На карнавале чувств - Кэт Кэнтрелл

Толкнув в грудь, Эва повалила его на постель, а сама уселась сверху, любуясь распростершимся под ней красавцем.

Насмешливо улыбаясь, Мэтт смотрел на ее обнаженное тело, и в его глазах явно читалось желание.

– Твоя очередь доставать презервативы.

Послушно потянувшись за защитой, Эва зубами разорвала упаковку.

– Тогда в седло, дорогая. – Закинув руки за голову, он снова улыбнулся. – На этот раз можешь меня даже не связывать.

А связала она его тогда только для того, чтобы хоть как-то унять кипевшие в них страсти. Но из этого ничего не получилось.

– Тебе, я смотрю, понравилось?

Легкомысленный ответ сорвался с губ Эвы раньше, чем она успела прикусить язык. Зачем опять начинать какие-то игры и дурачиться, когда ей больше всего хочется, чтобы с ней снова был тот вчерашний, нежный и ласковый, едва ли не боготворивший ее Мэтт?

Что это вдруг с ней? Она же всего пять минут назад собиралась уходить…

И все из-за Мэтта.

– Думаю, мне придется немало потрудиться, чтобы найти в тебе что-нибудь такое, что мне не понравится.

– А не боишься, что я специально поведу себя так, чтобы тебе не понравилось?

– Нет, не боюсь. Ты не станешь этого делать.

Отвернувшись, Эва уронила презерватив на кровать.

– Ты совсем меня не знаешь.

Да и никто ее по-настоящему не знает. При одной мысли, что она до конца откроется какому-нибудь человеку, а потом этот человек ее отвергнет, Эве становилось плохо. Почти так же, как когда она в очередной раз вспоминала, что она не нужна даже собственному отцу.

– Неправда. – Привстав, Мэтт снова усадил ее на себя и погладил по щеке. – Я узнал тебя, как только ты сняла маску.

От такого признания ее сердце провалилось в какую-то бесконечную пропасть и на пару секунд совсем перестало биться.

– Узнал?

Так почему же он тогда ничего не сказал? Но что в этом удивительного? Просто ему, как и любому мужчине на его месте, захотелось поиметь известную певицу. От накатившего разочарования Эва едва не заплакала.

– Узнал так, словно какая-то часть меня всегда тебя знала. – Улыбнувшись, Мэтт покачал головой. – Извини, я никогда не был силен в таких признаниях и говорю, как какой-то не в меру восторженный подросток.

– Ты о чем?

– Сам не знаю. Со мной еще никогда ничего подобного не было. – Бездонные глаза Мэтта буквально молили о понимании, но Эва была слишком занята нараставшей в груди паникой, чтобы вслушиваться в его слова. – И мне показалось, что ты тоже это почувствовала.

Так вот он о чем.

Ее сердце снова начало осторожно биться.

– Когда я в первый раз тебя поцеловала, мне показалось, что это уже не первый раз. Ты об этом?

– Точно. Между нами все… просто невероятно правильно. Вот, например, мы сейчас сидим голыми в кровати и все это обсуждаем, и мне это совсем не кажется странным.

– По-моему, все идет вполне неплохо. – Эва нерешительно улыбнулась.

– По-моему, тоже. Я знаю о тебе все, что мне нужно, бабочка моя.

С этими словами его губы нашли ее губы, вновь заставляя мечтать о том, о чем ей мечтать совсем не следовало. Например, о еще одной ночи в руках мужчины, который явно не спешит выгонять ее за дверь. В руках мужчины, рядом с которым она чувствовала себя чем-то дорогим и важным.

Но если она останется, сколько все это продлится?

Чем быстрее она уйдет, тем быстрее потухнет огонь.

Но стоит ей только уйти, как она снова окажется в реальном мире, где она никому не нужна. И почему-то теперь ей была ненавистна одна эта мысль.

Так почему бы не остаться с Мэттом, рядом с которым она может чувствовать себя самой обыкновенной женщиной? Да еще вдобавок желанной? Но если она останется, то тем самым как бы согласится еще больше с ним сблизиться. А ничем хорошим это не закончится.

Эва пристально посмотрела в его бездонные светло-голубые глаза.

В сотый раз целуя сидевшую на его коленях Эву, Мэтью чувствовал, что еще немного, и он взорвется.

Эта ночь стала для него настоящей сказкой, да и утро обещало оказаться ничуть не хуже.

Не успел он еще до конца проснуться, как испугался, что прекрасная женщина уже испарилась в лучах солнца, но она оказалась рядом. Теплой и живой. С разметавшимися по подушке волосами, она глубоко дышала во сне, заполняя собой доселе пустую и холодную постель.

Ночь кончилась, но Мэтью ее не хватило. Он еще не был готов сказать ciao.

Крепко обвив руками и ногами, Эва потянула его к себе еще ближе, хотя он и так уже практически вошел в нее. И что-то ему подсказывало, что стоит всего лишь раз в нее вонзиться, как он сразу зайдет за грань.

Сгорая от внутреннего огня, Мэтью застонал и негнущимися пальцами потянулся за презервативом.

Все еще не в силах оторваться от ее губ, он слегка отстранился, надевая на себя защиту. И только тогда он наконец-то приподнял Эву и усадил на себя, а она едва слышно выдохнула его имя, сливаясь с ним в единое целое.

Закрыв глаза, Мэтью утопал в Эванджелине, чувствуя, как она заполняет его целиком и без остатка. Двигаясь в едином ритме и все крепче сливаясь друг с другом, они одновременно достигли вершины блаженства, а потом он крепко прижал ее к себе, постепенно отходя от пережитой вспышки, не в силах пошевелиться даже ради спасения собственной жизни.

– Эта позиция мне тоже весьма понравилась, – промурлыкала Эва.

– Да, в ней определенно есть свои преимущества. – Мэтт потерся отросшей щетиной о ее нежную щеку. Ладно, как бы хорошо им ни было в постели, все равно рано или поздно придется вставать. – Ты голодна? Я приготовлю завтрак.

– Я приму душ первой? – Вспомнив, что у нее ничего с собой нет, Эва усмехнулась. – Я все еще могу рассчитывать на твою футболку?

– Конечно. Дай мне минутку, а потом ванная в твоем полном распоряжении.

Ссадив прекрасную бабочку на кровать, Мэтью достал из шкафа футболку, поцеловал Эванджелину просто потому, что мог ее поцеловать и, насвистывая, пошел вниз готовить завтрак.

Насвистывая.

Если бы Мэтью еще мог удивляться, он бы обязательно удивился, но стоило ему только увидеть обнаженную Эванджелину, как его способность удивляться иссякла.

Когда она наконец-то спустилась вниз, щеголяя в его футболке и с влажными волосами, Мэтью невольно залюбовался.

– И как у тебя только получается так здорово выглядеть в самой простой одежде? – спросил он, протягивая стакан апельсинового сока.

– Это врожденный талант.

Встав на цыпочки, она поцеловала его в губы с такой легкостью и непринужденностью, словно они были давно сложившейся парой, выработавшей за годы совместной жизни свой собственный утренний ритуал.