Поцелуй на закате - Триш Мори

Им принесли кофе. Она поблагодарила официанта, повернулась к Раулю, смахнула волосы с лица и заправила их за ухо. У нее были такие яркие и чистые глаза!

— Я была уверена, что никогда не захочу заниматься чем-либо, кроме книг. Профессия сама нашла меня.

Рауль понял, что ему нравится слушать Габриеллу. Ему нравился ее акцент — мягкий, наполовину английский, наполовину французский.

— Что именно тебе в ней нравится? — не успокаивался он.

— Я просто работаю с книгами. Каждая из них — целый мир, стоящий на полке. Новая книга — это новое открытие.

Она говорила воодушевленно и эмоционально. Даже если Рауля одолевала тьма, скручивающая его сердце в тугой узел, он не мог не поддаться сияющему свету, исходящему от Габриеллы. Свет проникал даже туда, где давно царил мрак.

— Те книги в моей библиотеке… — пробормотал он. У него возникла идея, которая займет ее и заинтересует, пока она будет здесь. — Я даже не знаю, о чем они.

Он наблюдал, как брови Габриеллы поднимаются.

— Может, пока я живу у тебя, если ты не возражаешь… Я могла бы сделать каталог.

— Я буду только рад. Ты действительно возьмешься за это?

— С удовольствием. А что насчет тебя? — внезапно спросила она, когда Рауль допил кофе.

— Что насчет меня?

— Чем ты был занят все эти годы?

Рауль содрогнулся:

— Ничем интересным, в отличие от тебя.

Габриелла покачала головой:

— Мне жаль, что твоя жена погибла. Вы недолго были женаты.

Мрак снова начал разрастаться в нем.

— Что тебе известно об этом?

— Только то, что произошел какой-то несчастный случай. Но это было так давно. Ты никогда не хотел жениться снова?

«Никогда», — подумал он и отодвинул стул:

— Почему бы нам не прогуляться?

Мост над каналом был еле различим в густом тумане. Туман, казалось, поглотил все вокруг, даже звуки. Венеция словно была окутана влажным белым одеялом. Сквозь него изредка пробивался свет фонаря или приглушенный рокот мотора. Габриелла задрожала.

— Ты замерзла? — спросил Рауль, обняв ее за плечи.

— Здесь страшновато, — призналась она, глядя ему в глаза. — Ты не чувствуешь?

Рауль взглянул на лагуну. Ей стало интересно, что он там высматривает, если почти ничего не видно.

— Привидения выбираются наружу, — сказал он, — как раз в такие ночи, как эта.

— Ох, Рауль, пожалуйста. — Она попыталась рассмеяться, в то время как по спине ее пробежали мурашки. — Я не ребенок. Меня не так просто испугать.

— Нет, это правда. В Венеции очень много привидений. И очень много легенд.

— Например? Расскажи мне хотя бы одну легенду о привидениях.

Все еще внимательно вглядываясь в туман, из-за чего Габриелла пожалела о своей смелой просьбе, Рауль начал. Голос его был низким и зловещим.

— Жил однажды злой купец. У его ног был весь мир. Он владел несметными богатствами, к тому же был хорош собой. Легенда утверждает, что у него была прекрасная, талантливая и известная жена. Купец считал, что имеет на это право. Он думал, что счастлив.

Туман закружился вокруг них, и Габриелла затаила дыхание. А Рауль продолжил:

— Однажды купец познакомил жену с двумя братьями, предположительно его друзьями. Но братья сговорились между собой. Они пообещали жене купца красивую жизнь и соблазнили ее.

— И она согласилась?

Он пожал плечами:

— Кто знает… Купец был глупым и алчным человеком. Он не замечал ничего, кроме своего богатства. И когда он обнаружил как-то ночью жену в объятиях одного из братьев, это взбесило его.

— Что произошло?

— Они оба умерли той ночью: и жена, и брат.

— Их убил купец?

— Видимо, да. Ведь впоследствии жена преследовала его каждую ночь, пока он не лишился рассудка. И даже сейчас, в такие ночи, как эта, ты можешь услышать ее голос сквозь зловещие завывания ветра. Она зовет мужа, ищет, ждет его появления, чтобы утянуть в морские глубины.

До них донесся приглушенный стон ветра, и вспыхнул слабый огонек, потом еще раз, а потом исчез в клубящемся тумане. Габриелла схватила Рауля за руку, почувствовав озноб.

— Уже поздно, — сказала она, стараясь не дрожать, и прижалась к нему. — Сегодня был длинный день. Давай пойдем домой.

Они шли рука об руку. Мягкий свет фонарей и присутствие Рауля прогоняли мысли о привидениях, легендах и прочих выдумках. Она заметила, что ее рука идеально умещается в его ладони. Длинные пальцы Рауля были теплыми и сильными. Она пожала его руку, и он ответил тем же, опустив на нее взгляд:

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Белла. Ты рада, что приехала в Венецию?

Она улыбнулась, решив, что везде будет счастлива с Раулем — с обаятельным, добрым и идеальным хозяином. Но быть вместе с ним в Венеции, среди средневековых палаццо и песен гондольеров лучше всего на свете.

— Здесь волшебно, Рауль. Спасибо, что настоял на моем приезде.

Он остановился и развернул ее лицом к себе. Свободной рукой Рауль обвил шею Габриеллы и, вызывая в ней приятный трепет, наклонился, глядя на ее губы. Ей стало тяжело дышать, когда их губы встретились. Она вдыхала его запах — мощный, таинственный и насыщенный, столь подходящий его натуре. Губы Рауля сливались с ее устами в некоем волшебном действе. Его поцелуй был таким нежным и родным, что Габриелле захотелось в нем раствориться и следовать за Раулем повсюду. Когда он поднял голову, она чуть не застонала в знак протеста.

— Зачем ты это сделал? — поинтересовалась она.

Внезапно у Габриеллы перехватило дыхание, и закружилась голова, поскольку она размечталась о вещах невероятных.

— Потому что, — в его глазах вспыхнуло страстное желание, — ничто земное мне не чуждо.

Той ночью Габриелла долго лежала без сна, окруженная нескончаемой оргией — восхвалением акта любви во всех проявлениях, — и трепетала, вспоминая поцелуй Рауля, его нежные губы.

Она возбуждалась от эротических картин, окружающих ее. На стене была изображена нимфа, целующая любовника, чьи руки лежали на ее груди. Габриелла легко могла представить руки Рауля на ее собственной груди, ласкающие набухшие соски. Со стоном она повернулась, уговаривая себя не думать о столь волнующем, столь возбуждающем действе, приемлемом только для страстной женщины с дикими глазами, изображенной на фреске. Ее голова была откинута в экстазе, в то время как любовник прижимался к ее спине. Габриелла перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку, пытаясь унять боль в груди и настойчивую пульсацию между ног.

Такая большая кровать.