Упущенные Возможности - Ande

что это скорее предварительное собеседование. Впрочем, и психиаторы с психологами тоже очевидно присутствовали. И все это продолжалось до обеда. На обед я пошел уже один. В офицерской столовой меня без вопросов накормили.

После обеда пошло, как я подозреваю, уже другое обследование. То, что про магию. Я даже приблизительно не смог бы сказать что значат, и зачем все эти странные приборы и предметы. И заняло это все время до вечера. Оглушенный непониманием происходящего, я был милостиво отпущен до завтра, и пошел ужинать.

Вспомнив, после ужина, о клубе, туда я и пошел. И не ошибся. Библиотека в наличии. Пару часов листал подшивки «Правды», «Известий», «Красной Звезды». Окончательно запутался. Товарищ Орджоникидзе возглавляет Народный Комиссариат Гражданского Строительства. То то повсюду стойка.

И еще удивил очень спокойный тон газет. Никакого «Даешь!».

В «Красной Звезде» — короткое сообщение, что прославленный герой, выдающийся военачальник, товарищ Блюхер, покинул пост командующего ДальВО по состоянию здоровья.

Встык к нему- пространная передовица в «Известиях». Там говорилось о том, что приходит время выдвигать молодых руководителей, на смену героям, отдавшим здоровье во имя дела Революции, героям гражданской войны и становления советской власти.

И никакого Сталина. Короткая заметка об успешных переговорах товарища Калинина с делегацией английских парламентариев.

В Германии- Гитлер до предела милитаризует экономику. САСША, выбравшись из кризиса, расширяют сотрудничество с СССР, в области машиностроения. Охренеть.

Я бы еще почитал, но милая женщина- библиотекарь, сообщила что закрывается, приходите завтра, товарищи. Кроме меня, за столами сидело еще с десяток бойцов, что-то писали, изучали какие-то книжки, и вообще, производили впечатление студентов, а не военных.

Прошелся в густеющих сумерках по гарнизону, подсознательно все время ожидая окрика. Никому до меня нет дела. Судя по всему, я — в расположении какого-то отдельного, специализированного подразделения, скорее всего батальона.

Со всеми атрибутами отдельности. Плац, спортгородок и, угадываемый за ним в темноте, стадион. Мимо здания Штаба, забрел в автопарк. Техника храниться в боксах, лишь гараж- мастерская подавал признаки жизни. Заглянув в него, с удивлением увидел на яме мой, как я понимаю, мятый Кадиллак. Почти разобранный.

Появившийся сержант представился механиком. Рассказал, что машину притащили ночью, приказали привести в порядок. Но тут, в основном, для жестянщика работа. И, одно стекло треснуло. В остальном все в порядке. По большому счету, вставить плексиглас вместо стекла- и уже сейчас можно ехать.

Глянув на плексиглас, попросил разрешения, и нарезал себе медиаторов. Посмеиваясь объяснил, что думаю петь песни под гитару…

В казарме чистили оружие! Я не вкурсе, может так заведено в Красной Армии, или в НКВД, перед сном чистить ствол. Но винтовки меня заинтересовали. Присел к группе бойцов, и попросил разрешение изучить винтовку.

Народ, кстати, в казарме, был далеко не бойцы-первогодки. Вполне, судя по виду, состоявшиеся военные. Спокойные и уверенные в себе. Мне охотно сунули оружие в руки, и рассказали, что это автоматическая винтовка Симонова.

Разбираясь с ней, рассказал бородатый анекдот, о том, что чистка оружия начинается с проверки его номера. Чтоб случайно не почистить чужой ствол.

Не знаю, как здесь с боевыми кондициями личного состава. Но мой анекдот зашёл так, что ржала вся казарма, простодушно пересказывая его друг другу.

Засыпая после команды отбой, я размышлял о том, что сбегать нужно будет через КПП. Но и через гараж, тоже можно. Серьезная охрана только на внутреннем периметре. Но и она в рутинном режиме, так что, если чо, шанс есть.

Следующим утром, сбегал на зарядку с ротой. Чисто посмотреть, что мне досталось. Досталось мне крепкое от рождения туловище, хоть и чуждое спорту, но еще не испорченное пивом и стейками. Я и сам не бог весть какой спортсмен-боец. Уверенно отобьюсь и убегу от пары- тройки гопников. Или настучу одному, не самому опытному агрессору.

Но, мотая круги по стадиону, я от личного состава не сильно отличался. И это опять же говорило в пользу кого-то спецподразделения. Нормальный солдат, как не мотивируй, все делает спустя рукава. Здесь народ старался.

Капитан Чашников не появился ни на завтраке, ни после. Ко мне подошел сержант- замстаршины роты, и сказал, что после развода мне нужно будет с ротой идти на стадион. Там меня будут ждать. Шагая с ним в конце строя, узнал, что у них занятия по рукопашке, а за мной подойдут.

Инструктор по рукопашной подготовке меня впечатлил невероятно. Крепкий мужик лет сорока, с лицом, как будто по нему пробежалась футбольная команда в шиповках. Характерно прижатые уши. С твердыми мозолями по всем рабочим поверхностям организма. А взгляд…

Тот, кто сказал бы мне про холодный и пустой взгляд убийцы, ничего не понимает в жизни. Чтоб увидеть такой взгляд, в моей реальности достаточно было в семь утра прийти на остановку общественного транспорта. Или сказать какой девушке, что фильм «Красотка» — про тупую шлюху и психически неадекватного перца.

Нет, здесь во взгляде была такая доброта, что было очевидно — перерезав мне горло, он меня нежно погладит по голове, и успокоит сообщением что уже все. Скоро отмучишься.

Он между тем, приступил к теоретической части занятий.

Бойцы, произвольно рассевшиеся на молодой траве, услышали от него о том, что главное зло — разговоры. Если и когда вы, товарищи, решили кого то убить, то не откладывайте. Не нужно вот этой всей болтовни. Она ведет к суете, и перепачканной в крови одежде. Потому что за разговорами клиент начнет метаться, дергаться и, может быть даже вас оскорблять. Что толкнет вас из равновесия к ненужной жестокости.

Дослушать мне не дали. Наконец появился Чашников, и увел меня на, как он пояснил, полигон.

Уводя меня сосновым бором от стадиона, он похвастался, что инструктор, Бертольд Язепович Лапиньш — лучший в стране боец. Ради схватки с ним приезжают даже из-за рубежа. Но никто не преуспел.

На полигоне, открывшемся нам за сосновым лесом, было оживленно, и я сразу же попал в лапы товарища Дыбенко, встретившего меня как родного. В военной форме он выглядел даже интеллигентно.

Потом он, и группа, судя по всему ученых, швырялись в меня разными предметами. С применением подручных военных и средств. Тщательно все записывая, и вообще, судя по всему, соблюдая неведомый мне протокол.

Под это дело, нам всем, выделили целый сектор полигона, где надо мной и измывались. Если очень упрощать, магия, что у меня была, не обращала внимания на безопасные для меня вещи.

Медленно летящий теннисный мячик, я просто ловил рукой. А вот если его сильно бросал Чашников, то мячик зависал