Тайна, покрытая мраком - Татьяна Полякова

— Мамаша купить велела, — пояснил он, видя наши заинтересованные взгляды. Само собой, относились они вовсе не к бананам, но Витька расценил их именно так.

— Это ты за ними целый день ходил? — съязвила я.

— Машину чинил, — пожал Витька плечами. — Достала, зараза. И почто мамаше этот металлолом?

— Есть будешь? — спросила его Любка и, не дожидаясь ответа, стала накрывать на стол.

Остаток дня прошел мирно, бабка изволила съесть банан и выслушала три главы «Евгения Онегина» в моем блестящем исполнении. Кот лежал у нее в ногах и позевывал, демонстрируя красный язык.

— Гениально, — сказала бабка по окончании чтения. Но обращалась вовсе не ко мне, а к коту. Могу поклясться, тот в ответ кивнул, потом повернулся ко мне, хитро щурясь, кончик красного языка торчал наружу. «Дразнится, подлюга», — мысленно ахнула я, кот потянулся и перебрался ближе к хозяйке.

Когда Теодоровна уснула, мы втроем сели за карты. Любка то и дело смотрела на меня со значением, я не выдержала и обратилась к Витьке:

— Почтальонша сказала, до нас тут девушка работала. Софья.

— Работала, — кивнул Витя, не проявляя к моему вопросу ни малейшего интереса.

— А чего ушла?

— Мамаше она не нравилась. Нерасторопная.

Любка взглянула с таким видом, точно Витька чистосердечно покаялся в страшном злодействе, а я едва не застонала. Если так пойдет дальше, придется отсюда съехать, иначе дело кончится санитарами и смирительной рубашкой.

Утром Теодоровна позавтракала, но наотрез отказалась покидать свою комнату. Меня ее причуды вконец достали, и я сказала:

— Ну, если вы продолжаете разыгрывать умирающую и в моих услугах не особо нуждаетесь, я отлучусь на пару часов.

— Отлучись, милая, отлучись, — закивала бабка. Витька читал в гостиной (эту ночь, как и предыдущую, он провел дома), Любка возилась в кухне.

— Давай паспорт и адрес пиши, — сказала я. — Пойду разбираться с нашими непонятками.

— Может, вдвоем пойдем? — спросила Любка. — Бабушка голодает, так что обед подождет.

— Голодовку она может прекратить в любой момент, ты ж ее знаешь. Приглядывай за Витькой, — зачем-то сказала я. А зря, Любка мгновенно в лице переменилась.

— Я тебе звонить буду. А ты это… поосторожней.

— Я помню: упыриное сообщество широко раскинуло свои сети.

— Думаешь, бабушка связалась с какой-то сектой? — не уловив иронии, всполошилась Любка.

— Думаю, тебе пора переходить на мультфильмы.

— Мультфильмы-то здесь при чем? — обиделась Любка и досадливо махнула рукой.

Погода внезапно испортилась, откуда-то туч нагнало. С неприязнью поглядывая на небо, я решила, что будет лучше взять машину, тем более что интересующая меня Ольга Проскурина проживала на другом конце города. Моя машина без всякой пользы простаивала на стоянке в двух кварталах от бабкиного дома, хорошо хоть, что это мне ничего не стоило, хозяином парковки был мой приятель. Предельно ускорившись, я направилась в том направлении, очень рассчитывая успеть до того, как начнется дождь. Первые капли упали на асфальт, когда я подходила к машине, и я сочла это счастливым предзнаменованием. При виде моей красавицы сердце забилось сильнее, я обошла машину по кругу и даже погладила по капоту, подумав о Теодоровне с большой приязнью, — ведь если разобраться, только благодаря ей мне не пришлось расстаться навеки с моей возлюбленной машиной. Стоило вспомнить о Маланье, как в голову вновь полезли тревожные мысли. Любка, конечно, основательно не в себе, но история с паспортом мне тоже не нравилась.

На то, чтобы отыскать дом Ольги среди таких же однотипных построек, я угробила не меньше получаса, еще столько же ушло на дорогу. Будет обидно, если хозяйку я не застану. Когда я подошла к подъезду, дверь открылась и показалась компания ребятишек лет восьми-девяти, так что домофоном воспользоваться не пришлось. Прикинув, на каком этаже нужная мне квартира, я вызвала лифт и вскоре уже стояла перед дверью с номером пятьдесят восемь. Мысленно перекрестилась, сжала кулак на удачу и надавила кнопку звонка. Легкие шаги, и дверь открылась. Передо мной стояла девица с иссиня-черными волосами, с таким макияжем, точно она собралась на бразильский карнавал. Наряд тоже соответствовал. Короткая кожаная юбка под леопарда и топ с блестками. Зато взгляд младенчески чист, не замутненный и признаком мысли.

— Мне бы Ольгу, — сказала я.

— Заходи, — кивнула девица и добавила: — Она в ванной. Сейчас появится.

Не потрудившись закрыть дверь, деваха направилась в сторону кухни, дверь закрыла я и пошла за ней, раз уж звали. Девица устроилась на подоконнике и закурила, раз пять перед этим щелкнув зажигалкой и чертыхаясь. Я пристроилась на стуле, тревожно поглядывая в сторону ванной. Начало многообещающее, вопрос, как к моему появлению отнесется хозяйка. Тут дверь в ванную распахнулась, и я увидела Ольгу в банном халате и с полотенцем на голове. Лицо без косметики сияло молодостью, но не красотой, хотя справедливости ради стоило сказать: совсем дурнушкой девушка не была. Но не это обстоятельство заставило сердце екнуть и задержать дыхание. На паспорте Кагарлицкой, вне всякого сомнения, была фотография Ольги. «Все страннее и страннее», — успела подумать я, а Ольга, притормозив, перевела взгляд с подруги на меня и спросила:

— Ты кто?

— К тебе пришла, — пожала плечами «бразильянка», а я сказала:

— Здравствуйте.

— Привет. И что? Чего ты здесь расселась?

— У меня к вам несколько вопросов, — степенно ответила я, очень надеясь, что меня сию же минуту не выкинут из квартиры. — Вы знакомы с Кагарлицкой Софьей Витальевной?

— Блин, — сквозь зубы буркнула Ольга, беспокойно отводя взгляд, как ни странно, боевой задор в ней внезапно иссяк, она как будто пыталась решить, как следует себя вести, и пока еще точно не решила. — Задолбали с этой Кагарлицкой. Это ты вчера звонила?

— Нет, не я, — ответила я чистую правду. — Но ведь вы работали в доме Миланы Теодоровны?

— Какой еще Теодоровны? Первый раз слышу. Я, между прочим, риелтором работаю. Все, двигай отсюда. А как ты меня нашла? — вдруг нахмурилась она.

— На квитанции в химчистку был указан ваш номер телефона.

— Бред какой-то… ну, оставил кто-то номер, я-то при чем?

— Что за дела? — подала голос ее подружка, сползая с подоконника. — Надо разобраться…

— Ничего более я не желаю так страстно, — кивнула я. — В доме Миланы Теодоровны, где я сейчас работаю, жила та самая Кагарлицкая, полтора месяца примерно, в ноябре — декабре. Она забыла кое-какие вещи, хозяйка хотела бы их вернуть.

Жгучая брюнетка смотрела с сомнением, но не на меня, а на подругу, и шевелила губами, вроде бы что-то подсчитывая.

— Да я-то здесь при чем? — чуть не плача, спросила Ольга.