Крымская пленница - Александр Тамоников

— М-да, проблема, — задумчиво почесал подбородок Глеб. — Думаю, дело безнадежное, меня все равно найдут и прилюдно опозорят. Вот и делай после этого добрые дела…

— На вашем месте я бы уже сейчас забралась под стол. — Анюта подалась вперед, глаза ее заблестели: — Прячьтесь, Глеб, они уже идут… я не шучу…

На террасу, примыкающую к столовой, вышли несостоявшийся утопленник с супругой. Потомства при них не было — видимо, усыпили. Мужчина выглядел немного бледным, но в целом живым и здоровым. Супруги медленно шли по террасе, разглядывая сидящих в столовой людей. Некоторые из присутствующих с любопытством таращились на них — слухи расходились со скоростью пули. Женщина тоже еще не отошла от стресса и крепко сжимала локоть мужа двумя руками. «Бедный парень, — подумал Глеб, — теперь он никогда не останется один, тотальный контроль обеспечен». Еще немного, и его бы заметили! Дурацкая ситуация, но так не хотелось всего этого! Он непроизвольно стал сползать со стула, делал страшные глаза, показывая знаками, чтобы Анюта его прикрыла. Девушка буквально давилась от смеха. К счастью, пронесло, его не заметили! Супружеская пара медленно прошла по террасе и скрылась в противоположных дверях. Глеб с облегчением выдохнул и сел нормально. Анюта подрагивала от смеха:

— Это было нечто, Глеб… Ты прячешься, словно преступник, совершивший ужасное преступление…

— Но так и есть, — резонно возразил он. — Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

— Ты бы лучше смирился и сдался, — посоветовала Анюта. — Несколько неприятных минут — и все в порядке. Тебя все равно найдут. Они знают, в каком номере ты скрываешься, наверное, замышляют засаду, так что ты пропал…

— Отсидимся в твоем номере? — предложил Глеб. Как-то незаметно перешли на «ты», даже не заметили.

— В моем номере тоже засада, — вздохнула она. — Это двухместные «апартаменты». Первый этаж, счастливый 13-й номер. У меня соседка. Женщина наивно решила, что здесь ей вылечат почки, печень, селезенку и прочий «ливер», а пока этого не случилось, она все время проводит в кровати и изучает по электронной «читалке» творчество Чехова.

— Тяжелый случай, — посочувствовал Глеб. — Мой номер тоже двухместный, но я пока один. Не знаю, как долго продлится это очарование… Вот черт… — Он вдруг напрягся, устремив взгляд поверх головы Анюты.

— Возвращаются? — оживилась девушка.

— Да как тебе сказать… Мне, конечно, все равно, но тебя не обрадует. Твой кавалер Эдичка идет по террасе, держит в руке стакан-термос и кого-то высматривает. Думаю, тут не может быть двух мнений…

— Господи, у нас повсюду проблемы… — Она сделала жалобное личико и тоже стала сползать со стула: — Ой, мамочка, только бы не заметил…

Этот господин, видимо, вернулся из Судака и снова находился в поиске. Таким действительно невозможно объяснить, почему вас не устраивает их общество! Эдуард в расстегнутой рубахе вопящих цветов шел по террасе и скользил глазами по вкушающим. Анюта продолжала сползать, глядя в глаза Глебу. Теплее, еще теплее… Возможно, Эдуард не приукрасил, говоря, что служит в армии. Имелось в его поведении что-то твердолобое, солдафонское — дескать, не мытьем, так катаньем своего добьюсь, и пусть мне будет хуже! Но с наблюдательностью у него имелись проблемы. Анюта сползла со стула, а то, что от нее осталось, закрыли пенсионеры за соседним столом. Эдуард выглядел немного обиженным. Он остановился на краю террасы, еще раз обозрел помещение и скрылся с глаз.

— Отбой, — сказал Глеб.

— Ну почему так? — обиженно проговорила Анюта, возвращаясь на стул. — Если я не хочу общаться с человеком — почему должна от него прятаться? И послать неловко — он вроде с добрыми намерениями, искренне не понимает, почему я от всего отнекиваюсь. Как заставить человека оставить тебя в покое и при этом не сделать его врагом?

— Знаю только один способ, — пожал плечами Глеб, — но, боюсь, он не сработает в этой ситуации.

— Какой же?

— Начать вполголоса молиться на арабском…

Анюта прыснула — видимо, была в курсе последних мировых новостей.

— Вы правы, Глеб, в данном случае это может не сработать. Эдуард хвастался, что связан с засекреченными структурами, которые занимаются террористической… Нет… — задумалась она и поправилась: — АНТИтеррористической деятельностью.

«Врет, поди, — решил Глеб. — Крыса тыловая, одна физиономия чего стоит».

— Вы кушайте, Анюта, кушайте, — сказал он вслух, — и давайте поговорим о более приятных вещах. В вашей жизни ведь случаются приятные вещи?

— Вот ты где, Анюта! — грохнул гром над головой. — А я тебя ищу-свищу по всей богадельне, гы-гы!

Глеб поморщился. Он обо всем догадался, когда на стол улеглась плечистая тень. Не заметили, как тот вернулся, решив еще раз провести исследование. Анюта оцепенела, вилка с огурцом застыла между ртом и тарелкой. Она ошеломленно смотрела на своего «ухажера» и моргала глазами. Явление «Христа» народу было действительно эффектным.

— Отомри, детка! — хохотнул Эдуард. — Чего так перепугалась, это же я. В общем, так, быстренько доедай, и поедем к «Ласточкиному гнезду». Машина на дороге. Погуляем, оттянемся, по Никитскому саду полазим, не век же в этой дыре гнить? Ну, давай, не моргай, жду тебя на улице.

— Э-э… — Анюта только ресницами хлопала.

— Послушайте, Эдуард… — откашлялся Глеб, — не хотелось бы вмешиваться в ваши сложные отношения. Но вы не обратили внимания, что дама в данный момент общается с другим? И ей, мягко говоря, не хочется общаться с вами?

— А ты кто такой? — изумился Эдуард, очень кстати обнаружив, что за столиком есть кто-то еще. Он отстранился, стал рассматривать Глеба и, насупившись, процедил: — Я не понял, Анюта, это что за недоразумение тут сидит? Братишка, ты из каких будешь? И чего тут прессуешь мою девушку?

— Эдуард, не смешите меня, это не ваша девушка, — чуть не подавился Глеб. — Эта девушка, как я понимаю, ничья, у нее своя жизнь, в которую никому, а тем более вам, непозволительно вмешиваться. Если она сама того не захочет.

— Да кто ты такой? — начал возмущаться мужчина. На них уже стали оборачиваться. — Да ты знаешь, кто я такой?

«Кончится дуэлью», — мелькнула мысль.

— Послушайте, уважаемый. — Глеб старался говорить миролюбиво, понизив голос. — Кто я такой, вас не касается. Хотя уверен, вы не обрадуетесь, узнав, кто я такой. И мне безразлично, кто вы и на что способны. Оставьте женщину в покое, она не хочет с вами общаться. Неужели не понятно по ее поведению? Найдите другую.

— Ах ты, гад!.. — Эдуард был обескуражен, сбит с толку, он не привык, чтобы с ним общались в таком тоне. — Ну ладно, мы с тобой еще когда-нибудь поговорим… — У него хватило такта не орать на весь пансионат. — Анюта, он прав? — пронзительно уставился на девушку «ухажер».

— Эдуард, простите… — Анюта робела, ей было неловко, даже страшновато. — Вы хороший человек… наверное, хороший… Но я вам не подхожу, простите, и вы немного не в моем вкусе…