых — как оруженосец из Карлейна очутился в Эйрии, и где твой господин в таком случае? Ну и тут выкрутиться сможешь — мало ли что за пять лет произошло. Гоблины набегали, то, се. Может, рыцаря твоего убили, либо он сам тебя отпустил… Но это мелочи все. В третьих, паренек, в самых главных — ты что думал, я эльфов, как увижу, не узнаю?

— Сэр… — растерянно выдохнул Мартин.

— Я же сказал, лица девчонки я не увидел, слишком далеко стоял, да и темно было. А вот что глаза у нее из-под капюшона синим светятся, заметил.

Леу мысленно выругала себя. Снова! Снова она все испортила своим неумением оставаться спокойной! Медленно, стараясь, чтобы ее движения не заметили, потянула стрелу из колчана, приготовилась сбросить плащ, чтобы на этот раз он не помешал быстро выстрелить. Но разбойники, к ее удивлению, не стали хвататься за оружие. Шагали как и раньше, взяв фаэйри в полукольцо, разве что поглядывали на них с любопытством.

— Вы встречались с эльфами, сэр? — нерешительно спрашивал тем временем Мартин. — Или, может, читали о них? Раз знаете о глазах, и…

Впереди что-то замаячило. Леу напрягла зрение — поваленный ствол дерева перегораживал тропу, совсем рядом застыла повозка с забранными узорчатой решеткой окнами. Дверца открыта настежь, вокруг повозки, раскинув руки, лежали несколько венардийских солдат; она заметила, что с одного из них кто-то успел стащить сапоги. Лошадей нигде не было, но Леу услышала еле слышное ржание откуда-то из чащи.

— Дальше туда, — Конор Слейт махнул рукой в темные заросли в стороне от тропы. — Читать я не умею, а ты, паренек, весь прошлый год, наверное, под камнем каким-то жил? Не слыхал, что эльфы заключили союз с гоблинами и вместе с ними хотят людей под корень извести? Поэтому королевские войска и держат их леса и холмы в оцеплении, чтобы не дать им, значит, на свободу вырваться? Не слыхал, нет? Королевские глашатаи, считай, в каждом городе, в каждой деревеньке об этом горло драли. Даже до нас в лесу дошло. Мол, если кому из этих гадов удастся через кордоны пробраться и появиться в наших краях, узнать его можно по острым ушам и глазам светящимся. А кто такого увидит, пускай сразу бежит к местному шерифу или к своему господину и донесет. Мол, за каждого эльфа награда положена, целых пять золотых солнц… Да не дергайся ты! — прикрикнул он, когда Мартин вздрогнул, а его рука снова метнулась к рукояти ножа. — Не дергайся! Дались нам эти десять золотых. Только этой ночью мы раз в пять больше раздобыли, а если небо пошлет удачу, через пару дней станем еще на несколько тысяч богаче. Кроме того, кто из нас донесет-то? За каждого из моих ребят тоже награда назначена. Стоит в ближайшем городке или замке нос показать — вздернут без разговоров. А что до того, что те, кто не смотрит в небо, с гоблинами против людей стакнулись…

— Это неправда, сэр! — выпалил Мартин.

— Да уж тебе лучше знать… Как придем на место, расскажешь толком, как сталось, что из оруженосца проводником эльфов стал и что вы вообще здесь делаете посреди ночи. Но пока вот что тебе скажу — если под людьми, против которых они выступают, подразумеваются люди короля — а скорее всего, так и есть, недаром про тех, кто не смотрит в небо, громче всего венардийцы вопят — я только рад буду.

Впереди, во тьме между деревьями, замерцал огонек костра. Несколько минут спустя они вышли на поляну. Здесь тревожно пряли ушами и время от времени взбрыкивали несколько лошадей, привязанных за уздечки к дереву; у другого дерева стояли двое рассветных братьев, крепко прикрученных веревками к стволу. Один, закрыв глаза, беззвучно шевелил губами, другой, с кровоподтеком на всю щеку, впился в появившихся разбойников злобным взглядом.

У костра сидел благообразного вида круглолицый старичок в матерчатом колпаке и, что-то бормоча себе под нос, перебирал на прямо на земле вещи, которые потом складывал в мешок — золотые и серебряные монеты, цепочки, украшенные цветными камнями перстни, какие-то шкатулки.

— Быстро вы вернулись, сэр, — с улыбкой сказал он, подняв голову. — Поймали этого проходимца? Лайлу шею намылить нужно, что связал его плохо.

— Лайлу уже ничего не намылить, — ответил великан и раздраженно тряхнул головой. — Хотя есть за что. Застрелил монаха в спину, а потом сам стрелу поймал.

Старичок невозмутимо пожал плечами.

— Плакать о нем не стану. Да и при дележе другим больше достанется… А вы, я вижу, погнались за одним, а вернулись с тремя.

— Гости, Катэль, не пленники. Что там у краснопузых в сундуках было?

— Как видите, сэр, золото — семьдесят солнц, сто серебряных лун, ну и кольца, цепочки, посуда, тоже золотая, а в этой шкатулке вот — кусок камня, что с неба упал. А в том сундуке, я не смотрел еще толком, кажется, одежда…

— Священная реликвия! — выкрикнул один из рассветных братьев. — Небо вас покарает, нечестивцы! Не смейте касаться ее своими грязными лапами!

— Тебе мало одного синяка, епископ? — поинтересовался вожак разбойников. — Могу еще один поставить… Я не про то, Катэль. Из еды у них с собой