Возвращение в «Кресты» - Борис Седов

– Увидите, – отрезал я и решил для убедительности «травить арапа» по полной. При этом совесть оставалось чиста: все было правдой, но правдой семилетней давности.

– У меня на «скорой» таких ухарей иной раз по несколько за смену случается. Аптеку обновлять не успеваем. Да и обновлять особо нечем. Нищета… Вот и приходится «старым дедовским» способом пользоваться. Не парьтесь! Выглядит странновато, но работает безотказно. Только, – я обратился к Злому, – не надо мне мешать. Это важно. Шансов у него немного. Но и времени нет. Так что проследи, не сочти за труд.

– Я прослежу, – холодно пообещал Злой и предупредил с чувством: – Но смотри, Айболит, твою мать…

– Хорошо. Оденьте его! – велел я уркам, что раздевали Бахву. – На футболку клифт наденьте. Покрепче.

Урки растерянно оглянулись на Злого. Тот кивнул головой – мол, делайте, что говорят! Они надели на Бахву футболку и пиджак, затем заботливо взбили подушку и уложили полуживого старика на шконку. И отошли по моему сигналу.

Интересно, как у меня с мышечной памятью? Работают еще рефлексы, или уже все позабылось?

Отогнал от себя посторонние мысли и сосредоточился на пациенте. Неважно, что у меня у самого все тело болит и каждое движение дается с огромным трудом. Действовать нужно точно и аккуратно. Тогда есть шанс, что с Бахвой все будет в порядке.

В камере наступила такая тишина, что в какой-то момент мне показалось, что мы здесь с Бах-вой одни. Несколько долгих секунд я готовился к тому, что предстояло сделать. И вот схватил Бахву за лацканы клифта, насколько мог резко рванул на себя и вверх, как бы подсаживая, а затем коротко, без замаха двинул поддых.

– Хык-х! – вырвался воздух из Бахвиных легких.

– Ты!.. – рявкнул, было Злой, но осекся.

Бахва, как рыба на песке, хватал ртом воздух:

– Ап…ап…ап…

– Ти-ихо-тихо, тихо-онечко… – уговаривал его я, поддерживая за плечи и не давая лечь. – Ды-ышим, дышим, дышим…

– Ох… ты… зара-аза, – выговорил наконец Бахва. – Так по грудине садануть…

– Ничего, ничего… Врачей все сначала ругают. Раз ругаешься, значит, жить будешь, – сказал я.

И вздохнул с облегчением: получилось! Значит, удача не навсегда повернулась ко мне задом. Скулы у Бахвы порозовели, лицо ожило. За спиной зашушукались, загомонили вполголоса урки. В этом гомоне явственно слышалось одобрение.

– Молодец, лекарь, – опустилась на мое плечо жесткая, будто железная, рука Злого. – Умеешь. Не попусту базлал.

– Как ты его обозвал? – подал голос Бахва. Он внимательно смотрел на меня. Так смотрят только люди, вернувшиеся с того света.

– Этого-то? – мотнул головой Злой. – Лекарь.

– Лекарь, говоришь? – медленно повторил Бахва. – Точно, лекарь и есть… Давай-ка, Лекарь, поближе ко мне переселяйся. Ты, Злой, освободи ему шконку рядом со мной.

Злой кивнул. И я понял, что сегодняшний раунд остался за мной.

– В целом, ребята ведут себя очень хорошо! Сколько актерских талантов здесь пропадает! Бахва только подвел своим парадоксикальным… тьфу – не выговорить! Словом, болезнью своей!

– Может, оно и к лучшему! Очень хорошо вписывается в общий план…

– Только бы он не расчувствовался и не сказал лишнего!

– А ему это надо?!

Растянувшись на шконке, я смог вздохнуть свободнее – насколько позволяли все еще ноющие ребра. Не то чтобы я стал вдруг доверять сокамерникам. Нет, от них все так же можно ожидать чего угодно, но теперь я нужен Бахве. Жизненно необходим, в полном смысле этого слова. Я стал единственной ниточкой, связывающей старого вора с этим светом. И мы оба это понимали. «Мы с тобой теперь одной веревкой связаны, стали оба мы… водолазами», – навязчиво крутилось у меня в голове. Я сомкнул усталые веки. Какие-то видения почти сразу возникли перед глазами, лица забытых друзей и врагов, живых и мертвых. Хотя кто их теперь разберет, кто жив, кто мертв.

Спал долго, а проснулся, как мне показалось, мгновенно. Автоматом, по привычке, навострил уши. Не открывая глаз, прислушался и принюхался. И только потом осознал, где я нахожусь: на шконке. Накрыт одеялом. С одной стороны Бахва: либо похрапывает, похрипывая, то ли похрипывает похрапывая. Спит, в общем. По другую сторону раздавались обычные звуки камерной жизни. Судя по всему, сейчас был день, около полудня или чуть больше. Значит, поспал порядком. Если бы еще не так сильно болело тело, совсем было бы хорошо.

Неподалеку переговаривались несколько человек. Играли они в карты, в рамс. Послушав немного, я пришел к выводу, что ни о чем интересном для меня они не говорят. Так, обмениваются дежурными карточными фразами. Ну ладно, этих пока можно отпустить на длинном поводке. То есть отслушивать вполуха, не сосредотачиваясь на содержании. А самому раскинуть в это время мозгами. Однако не получилось, слишком велико было напряжение последних дней, и я почти сразу же снова погрузился в сладкую дремоту. Как ребенок. В действительность меня вернул звук открывающейся двери и крик: «Разин, на выход!»

Мысленно я смачно выругался. Картежники замолчали на минутку: переваривают, переглядываются. Перекинулись несколькими словами. Видимо, решают, кому встать и разбудить Лекаря. Лекаря… Как только меня в этой жизни не называли! В общем, не самое плохое погоняло.

Очень хотелось, чтобы картежники решали или препирались меж собой как можно дольше.

Даже представлять не хотелось, с какими мучениями придется сейчас поднимать затекшее от побоев тело. Не даст же времени гадский мусор даже до параши дойти. Сто процентов. Интересно, что ему вообще надо? Вчера же только на допрос водили! Соскучились, видимо. Прямо жить без меня не могут. Или еще что-нибудь замутили. На это как раз больше всего и похоже. Вон как вертухай у двери заходится от матюгов! Не терпится ему поскорее доставить жертву на место… Или у него это просто вентиляция легких, как у младенцев, – поорал и полегчало? Что ж это он так старается? Так недолго и грыжу заработать, это я тебе, мусорок, как врач могу сказать, только вот вряд ли ты станешь меня слушать!

– Эа… – неожиданно тряхнул кто-то меня за плечо. – Подъем, Лекарь! На выход, вертухай вон, слышь, пеной исходит!

Это был Злой! Я отметил про себя на будущее – Злой умеет перемещаться совершенно бесшумно. В «определенных обстоятельствах» это может иметь значение. Следовательно, об этом стоит помнить. Открыл глаза. Посмотрел на Злого и кивнул в ответ. Все понял, дескать. Затем стиснул зубы, приготовился к самому худшему и резким движением сел на шконке. Против ожидания, первые движения оказались не столь уж болезненны. И я в очередной раз подивился и порадовался тому, как быстро восстанавливается мой организм.

Бахва уже проснулся и внимательно разглядывал меня, не произнося ни слова. Я тоже только посмотрел на него, но здороваться не стал. Молча потер ладонями лицо, поводил по волосам, отряхнул и одернул одежду – вот и все сборы. Нищему собраться – только подпоясаться. Никаких туалетных принадлежностей у меня, само собой, не было, и передать с воли тоже некому. Потому, что никто, скорее всего, и не знал, где я сейчас нахожусь. Я поднялся, сунул ноги в свои туфли без шнурков и направился к двери. Сразу почувствовал, что идти по проходу между шконками стало легче, чем вчера. Мне стали уступать дорогу. Ощутимое преимущество нового статуса.